Золотая Вспышка

себя под контролем, и не допускать больше мыслей о его персоне.

На следующий день все проснулись очень рано. Анабель ходила взад-вперед по комнате и

тихо плакала, думая о предстоящей разлуке с дочерью. Эта боль разрывала ее, но в тоже

время помогала оставаться в здравом уме. Она ранила ей душу, но в тоже время и очищала,

заставляя все другие чувства больше не докучать ее сознанию. Плутон отодвинулся пока на

задний план, и она сама понимала, сколь много это для нeе значит.

В соседней комнате Роза собирала чемодан и дорожную сумку, перебирая в уме все тонкости

и детали плана, по которому они должны будут следовать этим днем. За Анабель она не

беспокоилась, она знала что до той поры, пока та будет думать о дочери, она не допустит и

мысли о Плутоне, и не допустит, чтобы та завладела ею.

Леон в это время вел беседу с Евгенией внизу, уговаривая ее смирится с отъездом дочери и

внучки. Почтенная старушка не сразу уразумела смысл его речей, а когда поняла, о чем он

толкует, пришла в такое волнение, что он поспешил налить ей чашку крепкого чая. В конце

концов ему удалось взять с нее клятву не говорить друзьям и соседям, при каких

обстоятельствах и с кем, видели последний раз Анабель.

Едва часы пробили полдень, на лестнице раздались шаги и появились Анабель с Розой. Обе

молчали и о чем-то сосредоточенно думали. Они прошли мимо гостиной и, пройдя по

коридору, вошли в маленькую, светлую комнату, где лежала в кроватке закутанная в одеялах

София, со стоящим над ней Леоном.

Через полчаса, когда все вещи девочки были собраны, Анабель вручила свое дитя Розе, и,

шатаясь, вышла, за тем чтобы уединиться в своей комнате и не вставать до самого отъезда.

Оставшись наедине, Леон посмотрел на держащую ребенка Розу со странным блеском в

глазах и, накинув на нее пальто, помог ей выйти за дверь, и они покинули дом,

отправившись к Речным.

Те встретили их очень радушно, долго улюлюкали над девочкой, и горевали над

исчезновением Анабель, которая, если исходить из разговора с Леоном, исчезла еще неделю

назад и до сих пор от нее не было никаких вестей.

Отвечая отказом на их приглашение отобедать, они побрели обратно, с тяжелым грузом в

груди, мешавшим заговорить. Оба чувствовали, что поступают правильно, но меж тем

каждый сознавал, какую боль они причиняют практически всем, с кем знакомы.

Поднявшись наверх по лестнице, они обнаружили Анабель, сидящую на кровати Розы, и

смотрящую в одну точку за окном.

Заглянув на минутку в свою комнату, чтобы взять сумку и чемодан, Роза вернулась в

комнату к подруге, где они вместе подождали возвращения Леона из его комнаты, пока тот

громыхал там чем-то тяжелым.

В конце концов вся компания собралась в опустевшей комнате Леона, где уже не было видно

ни сложенных на стуле маек, ни одеял на кровати. Все было убрано, чисто, пусто. Рядом с

кроватью стояло три больших чемодана и три сумки. Аккуратненький, перевязанный

веревкой, деревянный чемоданчик Анабель причудливо смотрелся рядом с ярко-красным,

большим Розиным.

Проверив карманы, все закоулки комнаты, сумки (не оставили ли чего), все вздохнули с

видимым облегчением.

Леон был безмерно рад томy что они наконец покидают это место, где на каждом углу

рискуют столкнутся с Плутоном, Роза радовалась за подругу, а сама Анабель уже хотела

вычеркнуть из жизни последние месяцы жизни.

Наконец Леон сказал, что он предупредил Евгению об их уходе, и их больше ничего не

держит. Анабель покорно протянула руку, и Роза подхватила ее, но тут же выронила. Рука

Анабель горела огнем.

Чувствуя как в животе что-то нехорошо повернулось, она наблюдала, как Леон достает

панель событий, и, не глядя, берет за руку Анабель, после чего они оба посмотрели на нее

выжидательным взглядом.

Краем глаза наблюдая за тем, как Анабель берет свой чемодан и сумочку, Роза подхватила

свои два, и, подняв глаза, встретилась взглядом с Леоном, как всегда чувствуя что под

воздействием его золотого взгляда из нее улетучиваются все мысли, как хорошие, так и

негативные. Она невольно улыбнулась и постаралась запомнить этот миг как можно лучше,

оставить в памяти все детали комнаты. Они больше никогда сюда не вернуться.

Под ногами запружинила трава, волосы растрепал знакомый, теплый ветерок, из

колышимых им ветвей деревьев доносилось пение птиц.

Отводя глаза от Леона, Роза просияла, увидев что они стоят на уже знакомой ей поляне с

цветами, а позади них простирается лес. Она еле удержалась от того чтобы не пустится в

пляс, так ей стало легко и хорошо.

Стараясь не смотреть, как Леон отпускает руку Анабель, Роза подхватила свой чемодан и

устремилась к маленькой, белой точке, в которой узнала уже ставший ей родным дом.

Вскоре ее догнал Леон.

– Надеюсь, Элиза не станет нас выгонять, - сказал он, улыбаясь также как и она, - наконец-то

мы здесь... Помнишь, как мы думали, что уже придется ночевать на скамейке в парке?

– Нет, не помню.

– Наверное я не говорил этого, чтобы тебя не огорчать.

Роза невольно смягчилась, увидев на его лице улыбку, по которой она так скучала целыми

месяцами.

– Мы оставим здесь Анабель, а потом?
– cпросила она, оглядываясь на подругу, которая с

любопытством осматривалась.
– Элиза позволит нам остаться?

Леон пожал плечами.

– Не знаю... Это уж ей решать.

– А Плутон не может заявится сюда, ищя Анабель?

– Нет, ему для этого надо будет знать год, в котором мы находимся. А его он никогда не