Игрушечные карлики на звонких резинках,Подпрыгивая, доскакивают до потолка:Сегодня жизнь, а завтра починкаИ на черной перевязке белая рука.У зеленого столика, сражаясь в карты.Карлики высовывают языки,А в мое окошко заглянуло солнце мартаИ сжало похолодевшие виски.И возникла боль, но, Боже, не исчезла,А увеличилась в тысячу раз.Я карликов бумажных ножницами изрезалИ заплакал, хотя не сразу.
1914
«Глотну,
как воздух, яростный огонь…»
Глотну, как воздух, яростный огонь,Перекрещусь, как в детстве научили…Все вижу я прозрачную ладонь,Что гвоздиками к дереву прибили.И мертвый рот теперь, как мертвый мед. —Кричи! Кричи! Вонзи копье слепоеВ уста, в глаза, в бедро, в огонь, в живот,Пусть смотрит это небо голубое!
1913
«Склонился к движущемуся ковру…»
Склонился к движущемуся ковруЛюдских объедков, шляпок и отбросов.Я слова сахарного «умру»Не понимаю. Солнце смотрит косо.И магазинщики отвесили губу,И покупатели зажали кошелечки,Я слова сахарного «в гробу»Не понимаю. От Финляндских сосенДо волн Каспийских — все один визит.И как не сумасшествуй, ни грозиЯ равнодушен, ветренен, несносен.
1911
«Наклон стены. Отбросы. Дверь гнилая…»
Наклон стены. Отбросы. Дверь гнилая,Ведущая в уборную, и слизьКакая то. Собака, чахло лая,Ждет смерти. Образы слилисьВ одну мочалку спутанную. ДомНевероятным кажется, глупейшим.Из окон визг, пылающей вином,Измученной любовным горем гейши.Кошачий запах слаще пряных роз,Растущих в палисадниках колючих.О, сколько веточек, морщин и слез.О, сколько косточек и змей гремучих.Объято все дрожанием святым,Несу простор души полузасохшейИ ставши изъязвленным, злым, пустым,Пью смерти заржавевший ковшик.
1913
«Ножичком, ножичком острым…»
Ножичком, ножичком острымПродырявь кожицу и встаньРано утром. — и рост твойУменьшится. ГераньНа окне побелеет.Ножичком, ножичком острымМедленно пробуравьКожицу и рост твойУменьшится. Лампу заправь.Герань зазеленеет.Ножичком, ножичком острымПробуравь кровь, жир, кость.Мускул, — и рост твойУменьшится. Придет гостьНепрошеный. Герань омертвеет.
1914
«К растаявшему золоту свечей…»
К растаявшему золоту свечейПриникла нежно голова седая.Но все равно, теперь — падеж какой,Погода на дворе какая.Вот жалкий день, вот отрывной листок.Мне все равно, куда теперь он ляжет,И, как душа, пылающий Восток —Мне ничего уже не скажет.
1914
«Мертвых веток треск…»
Мертвых веток треск,Птицы тяжелый крик.Молнии белый блеск,Ангела белого лик.Как все знакомо мне,И как все странно блестит.Видишь —
в Божьем огнеТело мое не горит.Я до конца изучилСладость изъязвленных минутТы видишь — Его лучиК лицу моему не идут.
1915
«Блаженный рот — он заперт на замок…»
Блаженный рот — он заперт на замок,А ключ затерян средь песков Сахары.Вот солнце льет бичующий потокНа лес, на поле, на гнилые нары.О, как мне жить? Как мыслить? Как дышать?Как может сердце действовать и биться.Ты видишь — лишь высчитывать, да лгать…Да в жалкие слова могу рядиться.О, если б ад, как есть, существовалС наивною жаровней и крючками.С какой бы сладкой болью целовалВот это очищающее пламя.Пустыни нет. И все народ, народ.Все шкурки, шляпки, зонтики и перья.Вот мертвая пустыня — мертвый ротВот мертвая пустыня — мертвый берег.
1914
«Придави дверью скрипучей…»
Придави дверью скрипучейНежную руку синюю.Ах! Как легко, свежо.Завистью ползучейОбрисуйте линиюЗатруби(те) в рожок.И когда раскроютсяЛица (от счастья) всех,Радующихся всему —Улыбкой злобной месяцаПокрой их дряблый грехБез похвалы, без мук.
1913
«Вы первый раз (на Вы я перешел…»
А.Б.
Вы первый раз (на Вы я перешелС тех пор, как друг скончался) мне открыли.Что хорошо и что не хорошо.Я помню рукомойник (руки в мыле),А Вы стояли рядом и шутили.Теперь смешно, пожалуй, но тогда…Я верил в то, что в спиритизме ВашемМоря, народы, сны и города.Вы были содержательней и старше,А я был глупеньким, и отношенья нашиИзобразил бы так я: вера и любовь.Кто верил, кто любил — не понимаю —Но вот бумага и на ней та кровь,Которую с такой любовью вспоминаю,Которая гниет (но с ней я встречусь вновь!)
19**
«О, коченей, коченей, коченей…»
О, коченей, коченей, коченейИ каменей! Ах, как пахнет рожь.От терций, секунд, минут, днейТупеет железный нож.О, Господи, какой нож?О, коченей, коченей, коченейНожевей. Вот предел.От терций, секунд, минут, днейТел бел, как мел.О, Господи, какой мел?О, коченей, коченей, коченейВей! Вей! Вей! Лежи во льдуОт терций, секунд, минут, днейУпаду, упаду, упаду.О, Господи, когда упаду?