Золотое руно (сборник)

– Звучит как план, – сказал Дон, накладывая Карлу ещё одну порцию жаркого. – Ну а что с твоими собственными ответами?

– То есть?

– Это ты догадалась про анкету, – сказал он. – Разумеется, твои ответы должны быть среди той тысячи, что уйдёт на Сигму.

– Ну, я не знаю… – сказала Сара.

– И думать нечего, мам, – сказал Карл. – Ты должна включить свои ответы. Это твоё право.

– Посмотрим, посмотрим, – сказала Сара. – Эмили, передай мне горошек, пожалуйста.

Глава 23

После обеда Ленора вернулась обратно в университет, а Дон отправился в Галерею Искусств. Игра девушки в скрэббл произвела на него впечатление. У неё был потрясающий словарный запас, хорошее стратегическое мышление, и она не раздумывала подолгу над следующим ходом. Хотя в конечном итоге он и победил, лучший ход в игре остался за ней – она выложила «oxlip» вертикально, начиная от клетки с тройными очками в верхнем левом углу доски.

Галерея Искусств Онтарио владела крупнейшей коллекцией скульптур Генри Мура, а также большим собранием старых европейских мастеров и канадской Группы Семи [128] ; также здесь проходила постоянная выставка акварелей Хелены ван Флит. И хотя Дон уже всё это видел, он с удовольствием посмотрел ещё раз. Но главным, что привело его сюда сегодня, была передвижная выставка дутого стекла Робин Херрингтон, и он подолгу созерцал каждый её экспонат. Ему нравились виды искусства, требующие настоящей работы руками; сегодняшняя цифровая техника подменяет усидчивостью настоящий талант.

128

Группа канадских пейзажных живописцев 1920-х годов.

Галерея Искусств была популярной туристской достопримечательностью, так что ему пришлось немного потолкаться – но теперь, по крайней мере, ему это было не больно; до недавнего времени боль после случайного столкновения не проходила часами.

Его любимой работой Херрингтон, как он для себя решил, была жёлтая рыба с огромными синими глазами и гигантскими розовыми губами; каким-то образом художнику удалось вдохнуть в расплавленное стекло яркую индивидуальность.

Насмотревшись в своё удовольствие, Дон покинул галерею и направился обратно в университет за своей кипой бумаг. Начался час пик, и машины ехали по улице бампер к бамперу. К тому времени, как он вновь оказался на четырнадцатом этаже Макленнанской башни, было уже четверть пятого, но Ленора была там, как и обещала.

– Привет, Дон, – сказала она. – Я уж было подумала, что вы провалились в чёрную дыру.

Он улыбнулся.

– Простите. Потерял счёт времени.

– Как выставка?

– Потрясающе, просто здорово.

– Я сложила ваши бумаги в пару мешков, так вам будет удобнее нести.

Кто сказал, что нынешняя молодёжь думает только о себе?

– Спасибо.

– Жаль, что уже так поздно, – сказала Ленора. – В подземке будет не протолкнуться ещё, наверное, часа полтора. Сардины в банке.

– Не подумал об этом, – признал Дон. Он уже многие годы не бывал в городе в час пик. Жестяная банка, набитая потными усталыми людьми – не самое приятное место.

– Послушайте, – сказала Ленора, – а я снова собираюсь в «Герцог Йоркский».

– Второй раз за день? – удивился Дон.

– У меня там скидка. Кроме того, сегодня вторник – вечер куриных крылышек. Мы с друзьями каждую неделю собираемся там по вторникам. Почему бы вам не пойти со мной? Переждёте давку в подземке и потом поедете.

– Я не хотел бы причинять никому беспокойства.

– Ой, да что вы, какое беспокойство?

– Я… э-э…

– Подумайте об этом. А я пока сбегаю кое-куда перед выходом. – Она вышла из офиса, а Дон выглянул в маленькое окно. В отдалении, за пределами кампуса, была видна правильная решётка улиц. Он запустил руку в карман шортов и достал оттуда датакомм.

– Позвонить Саре, – произнёс он, и через мгновение услышал её голос:

– Алло?

– Привет, дорогая, – сказал он. – Как ты?

– Нормально. Ты где?

– Да как раз в твоих старых владениях. Зашёл забрать твои бумаги.

– Как выставка в Галерее?

– Отлично; очень рад, что сходил. Слушай, я не хочу лезть в метро в час пик.

– И не надо.

– А Ленора – это аспирантка, которая здесь работает – собирается идти есть куриные крылышки, и…

– А мой муж обожает куриные крылышки, – сказала Сара, и Дон ясно различил улыбку в её голосе.

– Так ты не возражаешь, если я…

– Нет, конечно, нет. Тут мне как раз только что звонила Джулия Фейн. У неё билеты в театр на сегодня, но Хауи расхворался и отказался идти, и она спрашивала, не пойду ли я с ней; я как раз собиралась тебе звонить.

– О, конечно. Иди в театр. Что будете смотреть?

– «Скрипач на крыше» [129] , в Лиа Послунсе [130] . – Всего пара кварталов от их дома.

Дон довольно правдоподобно изобразил Тополя [131] , пропев пару нот из «Если б я был богат». Потом добавил:

– Приятного вечера.

– Спасибо, дорогой – а тебе вкусных крылышек.

– Пока.

– Пока.

Как только Дон захлопнул крышку датакомма, вернулась Ленора.

129

Мюзикл из жизни евреев в царской России по мотивам рассказов Шолом-Алейхема.

130

Еврейский театр в Торонто.

131

Хаим Тополь, израильский актёр, исполнявший главную роль в мюзикле.

– Ну что, каков вердикт? – спросила она.

– Спасибо за приглашение, – ответил он. – Крылышки – это замечательно.

Когда Ленора и Дон вновь добрались до «Герцога Йоркского», Ленорины друзья уже были там. Они собрались в маленькой комнатке слева от главного зала первого этажа, которую Ленора звала «уют-компанией».

– Всем привет, – сказала Ленора, отодвигая от стола капитанское кресло и усаживаясь. – Познакомьтесь, это Дон.

Дон тоже сел. Два небольших круглых стола были сдвинуты вплотную друг у другу.

Ленора указала на худого парня азиатской внешности лет двадцати на вид.

– Дон, это Макото. А это Галина, – миниатюрная шатенка, – и Филлис, – блондинка, похоже, довольно высокая, когда встанет.

– Привет всем, – сказала Дон. – Спасибо, что пустили меня в свою компанию. – Секундой позже подошла Гэбби, смена которой всё ещё продолжалась. Он выслушал, как она перечисляет напитки на розлив, и заказал светлое «Олд Силли», единственное низкоуглеводное пиво в списке.

Ленора немедленно включилась в текущее обсуждение, что-то об их знакомом парне, который поругался со своей девушкой. Дон сел поглубже в кресло и попытался оценить личные качества новых знакомых. Галина, казалось, практически не разговаривала, но у неё было очень выразительное лицо, которое реагировало – даже излишне экспрессивно – на всё, что говорили другие: она пучила глаза, открывала удивлённо рот, улыбалась, хмурилась – словно живая череда смайликов. У Филлис было, на вкус Дона, несколько подростковое и вульгарное чувство юмора, и ругательствами она явно злоупотребляла. Макото же был явно недоволен присутствием Дона – вероятно, надеялся наслаждаться компанией трёх красивых женщин в одиночку.