Золото Нижнего мира

— Ты как знаешь, брат, а мне что-то вдруг стало неуютно, — озадаченно заметил оркоминотавр.

— Не тр-русь. Пр-рор-рвемся! За нас. Стар-руха. Колдунья.

Прямо возле ворот наемников поджидал десятник. Кроме Федра и Зака, только что прибыли еще три новобранца-драу. Неприятная физиономия одного из будущих сослуживцев показалась Федру знакомой. Он присмотрелся и понял, что это — босяк по кличке Ребро, который сперва хотел подстрелить политсоветника в «Пьяном рапторе», а потом огреб хорошего тумака в тюремной камере. Судя по блатному говору, остальные двое тоже были криминальными элементами.

Фляжки с настойкой у диверсантов тут же отобрали — в АОТ соблюдался «сухой закон». А вот амулет с шеи минотавра снимать не рискнули. Мало ли какие волшебные сувениры носят воины. Реквизируешь — а на нем вековое проклятие.

Монастырь, где разместился военный лагерь Вэйруна, оказался целым комплексом строений, заключенных в квадрат из каменных стен. По гребню стен тянулся ряд медных шипов, между которыми проскакивали синеватые разряды. Но караульных вышек с прожекторами и боевыми посохами по углам не было. Все-таки здесь содержали не преступников, а свободных наемников и добровольцев.

Монастырь занимал площадь не меньшую, чем какая-нибудь даггошская деревня, а возможно и большую. Внутри стен тянулись ровные ряды подпиленных кораллов и столбов со светящимися кристаллами. Дорожки были отсыпаны белым песком. По плацу, распевая «У жрицы тонкие ключицы», маршировали разномастные, но дисциплинированные отряды. Возле дверей штаба, организованного в базилике, стояла охрана.

— Как видите, у нас железный порядок, — сказал десятник. — Все потому, что солдаты чтят великого бога Вэйруна! А еще все старшие офицеры — чернокнижники. За нарушение Боевого Устава АОТ имеют право превратить провинившихся рядовых в зомби. А уж те-то подчиняются безропотно!

— И многих уже превратили? — хмуро спросил Ребро.

— Немного, всего тридцать-сорок босяков, — успокоил его десятник. — Зомби медлительны и пованивают. К тому же магам хватает возни с гровелами. Старые скелеты сюда свозят дюжинами, остается только облечь их некроплотью. Но нарушать Устав все равно не советую! — добавил он строго. — А сейчас доложите свои имена. Муштровать вас буду я, десятник Героаг! Те, кто способен выговорить это заграничное слово, могут обращаться ко мне Экселенц.

Драу представились воровскими кличками. Федр и Зак снова назвались именами диллреанских капралов. Десятника это вполне устроило. Приказав новобранцам построиться в колонну по два, он повел их знакомиться с лагерем.

Солдаты обитали в бывших монастырских кельях, а питались в бывших монастырских столовых. Имелся у войска внушительный арсенал в крипте под штабом, стрелковый полигон на месте монастырских огородов и обширный транспортный парк под навесом в северной части лагеря.

Сам Вэйрун передвигался на гигантском хорхое, которого новобранцам показали только издали. Его ближайшие соратники летали на прирученных вивернах. Верховые рапторы и стрекозы-меганевры были непопулярны, так как плохо переносили соседство с некромантами. Зато имелась целая конюшня кентавров. Да не таких уродцев, как рикша Прыг-Скок, а настоящих, боевых. Встречались в войске даже драйдеры и минотавры. Только псоглавец завербовался впервые. Обычно эти создания жили припеваючи под покровительством склонных к экзотике матрон из Великих Домов. Поэтому появление Федра-Тотуана было встречено не только с интересом, но и подозрением — не шпион ли?

Покои Вэйруна, его штаб и зал для бесед с товарищами-божествами располагались в базилике — бывшем храме Ллот. Внутрь рядовых не пускали, но охрана милостиво распахнула двери, чтоб новобранцы могли оценить величие и простоту внутреннего убранства. Пока босяки охали да ахали, поражаясь грандиозности колонн и высоте купола, Федр запоминал расположение окон, дверей, лестниц и темных углов, а Зак-Меголан «тупо» пялился на доску с нацарапанным на ней графиком смены караулов.

Выяснилось, что нартекс в базилике был переоборудован под нормальное помещение для охраны, с топчаном и прочей мебелью, крупным обзорным шаром.

Поможет ли это знание в дальнейшем, было непонятно — но настоящие диверсанты обязаны фиксировать в памяти все важное.

За экскурсией и обустройством в казарме прошел остаток дня. Ровно в восемь Героаг отвел свой пока еще неполный десяток в столовую. Ужин превзошел все ожидания. Черный Шаман, а ныне Вэйрун хорошо знал, что воюет солдат тем лучше, чем сытнее закусит. О том же помнили повара. Федр получил кровяной шмат сырого мяса на косточке, а Зак — котел влажных, проросших зерен овса. Оба ели да нахваливали.

Перед отбоем состоялось общее построение на плацу. Сотни выстраивали ровными прямоугольниками. Федр насчитал семь полных сотен и одну — ту, куда зачислили их — половинную. После переклички и личного осмотра должно было состояться редкое событие — личное явление живого божества перед своими верными солдатами. Войско замерло по стойке смирно.

На плац мерным шагом вышла четверка дюжих драйдеров, несущих паланкин. В паланкине, на скамье из ящеровой кости и серебра, восседал лже-Вэйрун. Федра и Зака, как наиболее высокорослых новобранцев, поставили в первую шеренгу, и они могли хорошо рассмотреть своего нового командира. Со времени знаменитого похода на Ксакбурр Шаман сильно изменился. Пополнел, отпустил бакенбарды, сделал пластическую операцию. Сейчас Шаман обладал тонким эльфийским носом, в который уже не засунешь резную кость, и аккуратными эльфийскими ушами, украшенными множеством серег с рубинами. Кожа на лице была радикально выбелена, а татуировки, черные как душа некроманта, ничем не напоминали знаки Номмо и других гоблинских демонов. Да и одежда стала другой, стопроцентно эльфийской.

— Да Шаман ли это? — неуверенно проворчал комдив краем рта.

Федр едва заметно пожал плечами.

Остановив носильщиков перед строем, как раз напротив лазутчиков, самозваный Вэйрун окинул войско взором пылающих глаз и воскликнул:

— Подтеменье будет нашим, братья! Мы разоблачим слабую женскую сущность и завоюем власть! Эра владычества мужчин уже близка! Эльфийки и все прочие грудастые твари будут стоять перед нами на коленях и умолять о пощаде! Реки флоринов, все богатства Нижнего мира, узурпированные женщинами, прольются на наши головы и переполнят карманы!

А затем разрядил в воздух боевой жезл.

Войско слаженно топнуло левыми ногами и рявкнуло в ответ:

— Вэй-рун! Вэй-рун! Вэй-рун!

Охваченные общим ликованием, Зак и Федр ревели громче всех, хотя еще минуту назад сомневались в праве новоявленного бога командовать ими. Да и как было устоять перед магнетизмом пламенного революционера Шамана!

* * *

На ночлег солдат разместили по кельям и запретили выходить без крайней нужды. В коридоре маячил дневальный, а в комнате настоятеля всю ночь бодрствовал дежурный десятник. Зак и Федр заняли одну келью на двоих. Героаг, правда, подселил к ним Ребро, но едва за десятником закрылась дверь, оркоминотавр злобно промычал:

— А ну мотай к своим дружкам, моховик! Нам слабаки в соседях не нужны.

— Пусть. Останется! — предложил Федр. — Будет! Кого. Топтать. Когтить!

— Не знал, что ты садист, брат.

Испуганно улыбаясь, босяк поспешил убраться прочь, и диверсанты заперлись на крепкий засов. Законы Паучьей Королевы требовали соблюдения тайны личной жизни для обитавших здесь прежде послушниц.

— Решат! Мы. Любовники.

— Иди к демонам, псина. Побоятся… Ну, каков наш план? Предлагаю прирезать дневального и дежурного. Переоденемся в их форму и отправимся в штаб как будто с докладом. А там уж как получится.