Золото
Шрифт:
Я мешкаю, но вдруг дверь резко распахивается, обдав меня порывом воздуха. Я отшатываюсь и вижу, как передо мной резко останавливается целительница.
– О! – вскрикивает Эстелия, прижав ладошку к груди. – Леди Аурен! Я не ожидала, что вы проснетесь в такое время.
Я заглядываю ей за плечо и вижу большую кухню. Деревянные шкафчики и полки висят на желтых стенах, возле раковины стопкой сложена посуда, а на столе выстроены банки со всякими травами. Окно над раковиной, как и в гостиной, закрыто плотными цветочными занавесками так, что снаружи не видно ни щелочки.
Середину комнаты занимает широкий
Завидев меня, Ненет почти подскакивает со стула.
– Миледи, как рано вы проснулись! До рассвета еще полчаса. Вы выспались?
Я останавливаю взгляд на незнакомом мужчине. У него короткие волосы, которые кажутся голубыми из-за этих цветов, но, подозреваю, что на самом деле он блондин. На плече у него лежит кухонное полотенце, а вокруг крепкой талии повязан фартук, но лицо кажется добрым, а в глазах виднеется любопытство.
– Я очень хорошо отдохнула, – сообщаю я Ненет, переведя взор на нее.
Они втроем переглядываются, и у меня складывается впечатление, что та приглушенная беседа имела отношение ко мне.
– Наверное, вы проголодались, – прервав затянувшееся молчание, говорит Эстелия. – Проходите, я вас накормлю.
Мужчина воспринимает это как знак встать, когда я вхожу на кухню.
– Я Турсил. Ненет – моя бабушка, – сообщает он, вытаскивая из-за стола для меня стул. Теперь-то я замечаю легкое семейное сходство. У него такие же серые глаза. – Это огромная честь для меня, леди Аурен.
Я не совсем понимаю, что на это ответить. От их всеобщего благоговения я чувствую себя неловко и держусь настороженно. А еще мне не терпится вернуться на поле, и я буду чувствовать себя куда увереннее, если выйду на незнакомую улицу, когда встанет солнце, и увижу, что моя сила золотого прикосновения оживет.
Кивнув, я сажусь на предложенный стул и мысленно подмечаю завернуться в золото, чтобы оно всегда было при мне. Просто на случай, если понадобится призвать его, когда сядет солнце. Я постукиваю ногой по нижней перекладине стула, пытаясь не показывать своего нетерпения.
– Что я могу вам принести? – спрашивает мужчина-фейри. – Час назад мы снова пополнили запасы, поэтому у нас на кухне есть почти все.
– Турсил, вообще-то это моя кухня, – неспешно произносит Эстелия.
Он с улыбкой ей отвечает:
– Разумеется, любовь моя, но мы оба знаем, что я здесь главнее. Ты печешь и обслуживаешь посетителей, а я стою у плиты и готовлю.
Она закатывает глаза и смотрит на меня.
– Только потому, что однажды ты заявился в мой серветерий [1] и сказал, что я делаю ужасное рагу и ты можешь приготовить его гораздо лучше. Тогда я заставила тебя это доказать.
1
Помещение в ресторанах, кафе и других заведениях общественного питания, предназначенное для обслуживания посетителей.
– И? – ухмыляясь, допытывается он.
Эстелия хмыкает.
– И оно оказалось… довольно сносным.
Он смотрит
на меня и смеется.– Лучшим. Слово, которое она ищет, – лучшим. Ей пришлось меня нанять.
Несмотря на внутреннее напряжение, я улыбаюсь. Это невозможно не заметить – их подшучивание и очевидная забота друг о друге заразительны.
– А теперь посмотри на нас, – говорит он ей, с ухмылкой приподняв светлые брови. – Я пробрался к тебе на кухню и в твою постель.
Она прищуривает глаза и тычет в его сторону указательным пальцем.
– Следи за языком, Турсил Терн, или я прослежу за тем, чтобы тебе везде был закрыт доступ.
Он добродушно усмехается, и я вижу ямочки на щеках, которые придают ему мальчишеский вид. Турсил целует ее в оранжевую скулу.
– Конечно, любовь моя.
Ненет закатывает глаза и смотрит на меня.
– Вы только послушайте их. Они безумно влюблены. Это даже немного возмутительно.
Я посмеиваюсь, но мне немного грустно. Я скучаю по Слейду так, словно в ребра мне вонзился нож.
– Вам не нравится любовь? – спрашиваю я.
– Я предпочитаю страсть, – как ни в чем не бывало отвечает пожилая фейри.
Я прыскаю со смеху.
– Не обращайте внимания на мою бабушку, – говорит Турсил и хлопает в ладоши. – Что ж, приступим. Давайте хорошенько вас накормим. Что вы предпочитаете, миледи? У меня есть буханка вчерашнего хлеба, или, если хотите, я могу нарезать фруктов или раздобыть пирожное…
Я качаю головой.
– Ценю ваши усилия, но на самом деле мне нужно вернуться на поле… куда я упала.
Все трое смотрят на меня широко раскрытыми глазами, и в них читается тот же страх, который я видела у фейри, собравшихся на поле. Неловкое молчание повисает между нами, словно рваные куски ткани.
Когда никто ничего не говорит, я продолжаю:
– Кто-нибудь из вас может показать мне дорогу?
– О, леди Аурен, вы не понимаете, – говорит Эстелия, качая головой с почти скорбным выражением лица. – То поле – последнее место, куда вам можно идти.
Глава 9
Аурен
Я недоуменно хмурюсь, и меня охватывает волнение. Тело напрягается, словно готовясь к прыжку. Я чувствую себя шатко. Неуверенно. Не понимаю, могу ли я вообще доверять этим людям.
– Почему я не могу пойти на поле? – настороженно спрашиваю я.
– Она не понимает, – шепчет Турсил, бросив взгляд на Ненет. – Она же ничего не знает…
Я резко выпрямляюсь.
– Не знаю чего?
– Вам нельзя выходить из дома, – говорит мне Эстелия. – Это небезопасно.
Выходить нельзя.
Небезопасно.
В голове неожиданно звучат слова Мидаса, и во мне тут же нарастает тревога. Я протягиваю руку за спину, чтобы ухватиться за ленты и переложить их на колени. Так я напоминаю себе, кем теперь являюсь. Я уже не та, что была раньше.
Я жестко смотрю на них.
– Много лет мне твердили точно такие же слова. Держали в клетке ради моей предполагаемой безопасности, когда на самом деле просто держали в узде. Так знайте же: я никогда и никому больше не позволю держать меня взаперти, какой бы ни была причина.