Золотое руно (сборник)

– Это так.

– Есть ли способ отличить правое переднее лёгкое от, скажем, правого заднего?

– Без рассечения или сканирования тканей – нет, – ответил Келкад. – На самом деле они полностью взаимозаменяемы – лёгкие можно пересаживать с любой позиции на любую.

– И эти четыре лёгких – их здесь не было, когда вы покидали свой мир?

– Нет. Как я сказал, мы не брали с собой органов для пересадки. Эти лёгкие должны были быть изъяты из тела Селтар в то же самое время, что и сердца.

– А соседняя ячейка – что содержит она?

– Надпись на ней говорит, что там находятся жебарды – органы очистки, выполняющие у нас те же функции, что ваши почки и селезёнка.

– Пожалуйста, вытяните эту ячейку на всю её длину.

В этот раз Келкад сделал это, не сдвигаясь со своего места рядом с Фрэнком.

– В ней четыре органа?

Щупальца на голове качнулись в знаке согласия.

– Да.

– Спасибо, – сказал Дэйл. – Теперь, чтобы не тратить больше время суда, вместо того, чтобы обыскивать все ячейки по одной, я прошу вас показать ячейку, в которой хранится изъятый из тела Селтар киварт .

Келкад задвинул ячейку с четырьмя жебардами, затем оглядел остальные.

– Мы ждём, Келкад, – сказал голос Дэйла.

– Я ищу её.

– Я ведь не ошибся термином? – спросил Дэйл. – Киварт – это одиночный орган в тосокском теле, ответственный за производство свободно плавающих нервных кластеров?

– Да, – ответил Келкад. – Но я его не вижу.

– Киварт может быть изъят для последующей пересадки, не так ли?

– Да.

– Фактически, поскольку этот орган в теле тосока только один, то он – самый важный из изымаемых органов, не так ли?

– Да.

– Тосок может долгое время жить всего с тремя лёгкими, не так ли?

– В преклонном возрасте нагрузка на организм, связанная с операцией по пересадке четвёртого лёгкого, в большинстве случаев превышает пользу от его наличия.

– А правда ли, что если избегать перенапряжения, то можно прожить достаточно долго даже лишь с двумя лёгкими?

– Да, это так.

– И, опять же, при условии умеренности нагрузок, трёх сердец, или даже двух, вполне достаточно для того, чтобы продолжать жить, не так ли?

– Да.

– Однако если поражён киварт, то немедленно появляются серьёзные проблемы с координацией движений, верно?

– Да, – ответил Келкад.

– Без своего одного-единственного киварта тосок быстро умирает, не так ли?

– Да.

– Так что, – сказал Дэйл, – Хаск обязательно изъял бы из тела умершей Селтар киварт – самый важный из всех изымаемых органов, и…

Какой-то приглушённый звук, затем голос судьи Прингл:

– Мистер Райс, предупредите своего клиента. Я не потерплю в зале суда неподобающего поведения.

– Прошу прощения, ваша честь. Хаск, успокойтесь…

Голос Хаска, говорящего по-тосокски, и наложенный на него почти синхронный перевод, и то и другое не очень разборчиво, словно на большом расстоянии от микрофона:

– Не задавайте больше вопросов на эту тему.

– Простите, Хаск, – голос Дэйла. – Моя работа – защищать вас.

– Я не хочу такой защиты.

– Мистер Райс, – снова голос судьи Прингл. – Мистер Райс.

– Одну секунду, ваша честь.

– Мистер Райс, суд вас ждёт.

– Хаск, – голос Дэйла. – Хаск, я должен закончить.

– Но…

Судья Прингл:

– Мистер Райс …

– Келкад, – сказал Дэйл, – правда ли, что киварт – жизненно важный орган?

– Вне всякого сомнения.

– И при этом он отсутствует в наборе изъятых частей тела, не так ли?

– По-видимому.

– Хаск знал, что он должен быть изъят, не так ли?

– Несомненно. В любом случае, в ситуации с непредвиденной смертью Селтар он первым делом проконсультировался бы со сводом инструкций, где это чётко сказано.

– То есть мы и здесь имеем дело с пропажей частей тела, не так ли? – спросил Дэйл. – Точно так же, как в случае с телом доктора Колхауна?

– Я… полагаю, что так, – ответил Келкад.

– Спасибо, – сказал Дэйл. – Миз Зиглер, свидетель ваш.

– Гмм, вопросов не имею, – произнёс приглушённый голос Зиглер. Он звучал растерянно, и Фрэнк не мог её за это винить. Всё выглядело так, будто Дэйл обосновывал версию обвинения, а не защиты: что Хаск опробовал своё извращённое поведение на одном из своих, прежде чем попытать счастья с человеком.

*34*

Камера выключена. Фрэнк парил в воздухе посреди корабельного лазарета, глядя на Келкада. Сейчас они были наедине в большей степени, чем любые другие два человека в солнечной системе; даже на «Мире» сейчас было больше людей, и они находились в постоянном контакте с центром управления в Калининграде.

– Нам нужно возвращаться на планету, – сказал Келкад.

На планету. Не «на Землю». Не «домой». На планету. Пропасть между ними была поистине гигантской.

И всё же Фрэнк знал, что в его жизни, возможно, не будет другого такого шанса – вдали от других тосоков, вдали от репортёров, вдали от остальных членов группы сопровождения, вдали от суда.

– Келкад, – сказал Фрэнк, – с глазу на глаз, только между нами: вы верите, что Хаск убил Клита?

Келкад ответил без промедления:

– Да.

Фрэнк удивился. Он ожидал отрицания – но, возможно, это лишь человеческая слабость.

– Но почему? Почему он его убил? Он… он безумен?

Щупальца на голове Келкада качнулись назад в знаке несогласия.

– Не более чем любой из нас.

– Тогда почему он это сделал?

Келкад мягко оттолкнулся от стены.

– Нам нужно идти.

– Нет, прошу. Только между нами. Я должен знать.

– Вы не поймёте.

Фрэнк думал об этом. Всегда остаётся возможность того, что психология пришельцев окажется настолько иной, настолько странной, что люди никогда не смогут понять смысла их действий.

– Я готов попробовать, – сказал он.

Келкад тем временем доплыл до дальнего края помещения. Он выставил вперёд переднюю руку, чтобы затормозить. Коснувшись стены, он медленно-медленно поплыл в обратном направлении. Казалось, он задумался, словно решая, как можно облечь идею в слова, которые человек смог бы понять.