Золотое правило

Ночной штурм завершился так же бесславно, как и дневной. Своих попыток овладеть Сиракузами римляне не оставили. Марцелл торопил и ободрял свои войска, он заставлял инженеров потягаться с «тысячеруким» Архимедом, но все было безуспешно.

Полибий рассказывает: «Лишь только римляне начинали выдвигать свои самбуки, тотчас же осажденные пускали в ход машины, находившиеся внутри городских стен. Эти машины возвышались над бастионами и высовывали свои „клювы“ далеко вперед. Одни из них несли на себе камни, весившие не менее десяти талантов, другие — куски свинца.

Когда самбуки приближались к стенам, осажденные при помощи каната ослабляли блоки, к которым были подвешены „клювы“ этих машин, и поворачивали их вправо и влево — туда, куда было нужно. Затем открывалась задвижка, и из „клюва“ падал на самбуку камень; он разбивал не. только машину, но и корабль, на котором она стояла, подвергая находившихся на нем воинов величайшей опасности.

В распоряжении осажденных были и другие машины; когда приближались вражеские корабли, покрытые специальными плетенками для защиты от стрел, эти машины извергали камни такой величины, что воины, находившиеся на палубе кораблей, были вынуждены спасаться бегством.

Кроме того, по приказу Архимеда со стены спускалась железная лапа, привязанная к цепи. Машинист управлял „клювом“ машины, словно рулем корабля, и свисавшей лапой захватывал нос римской галеры. Затем он опускал вниз другой конец машины, находившийся внутри городских стен, и машина поднимала таким образом нос галеры и ставила ее отвесно на корму. Потом лапа и цепь отделялись от машины при помощи каната, и корабль падал набок либо совершенно опрокидывался. Еще чаще корабли совсем погружались и наполнялись водой, к ужасу тех, кто в них находился.

Марцелл оказался в очень тяжелом положении; все его планы рушились благодаря изобретениям Архимеда. Потери римлян были огромны, а осажденные глумились над всеми их усилиями.

Аппий с войском очутился в столь же трудном положении и потому вовсе отказался от приступа. Находясь еще вдали от города, римляне попадали под обстрел машин Архимеда, ибо сиракузяне имели наготове множество метательных машин, превосходных и метких. Когда римляне приближались к городу, их непрерывно обстреливали сквозь отверстия в стенах. Осаждающие несли большой урон и не могли продолжать наступление. Воины, надеявшиеся пробиться вперед под защитой плетенок, гибли под ударами камней и бревен, падавших сверху. Много бед причиняли римлянам железные „лапы“, свисавшие с машин сиракузян. Лапы эти поднимали воинов в полном вооружении и кидали их вниз.

Аппий с товарищами возвратился на стоянку и устроил совещание, на котором решили испытать все мыслимые средства, отказавшись от надежды взять Сиракузы приступом.

Так в течение восьми месяцев римляне оставались под стенами города, и не было такой уловки или отважного дела, перед которым они остановились бы, но идти на приступ они больше не осмеливались».

Плутарх добавляет: «Наконец римляне стали так трусливы, что, заметив, как над стеной движется бревно или показывается кусок каната, кричали: „Еще машина Архимеда против нас!“ — и обращались в бегство».

Баллисты и скорпионы

Архимед не оставил описания своих метательных машин. Судить о них, руководствуясь сообщениями Полибия или Плутарха, трудно. Эти историки сами не видали машин Архимеда. Они описывали их со слов римских воинов, многое преувеличивали и приукрашали, а иногда сообщали и вовсе неправдоподобные вещи.

До Второй Пунической войны римляне хотя и знали о существовании метательных машин, но почти не пользовались ими. Они довольствовались преимущественно стенобитными машинами — таранами. После Второй Пунической войны римская армия обзавелась метательной артиллерией. Видимо, жестокий урок Архимеда их кое-чему научил: они на себе испытали грозную мощь военной техники греков. Римляне стали строить свои машины по образцу орудий, захваченных в Сиракузах.

Описания римских боевых орудий и даже их рисунки дошли до нас. Это были различных размеров баллисты, катапульты и «вороны».

Баллиста — наиболее грозное метательное орудие. Его название образовалось от греческого глагола «балло», что значит «бросаю», «мечу», а сама баллиста— не что иное, как усовершенствованный лук-самострел большого размера. Длинное деревянное корытце— желоб — служило стволом этого орудия. В желоб клали тяжелую стрелу, копье, бревно или камень. Тетиву баллисты оттягивали воротом. Тетива поворачивала крепкие деревянные рычаги, которые другими концами закреплялись в толстых и упругих жгутах, скрученных из конских волос или сухих бычьих кишок.

Чтобы произвести выстрел из большой баллисты, четыре дюжих воина с большим трудом рычагами поворачивали ворот и наматывали канат, натягивая тетиву. Потом воин освобождал спускной крючок, и сила упругости закрученных жгутов бросала снаряд в цель.

Большая баллиста могла сделать примерно двадцать пять выстрелов в сутки — так трудно было натянуть ее тетиву. Зато она бросала камни весом до 30 килограммов или трехметровые бревна, заостренные с одного конца и окованные железом. Такое бревно, брошенное баллистой, пробивало четыре ряда плотного частокола.

Понятно, что бревенчатый снаряд баллисты, попадая в римский корабль, легко проламывал дощатый борт, дробил весла, калечил гребцов и воинов, а при удачном попадании мог пробить днище и потопить корабль.

Камни, брошенные баллистой, летели на расстояние до 1000 метров, то есть это орудие ничуть не уступало по дальности выстрела пушкам, которые применялись в XVII и XVIII веках. Те пушки тоже стреляли примерно на 1000 метров.

Маленькие баллисты, называемые скорпионами, бросали копья или тяжелые стрелы.

Кроме баллист с упругими жгутами, применялись также баллисты с гибкой доской-хлопушкой. Эти доски выделывались из тех же пород дерева, какие употреблялись для изготовления луков, главным образом из испанского тиса. Тисовую доску устанавливали в баллисте вертикально; ее нижний конец закрепляли наглухо, а верхний оттягивали за крюк воротом. Доска сгибалась, пружинила; когда откидывали крюк, доска выпрямлялась и с силой ударяла по концам стрел, уложенных на перекладине баллисты. Стрелы летели в цель.

Меткостью это орудие не отличалось, но зато позволяло выпускать сразу множество стрел. Если нападающие шли на штурм крепости не в рассыпном строю, а тесными рядами — колоннами, то стрелометные баллисты причиняли им порядочный ущерб.

Катапульты и онагры

Катапульта, в отличие от баллисты, имеет только один упругий жгут; он расположен горизонтально и закреплен в прочной деревянной раме. В этот жгут вставлен конец рычага с «ложкой» наверху. В «ложку» вкладывали камень, а рычаг оттягивали назад и вниз воротом. При этом упругий жгут из бычьих сухожилий закручивался, накапливая силу для броска.