Золотая Вспышка

только за своими мыслями, недоуменно поднял на нее взгляд.

– Знаешь, тут есть одна деталь, которую я никак не могу понять...
– медленно промолвил он.
–

Две недели была кошмарная погода, и возможности хоть как-то пополнить свои силы не

было никакой, так? Это понятно, но... Почему ты не питалась твоей нормальной пищей? Что

это за острая неприязнь к прежнему образу жизни?

Роза возвела глаза к небу. Опять эти заумные разговоры от этого зануды философа.

– Не было неприязни. Просто есть не хотелось.

– И ты была на голодовке?

– По-моему это ясно.

– Нет... Не совсем. Ты ведь человек, - мягко сказал он. - Обычно люди не брезгуют

обыкновенной едой.

– Но...
– Роза нахмурилась, - разве когда ты мне передал часть твоих сил, ты не передал мне

возможность усваивать энергию из солнца?

– Нет конечно. Случайно, и несознательно ты могла иногда воспринимать лучи и как-то их

перерабатывать, но совсем исключить из своего рациона пищу ты не можешь.

Вид у Розы был огорошенный.

– Так что же это было, Роуз? Ты сознательно сидела на голодовке, так что я еле-еле тебя

спас? К чему все это?

– Но ведь именно благодаря тому что ты распахнул окно я и поправилась, а еда... Я и сама не

понимаю, что произошло. Просто это все как-то отошло от меня... Я настроилась на то, что

больше никогда не буду питаться обычным способом. Ты сказал мне тогда, что к прежнему

образу жизни я не вернусь никогда и... Разве это не означало полную перемену?

– Я говорил про наружность, это во-первых, а во-вторых, тебе следовало прислушаться к

себе.

– Я не хотела есть.

– Невозможно.

Не обращая внимания на упрямо вертящиеся в голове едкие замечания, Роза сказала:

– Как хочешь, Леон, но это так. Ты так и не сказал почему, будучи уверенным в том, что я

живу нормальной жизнью обычной девочки, сразу же по приезду сюда (а я еще не говорю о

том, откуда ты вообще узнал о моем состоянии), ты первым делом распахнул окно?

– Да по одному твоему виду было ясно что с тобой... Я не понимаю, как это произошло, нo

ты действительно не могла больше жить без нашего своеобразного рациона. Это и является

для меня самым большим вопросом.

– Ты имеешь в виду то, что я перестала быть обычной?

– Что-то в этом духе.

Роза молчала, пытаясь собраться с мыслями и усвоить услышанное. Наконец она медленно

сказала:

– По твоим словам выходит, что я... Не такая, какой себя считала шестнадцать лет? И всю

мою сознательную жизнь во мне дремали эти силы?

По лицу Леона пробежала странная улыбка:

– Может быть. Помнишь, я тебе говорил о возможных причинах? Кроме этой, какую ты

назвала оставалось еще две...

– Три.

Леон замялся.

– Ну три, допустим. Силу убеждения и мою ошибку можно, я думаю, исключить. Даже

силой убеждения жить, питаясь обычной пищей и при этом все больше худея невозможно.

Остается то, что ты являешься одной из нас...

– А четвертая?

Насколько помнила Роза, она еще никогда не видела Леона таким смущенным. Он вдруг

жутко заинтересовался игрой двух старичков в петанку.

– Я уже сказал, что это пока только мои домыслы, и...

– Не тяни резину.

– Послушай, - Леон предостерегающе кивнул ей на заполненную людьми площадь, - может

не стоит раскрывать здесь все секреты? Я тебе все объясню потом, когда будет время.

Роза наблюдала несколько минут, как он пристально рассматривает пару ребят, играющих на

траве и потом сказала.

– Я пожалуй пойду домой, Леон.

– Да, да, - тот с готовностью улыбнулся и они направились в обратный путь.

Всю дорогу они молчали. Роза обдумывала услышанное, а Леон приходил в себя. Чуть не

доходя до двери он сказал.

– Я зайду за тобой как только смогу.

– Зачем?

– Увидишь.

И загадочно улыбнувшись он ушел, оставляя Розу ошеломленно смотреть ему в след. Нет,

положительно она никогда не сможет его понять.

Глава 7: Физическая реакция

– Никогда, Роза!

Они сидели на перемене на скамейке и обсуждали только что прошедший экзамен. Со

времени последнего разговора с Леоном прошло два дня. Погода, как и следовало ожидать,

была скверная: весь небосвод закрывала пелена пухлых серых облаков. Клара только что

наотрез отказалась помочь подруге с усвоением материала к следующему, и крайне

сложному экзамену, с которым Роуз была не в ладах с детских лет, а именно с испанским.

Препираться с подругой Роза не стала, ее давно мучил один вопрос, на который Клара

должна была знать ответ.

– Клара...

– Я же сказала, нет!

– Да погоди ты, - Роза глубокомысленно потерла пальцем свой нос, - помнишь, две недели

назад ты говорила, что меня кое-кто спрашивал около школы?

– Ну?...
– высматривая кого-то в толпе учеников, отозвалась та.

– Опиши-ка мне его еще раз.

Клара зевнула и равнодушно протянула:

– Высокий, широкоплечий такой... Интересный в общем.

– Дальше.

– Пф... Думаешь, я запомнила все подробности? Не вчера это было, знаешь ли.

– Ну я тебя очень прошу.

Клара гневно глянула себе под ноги и продолжила:

– Хорошо. Значит так, oдет был во все темное...

– А какая погода тогда была?

– Будто я помню! Кажется дождик.

Чувствуя как учащается пульс, Роза бросила:

– Так... Значит дождик? Ну-ну...

– Ты чего?

Роза загадочно улыбнулась, и в Клариной душе проснулось чисто по-женски скрытое

любопытство. Но едва она стала бросать намеки на тему ее нового кавалера, Роза