Золото гоблинов

Он начал восторженно перечислять названия, по большей части мне неизвестные, но для него, видимо, исполненные сокровенного смысла. Белоглинский со Ртищевым, переглянувшись, сокрушенно покачали головами.

– Скажи-ка мне, Алеша,- начал Белоглинский вкрадчиво,- ну, допустим, в компании у господина Верлина ты временно, случайно и все такое прочее. Это я уже слышал от тебя, да и в письмах читал. Неуверенность в завтрашнем дне, пятое-десятое. Говорить о деньгах у вас на Западе не принято. С другой стороны, все мы народ семейный.

Ртищев смущенно закашлялся. У его принципиального бессребреничества, как мне уже насплетничали, имелась и оборотная сторона: своим двум сыновьям и дочери от разных женщин денег он никогда не давал, Белоглинский же славился своим чадолюбием.

– Но возьмем те же твои статьи в "Канадском союзнике",-продолжал он.- За них сколько платят? Долларов сорок?

– Сто двадцать,- нехотя сказал АТ.

– А за выступления?

– По полтораста. Бывает и триста, впрочем.

– А за обзоры для "Континента" тоже что-то обламывается? А гранты тебе два раза давали? В общем, в среднем у тебя еще до пана Павела сотни три в месяц выходило? Из всех источников?

– Выходило и побольше,- пожал плечами АТ.

– Так какого черта ты ноешь? – едва ли не в один голос заорали друзья-аэды.- Денег куры не клюют, компакт-диск вышел, вещи печатаются во всех эмигрантских журналах, по радио передают, скоро и здесь начнут публиковать.

– Вы не поймете,- сказал АТ с неожиданной серьезностью.- Там другая жизнь.

– Но и ты не поймешь, пока тут не поживешь. Ты все забыл, Алеша!

– Ничего я не забыл.

– Ну почему тебе тогда родина представляется таким потерянным раем? Ей-богу, огорчаешь. Сначала ты ностальгией исходил, когда тут еще была тюрьма. Ну ладно, дело понятное, хотя мы порядком недоумевали – нашел по чему тосковать! Теперь, конечно, расцвет духовности, свобода и все такое прочее. А между тем жрать народу нечего, вон, погляди, как старушки на улицах с утра до ночи торгуют последним, чтобы на хлеб заработать. Магазины пустые, видел уже вчера.

– Зря ноешь,- возразил Ртищев.- Скоро большевиков окончательно прогонят, экономика наладится, заживем нормальной жизнью. Главное – перетерпеть.

– А тебе как кажется, Анри? – повернулся ко мне Белоглинский.

– Я человек, далекий от искусства, и уж тем более от общественной психологии,- тактично отвечал я.- Но справедливости ради замечу, что покупательная способность доллара в России раз в шесть выше, чем у нас, поэтому сравнивать трудно…

Первые слушатели уже рассаживались на скрипучих стульях, перед багровым плюшевым занавесом, в просвете которого виднелся обязательный гипсовый бюст Ильича с аккуратно обрубленными руками.

"Главное у вас, дети мои, еще впереди,- думал я.- Сидели вы в своем гигантском лагере и перед сном в бараке рассказывали друг другу по памяти истории из мировой культуры. Лагерь был, заметим, не Освенцим. Обыкновенный трудовой лагерь, где мучили, но, во всяком случае, последние лет тридцать не убивали. Один помнил наизусть всего Шекспира, другая без бумаги и пера переводила Байрона, третий под самым носом у охраны ухитрялся смастерить лиру и в хитоне из казенной простыни вполголоса исполнял свои песенки. И при этом все думали: какие мы духовные, какие просвещенные! Ворота открылись. В возникшей суматохе лагерное начальство, между прочим, успело присвоить и лагерную кухню, и грузовики, и цех по производству колючей проволоки. Освободившиеся заключенные несказанно обрадовались и основали две дюжины политических партий и десятка три газет. И так далее. Для наиболее сообразительных зеков открылась совершенно иная жизнь. Потом выяснилось, что бесплатные пайки отменены".

– Но главное еще впереди,-решился я.- Лет через пять, когда экономика и впрямь наладится, когда на улице Горького появятся филиалы Эсте Лаудер, Теда Лапидуса и ресторана "Максим", ваша подпольная экзотерика, поджав хвост, закономерно вернется в частные квартиры, а нынешние официальные аэды начнут жить продажей картошки со своих дач. В Александровском гимнасии будут проводиться концерты Майкла Джексона. А в этом зале – собрания акционеров банка "Народный кредит".

– Ну, это ты загнул, наш дорогой американский товарищ,-недовольно сказал Белоглинский.

– Не американский, а канадский,- поправил я.- А загнул или нет -время покажет. Хотя за детали я не ручаюсь, конечно. Может быть, не Майкл Джексон, а Мадонна. И не "Народный кредит", а "Московский банк франчайзинга, лизинга и эксклюзивного дистрибьюторства".

52

Кое-кто из заходивших в зал кидался на шею нашему изгнаннику, иные, шествуя к креслам, уважительно на него оглядывались, а третьи косили в сторону, как бы не желая видеть аэда одетым в мирское. Среди одетых вполне затрапезно попадались осанистые мужчины в строгих костюмах и накрашенные женщины в вечерних платьях. Молодежи почти не было. Среди кидавшихся на шею преобладали бородатые и растрепанные, а также молодящиеся дамы в джинсах. АТ, тая, в то же время ревниво следил затем, как заполнялся зал. В свой звездный час ему явно хотелось, чтобы в проходах теснились возбужденные поклонники, а у дверей толпились охотники за лишними билетами. Он был бледен, судорожно вздыхал, то и дело прикладывался к небольшой стальной фляжке с красноармейской звездой, подаренной Ртищевым еще в аэропорту. Медленно проплыл к забронированному месту в первом ряду массивный пан Павел, одна из красавиц в открытом платье восторженно целовала АТ и досрочно отдала ему букет хризантем. Следующей оказаласьженщина совсем пожилая, опирающаяся на палку; эта и вовсе прослезилась, как, впрочем, и АТ. Из мужчин в строгих костюмах к АТ подошел только один – полнеющий, лысеющий, даже несколько скользкий, в роговых очках и галстуке с изображением лиры. На шею аэду он не кинулся, но жизнерадостно протянул ему пухлую руку, тесно сжатую золотым "Ролексом" (я так и не сумел различить, поддельным, вроде тех, дюжину которых привез АТ в подарок разнообразным приятелям, или настоящим).

Не описать лица АТ в то мгновение, когда эта протянутая верхняя конечность, казалось, повисла в воздухе.

Впрочем, рукопожатие все же состоялось, и не могу утверждать, что АТ полностью притворялся, когда узкие его губы расплылись, наконец, в улыбке.

– И агнец возляжет со львом, так, что ли, Зеленов?

– Примерно, старичок, более или менее! Строим, понимаешь ли, новую Россию! Вместе с теми, кто в тяжелые годы не бросил Родину, так сказать, на произвол судьбы! – Он кивнул в сторону Белоглинского (Ртищев в этот момент необъяснимым образом исчез), а потом обвел свободною рукою все пространство зала.- Ну и, разумеется,- заторопился он,- с такими, как ты, с теми, кто вынужден был покинуть Отечество, но теперь возвращается в его, если можно так выразиться, объятия! Ну, не буду отнимать у тебя время, тем более что нам на днях все равно встречаться по делам. Бизнесмен ты наш! Ведь следил я, следил за твоим творчеством!

– По долгу службы? – не удержался АТ.

– Ну, не упрощай!

Когда он удалился, АТ потряс рукою, будто стряхивая с нее невидимые капли воды. Вынырнувший, словно из-под земли, Ртищев вдруг захохотал. Становилось душно. Я сел между господином Верлиным и Безугловым. (Кстати, почти на всех остальных местах в первом ряду ерзали сотрудники "Вечернего звона" и девочки из "Космоса".)

Плюшевый занавес, наконец, раздвинулся. Трое аэдов за дубовым столом, уже облаченные в хитоны и сандалии, с легким недовольством поглядывали в зал, где продолжалась возня,-видимо, часть гостей засиделась в знаменитом буфете ЦДЭ (где по пригласительным билетам на сегодняшний вечер можно было бесплатно получить рюмку водки и небольшой бутерброд), а может быть, и в еще более знаменитом ресторане. Венок и лира лежали только перед Татариновым. Я оглянулся. АТ напрасно беспокоился -в проходах никто не толпился, но и пустые кресла были немногочисленны. (Времена, когда на экзотерические концерты стало приходить от силы двадцать человек, в том числе десять приятелей, были еще впереди.)

– Ну-с, начнем, пожалуй.- Белоглинский постучал по столу деревянным молоточком. Зал притих. Опоздавшие прокрадывались к своим местам на цыпочках.- Прежде всего позвольте поблагодарить спонсоров сегодняшнего выступления и фуршета – банк "Народный кредит", фирму "Вечерний звон" и компанию "Канадское золото". Координаты и контактные телефоны этих уважаемых предприятий желающие могут обнаружить на своих пригласительных билетах.

Никто, кроме сидевших в первом ряду, к моим аплодисментам почему-то не присоединился (что я нашел со стороны зрителей несколько бестактным).

– А теперь позвольте представить вам гордость российской экзотерики – аэда Алексея Печального!

Зал воодушевленно зааплодировал. АТ зарделся, потупил взор.

– Нет нужды рассказывать истинным знатокам о творческом пути Алексея. У многих из вас, вероятно, хранятся дома подпольные кассеты с его выступлениями, выпуски "Континента" со статьями АТ и с текстами его эллонов. У отдельных счастливцев, возможно, имеется лазерный диск, два года назад выпущенный в "Атенеуме", знаменитой гавани для российских аэдов, которым было не по пути с режимом. Перестройка и гласность открыли многим талантливым изгнанникам путь на родину. Среди них и отсутствовавший среди нас более семи лет Алексей Печальный. Он покинул отечество в глухие годы, когда в наших сердцах уже иссякала надежда на перемены. Друзья и ценители прощались с ним навсегда. Но пути Господни неисповедимы. Иногда на их перекрестках вдруг оказывается и недоумевающее человечество. Главное же в том, чтобы в самые тяжелые времена в нас теплилась искра причастности к этому промыслу.