Золотая сетка

Колькой с самого начала владела одна идея, еще с самого Архангельска владела.

Подремав пару часов и подкрепившись, он, вооруженный этой идеей, стал атаковать сестру:

– Давай прямо сегодня, не дожидаясь ребят, прокатим сетку. Абак с Максом приедут, а у нас золотая рыбка на крючке! Все равно они тут собрались ее играть, днем раньше, днем позже! Даже без поправок, ту, которую в Лиме играли, а?

Иван Иваныч, провожая из Архангельска, дал им свой вариант системы, немного расширенной и подправленной. Делать поправки на текущий момент, как практиковал старик – что, собственно, и обеспечивало убойную точность – наш вундеркинд не мог. И статистики не было, и умения не хватало, и это он знал при всей своей самонадеянности. Но ужасно хотелось покрасоваться большим и умным. Колька всегда был чрезвычайно деловым поросенком.

Мария довольно долго колебалась. Но чертенок, ее братец, не унимался и буквально выволок сестру на улицу. Им еще пришлось побродить в поисках подходящей лавочки.

Этих лотерейных контор было, жаловалась Мария, – "как собак нерезаных"! Они обошли пять или шесть терминалов, и мальчишка в каждом рвался с хода в бой, но старшая сестра выясняла предварительно, куда попали.

Они искали предприятие покрупней. В маленькой лотерейной конторе не было смысла играть по-крупному. Нашли наконец заведение, совсем не напоминавшее московские павильончики: никаких там пивнушек или остановок по соседству, скорее похоже на отделение банка средней руки: жалюзи, кондиционер, столики, стойки, поставленные так, чтоб никто к соседу не подглядывал.

Николай развернул ноутбук. Забыл сказать, что он ко дню рождения получил ноутбук, довольно дорогую игрушку. Мой четырехкилограммовый "Макинтош" ему оказался, конечно, тяжел, и он купил маленький "Палм", с гораздо меньшими возможностями, но мальчишке хватало. Он скатал туда уйму статистики, таблицы и сетки, хоть мне это и не особо нравилось. Но парень возразил вполне резонно, что в большом массиве цифровых данных и цифровых рядов разной длины вычленить сетки и догадаться, что это такое, не под силу постороннему. Колька сидел, кум королю и сват министру, раскрыв элегантный маленький чемоданчик, и заполнял карточки, свесив ноги с круглого табурета.

Мария, знавшая по опыту, что работа предстоит длительная, запаслась журналами и уселась в кресло подальше. Попалось что-то про моду, она увлеклась и отвлеклась.

– Мэм?

Перед ней стоял служащий конторы – трехметрового роста негр с карточкой-бэйджем у кармана.

– Что случилось? – спросила она, не увидев никакого явного повода для беспокойства.

– Собственно, ничего, мэм, – замялся негр. – Только вот этот мальчик, с позволения спросить, это ваш ребенок?

– Это мой брат, если вам интересно, – ответила она. – А в чем дело?

– В общем, ничего, кроме того, что наши правила запрещают принимать от несовершеннолетних ставки больше десяти долларов. А ваш брат хочет сыграть на сумму пятнадцать тысяч или около того. Вот мы и решили поинтересоваться, как вы к этому относитесь.

– Спокойно, – ответила Мария. – Пусть он делает то, что делает. Вот моя карточка для оплаты. Надеюсь, меня вы не заподозрите в том, что я несовершеннолетняя? И была бы очень благодарна, если бы вы сообщили, где и когда можно узнать результаты тиража и как выплачиваются выигрыши.

Негр повеселел и стал ухмыляться.

– Мэм, вы так уверены в выигрыше? – спросил он, принимая карточку.

– Два к одному, – отрезал подошедший Колька. – Хотите пари? Два моих бакса против вашего одного, что наши деньги вернутся с прибылью.

Негр еще шире ухмыльнулся с высоты своей колокольни.

– Да я не против, сэр. Слушайте радио сегодня в девять вечера, а наш терминал с десяти утра уже открыт. Как там у вас насчет двух баксов? Я свой с сегодняшнего вечера пристрою на видное место.

Остаток дня бродили по городу, как сонные мухи, потому что сказывалась разница во времени в восемь часов. Рано легли в постель и тираж, естественно, проспали.

Утром вскоре после десяти они вошли в дверь вчерашнего лотерейного заведения.

При виде нашей парочки там поднялся переполох. Все служащие, сколько их было, во главе с трехметровым, выскочили из-за стоек и в почетном карауле выстроились перед Колькой и Марией. Трехметровый держал в руке новенькую долларовую купюру.

– Сэр, – высокопарно начал он, перегнувшись к Кольке чуть не вдвое, – позвольте это вам вручить. Я проспорил и отдаю вам этот доллар так же честно, как наша компания отдает вам ваш выигрыш. Признаюсь честно, я не поверил, что такой юный джентльмен может так крепко держать в руках поводья удачи. Я судил по внешности и ошибся.

– Внешность обманчива, как сказал ежик, слезая с сапожной щетки. (Самое вредное, эту пошлость он произносил без запинки и тени стеснения). Не будете ли вы любезны оформить выигрыш на имя моей сестры, миссис Гусман? Ведь я, как вам известно, несовершеннолетий.

Мария, наблюдавшая за сценой со стороны, говорила: "Столько в нем было спеси, что по макушке дать хотелось". Но несолидно как-то давать по макушке такому вундеркинду, и Мария по макушке только погладила, отдавая свой паспорт для заполнения документа на выплату трехметровому.

Улов составил, по странной прихоти случая, как раз вдвое больше того, что Колька сыграл. Копейка в копейку, то есть цент в цент вдвое. И это обстоятельство больше, чем размер выигрыша, повергло в изумление сотрудников терминала.

– Не могли бы вы, сэр, дат автограф? – спросил трехметровый. Юный прохвост, глазом не моргнув, взял только что полученную хрустящую бумажку, вывел на ней маркером Nik Konkin и вручил верзиле.

Потом я этот доллар с автографом видел в этом терминале под стеклом в рамочке.

Но это потом. Потом я ему и сказал, что я думаю про такой наглый выпендреж. А тогда Колька с форсом пожал трехметровому руку и распрощался под возгласы: "Играйте и выигрывайте"!

Шоу было хоть куда.

Отпраздновав вдвоем в какой-то кафешке удачное начало и перепробовав там с дюжину разных пирожных в попытке найти что-то похожее на московские заварные, поехали нас встречать. Поехали намного раньше времени. Болтаться вдвоем по городу им уже надоело.

– Макса и Абака в компании не хватает, – авторитетно заявил Колька. – Ты как хочешь, а я по ним соскучился.

– В аэропорту торчать тебе веселее? – спросила Мария. Ей не хотелось признаваться брату, что она тоже соскучилась.

– Читать газеты на лавочке ты и там можешь, – отрезал парень. – Поехали, давай.

И сестра подчинилась, хоть и ворчала по дороге на капризы и мальчишеское нетерпение.

Эти капризы нас и спасли.

Пока Мария с кипой чтива, уютно устроившись на диванчике в зале для встречающих, коротала время, Кольке не сиделось. Он без особой цели слонялся туда-сюда, таращился на разноцветные киоски и торговые автоматы, разглядывал публику и слушал, о чем говорят. Говорили по преимуществу на испанском и английском. И когда в эту привычную для Майами чресполосицу вклинилась русская речь со множеством типично московских междометий, мальчишка насторожил локаторы и придвинулся поближе.