Золотая Ослица

Маша подвинула к зеркалу табуретку, села и развела ноги. Зеркало показало ей беспомощную смешную картинку. Нечто похожее она видела в том фильме, что приносил муж, но там вокруг были накручены то кружева, то кожаные устрашения, там суетились мужики с пылающими наперевес, - словом, был организованный сюжет, смешивший Машу своей роковой серьезностью.

А здесь была просто Маша с разведенными навстречу зеркалу ногами, с маленькой пушистой прической вокруг совсем незаметной аккуратной щелки, и все мудрецы мира сейчас не смогли бы растолковать Маше, почему именно это место ухитряется время от времени править миром.

Маша прикоснулась к своим складкам, развела их, расправила - еще смешнее. Розовый набор. В центре - нежно-кирпичного цвета. Дырочка совсем маленькая, даже непонятно, как помещаются туда такие большие предметы. Тут Маша вспомнила, что эта крошечная дырочка на самом деле способна пропустить голову ребенка. А, значит, вот где первый казус, первый обман, подумала Маша. Все это кажется - маленьким, пушистым, беспомощным, а на самом деле это система мощного и даже грубого самоуправления; мужчины смутно чувствуют это. Почему смутно?

– вдруг подумала Маша. Может быть, вовсе не смутно, а определенно и ясно. Может быть, для них вся женщина - это потрясение, что на самом деле все не так! То, что кажется нежным и беспомощным - оно просто в нерабочем состоянии! И не дай Бог - сразу вывести эту мелкость и пушистость на орбиту полного самораскрытия! Это страшно. Это надо придержать. Маша все поняла. Она простила мужа и поняла его слабость. Она поняла, почему он не занимался этим. Она впервые посмотрела на женщину глазами мужчины.

Маша встала и пошла на кухню пить кофе. И думать. Было над чем, было.

А в соседней квартире развивался Гедат. Он продумывал наряд на вечер. Ли вела себя тихо и объективно. На свидание идет Гедат? Гедат. Парадис еще помнит Ли? Конечно, у них все только-только началось, они еще только осваивались, присматривались, но пока все было просто замечательно. Парадис не подозревал даже, что Ли старше него лет на десять. Он знал, что она занята в каком-то шоу-бизнесе, но насколько она известна - не подозревал тоже. Пока она восходила, он жил очень другой жизнью.

Но на свидание идет Гедат. Знакомиться с друзьями Парадиса. Осваивать неведомый город. Ли рассмеялась. Все чертовски забавно складывается. Такого просто не бывает. Замечательно!

Не позвонить ли Маше? Это реплика Гедата. А ты не знаешь ее номер, парирует Ли. Вы никогда не виделись раньше, а вчера вы не обменивались телефонами. Ты можешь позвонить только в дверь. А это слишком явно. Да и муж - вдруг приехал? Нет, отвечает Гедат, я чувствую, что его нет. И ты хочешь?
– спрашивает Ли. Да, черт возьми.

Ладно, пойдем. Ты, в отличие от меня, не знаешь номера ее квартиры. Идем.

Гедат вышел на лестничную площадку в халате и тапках. Ли звонит в дверь к Маше. Тишина. Шаги. Дверь открылась. Прелестная утренняя Маша смотрит на Гедатов наряд и укоризненно качает головой.

Гедат поражен. Ли, кстати, тоже. Не ожидали.

– Доброе утро, Маша, - говорит Гедат.

– Кофе? Телефон?
– иронизирует Маша.

– Маша, что с тобой?
– неожиданно говорят Ли и Гедат.

– Доброе утро, соседушка, - улыбается Маша, - заходи.

– У меня дверь открыта, - бормочет Гедат, - пойдем

ко мне.

– Ах, дверь!
– веселится Маша.
– Пойдем. Я сейчас.
– И исчезает в недрах квартиры.

Через две-три минуты Маша появляется в прихожей в шикарном вечернем платье. Черный шелк до пола, руки голые, спереди до горла все закрыто, спина видна вся до копчика. Духи тончайшие, украшений в меру, туфли в тон, на высоченных шпильках.

– Ах!
– теряет голос Гедат. Ли тоже удивлена, однако ее радует Машино превращение. Это все сродни ее игровой натуре.

– Пойдем, - говорит Маша, снимая со стены свои ключи.

– Ты очень красива, - открывает рот Гедат.

Вошли в квартиру Ли. Он в халате. Она в превосходном платье. Ли зловредно напоминает Гедату: муж - банкир.

– Маша, - медленно говорит Гедат, - я позвонил тебе в дверь, потому что очень хотел тебя... видеть, - лепит слова Гедат.

– Это хорошо, - отвечает Маша.
– Я думала о тебе. Можно тебя поцеловать?

– Конечно, - говорит Гедат и подходит к ней вплотную.

Маша обнимает его нежными движениями, распускает пояс на халате, ласкает подмышки, ерошит волосы, потом кладет руку на застывший и повисший в недоумении пенис и легонько теребит, потом присаживается на корточки и целует в серединку, как бы пытаясь просунуть кончик языка в отверстие. Гедат вскрикивает от внезапного блаженства - Ли торжествует.

– Маша, - еле дыша, говорит Гедат, - пойдем в спальню.

– Потом, - отвечает Маша и продолжает ласкать твердеющий орган.

Когда на органе уже не хватает кожи, так рвется он из пределов, Маша вдруг встает, поднимает длинное платье, поворачивается к Гедату спиной и осторожно вставляет Гедата в себя сзади. Он, забыв свои художества, рыча и дико дыша, влетает внутрь и бьется в Маше. Через минуту стремительный фонтан вырывается из самых глубин Гедатова естества, в глазах темно, сердце готово выломать ребра.

Маша осторожно убирает попку, опускает платье, выпрямляется и преданно заглядывает в лицо Гедата.

Он открывает глаза, кладет руки на Машины плечи и говорит:

– Что случилось?

– Ничего, мой милый, просто мне так захотелось.

– Но ты ведь не кончила?
– простодушно спрашивает

Гедат.

– Мне еще лучше, чем если бы кончила, как выражаетесь вы, знатоки дела.

Маша кокетливо качнула плечами, бедрами и пошла в спальню. Гедат поволокся за ней. Сел на кровать. Маша легла.

Тут пришла в себя Ли. Толкнула Гедата. Действуй. Если не можешь членом - делай чем хочешь. Потом разберемся, что случилось, не упускай сейчас, это просто чудо. Ну хотя бы просто полюбуйся ею.

Гедат послушно придвинулся к Маше и запустил руку под шелковую юбку. Голое шелковое тело. Пушистая шелковая прическа между ногами. Сухо. Почему? Ведь там был натуральный потоп?

– Маша, почему так сухо?

– Все впиталось, - объясняет Маша.

Гедат поднимает юбку, раздвигает ей ноги, смотрит в серединку. Все маленькое, нежное, шелковое - все не по этому делу. Это потрясающе! Маша! Что случилось?

Маша взяла его руку, выбрала средний палец и ввела в себя. Большой палец Гедата она положила на свой тщедушный клитор и слегка прижала. Гедат решительно перестал соображать - что происходит. Он послушно пошевельнул пальцами, Маша застонала и закрыла глаза. Он, под руководством Ли, нашел Машин ритм, повел мелодию.

Справедливости ради, все это для Маши было в новинку. Все это она придумывала по ходу. Ей казалось, что так лучше, что так надо - и она делала. Она диктовала Гедату условия, которые еще позавчера не могли бы даже присниться ей.