Золотое правило молчания

Потому и вышла она из ванной со скорбными морщинками у рта. И к полезному ужину из куска рыбы и тушеной брокколи добавила коробку песочного печенья. И печенье под чай с мятой ушло все!

Хмуро глядя на крошки на дне коробки, Алена попыталась себя поругать. Но тут позвонила бабушка и напросилась в гости. А поскольку идти ей было два с половиной метра от своей двери до Алениной, вошла она к ней уже через минуту.

— Чего грустим, малыш? — безошибочно угадала ее настроение Анна Степановна.

И даже не пустая коробка из-под печенья намекнула ей об этом, а та самая скорбная складочка вокруг рта и глаза потухшие.

Алена не хотела разговаривать вообще, но неожиданно разболталась и закончила словами:

— Ба, можешь надо мной смеяться, но моя интуиция мне подсказывает, что новый директор «Геракла» не тот, за кого себя выдает. В доме Агапова нет ни одной фотографии сына. Это как? Появился из ниоткуда, отец о нем ни разу никому не рассказывал. Это мне люди шепнули, которые кое-какие сомнения Холодовой знают. Откуда вдруг взялся этот внебрачный сын? Несправедливо забытый и вдруг одаренный? Что за сентиментальная история? Ты вот не смейся, я тут давеча подумала… А что, если это такой вот завуалированный рейдерский захват, а?

— С чего это мне смеяться? — совершенно искренне удивилась Анна Степановна. — Там что ни сотрудник, то оборотень. Это я преувеличиваю, конечно, но то, что Орлов спокойно себе жил и работал на этой фирме под другой фамилией аж целых семь лет… Тут, скажу я тебе, не до смеха.

— А Фокин смеется, — пожаловалась Алена со слезой в голосе. — И назвал меня сказочницей, когда я вслух предположила то, что сказала тебе. Как бы выяснить, с кем Жора Агапов встречался тридцать шесть лет назад? Сейчас ему шестьдесят. На ту пору, когда Алексей был зачат, было ему двадцать четыре.

— Самый расцвет, — задумчиво отозвалась Анна Степановна.

Алена кивнула.

— Я не о возрасте, — продолжила Анна Степановна. — Я о расцвете его банды. Они тогда только-только начинали. Жоре было двадцать четыре. А Орлову всего четырнадцать. Но он уже был отъявленным мерзавцем. В школе от него стонали и ученики, и учителя. И мне нервы помотал, как инспектору по делам несовершеннолетних. Он еле-еле восемь классов закончил. Потом исчез куда-то. А вернулся года через четыре. И он не сидел. Сведений о судимости не было. Но лучше не стал. Жора сразу его под свое крыло взял. Так они вместе и бандитствовали, пока Орлова якобы не взорвали. А что касается Жоры… Не было у него на тот момент жены. Это точно. А с кем у него роман имелся, кто же теперь вспомнит! А что в личном деле Агапова-младшего?

— А мне его никто не показал! Когда коллектив опрашивали, личного дела еще не было. По всем моим запросам Алексей Георгиевич чист и непорочен. Не судим, не привлекался. Постоянным местом жительства, до переезда в Москву, указан поселок под Самарой. Я связывалась с местными органами. Все подтвердили. Числился такой. Тихо жил после смерти матери. Больше никого из родни не имел.

— А фамилия матери?

— Волкова. Волкова Нина Григорьевна. Всю свою жизнь проработала почтальоном в том же поселке, где и жила. С сыном. Без мужа. И что характерно, сынок ее фамилию поменял лишь два месяца назад. Как вот мать его умерла, он из поселка уехал, так его Жора и усыновил. Как-то… Мне не нравится, — скроила смешную гримасу Алена. — Как-то слишком карамельно-ванильно. Не верю!

— Знаешь, детка, прожив долгую жизнь, я убедилась в одном. — Анна Степановна вытянула руку и, нежно улыбаясь, коснулась руки Алены. — Часто самое простое объяснение чего-то сложного и есть единственно верное. А теперь давай укладываться спать…

Глава 17

Жанну было не узнать. Не то чтобы она похорошела. Куда же еще-то! Она всегда была красавицей. И он всегда это признавал. Но она точно изменилась. И не в дорогих шмотках, что были на ней, дело. Она стала…

Очень спокойной, надменной, неторопливой. Исчезла импульсивная суетливость. Взгляд, полный недовольства, сделался загадочным.

— Вот что деньги делают, да, Паша? — улыбнулась она одними губами, когда он озвучил ей свои наблюдения.

— При чем тут деньги, Жанна? — поморщился он недовольно. — Ты просто нашла себе того мужика, о котором всегда мечтала.

Если честно, то он в глубине души надеялся, что она напросилась на ужин, чтобы извиниться, ну и… И вернуться к нему.

Он, конечно, покапризничал бы. Упрекнул в неверности. Но, скорее всего, простил бы ее. Они же не были вместе все это время. Она считала себя свободной. И почему не могла с кем-то встречаться? У него вот просто времени свободного не было, а так бы он тоже не монашествовал.

Он бы ее простил. Он так решил, смешивая сложный маринад в стеклянном блюде. Он по ней скучал, не признать этого было нельзя. И иногда, просыпаясь и думая, что Жанна рядом, блаженно улыбался. А потом, обнаружив, что ее нет в кровати рядом с ним и вообще в его жизни, тосковал. Не так, чтобы до состояния полной апатии, но тосковал.

Ужин получился красивым и вкусным. Он снял пробу, съев одну куриную ножку прямо с противня. Приготовил полезный зеленый салат с ее любимой рукколой и помидорами черри. Бутылка хорошего вина у него была. С тех пор, как Жана ушла от него, Паша не прикасался к спиртному.

Ничего не сработало, хотя ужин ей понравился. Жанна с удовольствием съела куриную ножку и весь салат. И вина они выпили. Но разговор все равно не клеился. Минут через двадцать Паша уже не понимал, зачем она напросилась к нему. И предположил, что похвастаться.

— Ну… — протянула Жанна с томной улыбкой. — Не то чтобы похвастаться, Фокин. Захотелось взглянуть, как ты тут без меня.

— И как же?

— Да все так же! — с упреком произнесла Жанна, громко глотая вино. — Неустроенный быт. Уставшие глаза, серое лицо. Отдыхать тебе надо чаще, Паша. Или работу сменить.

— Мне нравится то, чем я занимаюсь, — проговорил он.

И это было в сотый раз, наверное. Он и прежде ей об этом говорил. Только Жанна не верила. Или не понимала. Не поняла и сегодня.

— Да ладно, Фокин! — мелодично и незнакомо рассмеялась его бывшая девушка. — Что может в этом нравиться? Постоянная погоня! Ты все время кого-то ищешь, догоняешь, восстанавливаешь справедливость. Тебе зачем? Только не говори мне, что если не ты, то кто же, и все в таком духе.

А он ведь прямо так и хотел ей сказать. Хорошо, она опередила. Удачно, что он промолчал.

— Ничего не поменялось, — произнес он, допивая вино в своем бокале. — И ты не поменялась, невзирая на дорогие шмотки и красивый загар. Ах да! Я еще забыл упомянуть о кольце.

— Кольцо? — Жанна вытянула руку, помотав ладошкой над столом. — Кольцо, да, восхитительное.

— Твой мужчина сделал тебе предложение? — предположил Паша. — Ты наконец-то выйдешь замуж?

И вот тут Жанна занервничала. Приобретенный на отдыхе лоск с нее слетел, как бумажная обертка. Она рассвирепела. Наклонилась над столом и, сильно раздувая ноздри, прошипела: