Золотое руно (сборник)

– Не за что, – ответил Редекоп с видом некоторого облегчения.

Работа Сьюзан состояла в том, чтобы замечать вещи, которые находятся не на своём месте.

– Что хирург делает в психиатрическом отделении?

Красивое лицо Редекопа несколько мгновений оставалось неподвижным, словно он задумался о том, что – и сколько – можно рассказать. Потом он слегка пожал плечами.

– Ну, как я и сказал. Сегодня меня уже узнавала женщина, которую я видел впервые. Она была весьма расстроена.

– Дайте угадаю, – сказала Сьюзан. – Никки Ван Хаузен, верно?

Редекоп был поражён.

– Я не знаю её фамилии, но зовут её Никки, всё верно.

– Идёмте со мной.

Агент Секретной Службы Дирк Дженкинс выскользнул из толпы собратьев-агентов, заполнившей внутренние помещения Мемориала Линкольна. Он спустился по широкой мраморной лестнице и обошёл его сзади. Лишь три тысячи человек пришли сегодня послушать речь Джеррисона, но теперь, когда его подстрелили, в эту часть Молла ринулись новые тысячи в надежде увидеть место покушения; и ещё большая толпа народу стекалась поглазеть на руины Белого Дома: лемминги, очертя голову стремящиеся в пустоту и прах, к концу истории.

Дженкс быстрым шагом дошёл до ближайшего шоссе и поймал такси, только что высадившее двух человек. Он велел водителю отвезти его в аэропорт «Рейган», в четырёх километрах отсюда в штате Виргиния.

– О, – сказал водитель, – а вы были здесь раньше? Видели парня, который стрелял в Джеррисона?

– Нет.

– А Белый Дом? Видели, как он взорвался? Господи Иисусе!

Дженкс покачал головой, и водитель, наконец, замолк. Шоссе практически стояло – дорога до аэропорта, похоже, займёт уйму времени. Дженкинс бросил обеспокоенный взгляд вправо от машины и увидел Мемориал Джефферсона – как он думал, в последний раз в своей жизни.

Глава 13

Сегодня Никки Ван Хаузен должна была показывать два дома, но этим планам не суждено было сбыться. После встречи в коридоре с докторами Стёрджессом и Редекопом охранник отвёл её в комнату, которая, как она лишь позже догадалась, находилась в отделении психиатрии. Несколько других людей уже находились здесь какое-то время, и двоих привели вскоре после неё – рыдающих и стенающих о нападении террористов.

Её палата имела форму куба – с высоким потолком – и была пуста, за исключением привинченной к полу койки. У неё не было суицидальных наклонностей – но эта палата была местом, куда приводили людей, у которых такие наклонности были, так что здесь не было ничего, с чего можно бы было свесить импровизированную петлю, никаких стёкол в рамках для картин, которые можно бы было расколотить и порезать осколками вены – и дверь открыть изнутри тоже было невозможно. Также здесь не было туалета. Она уже собралась было нажать кнопку звонка, чтобы вызвать охранника, который отвёл бы её в туалет в холле, когда дверь открылась и вошёл Эрик Редекоп в сопровождении симпатичной голубоглазой брюнетки с волосами до плеч. На ней был чёрный жакет, чёрные брюки и чёрные кожаные туфли на низком каблуке.

– Здравствуйте, миз Ван Хаузен, – сказал Эрик.

Она постаралась ответить в такой же формальной манере – в конце концов, она ведь хотела отсюда выбраться.

– Доктор Редекоп, – сказала она и вежливо кивнула.

Эрик указал на женщину.

– Это Сьюзан Доусон, агент Секретной Службы.

Никки почувствовала, как её сердце забилось чаще.

– Здравствуйте.

– Сегодня в коридоре вы как будто узнали меня, – сказал Эрик.

Никки кивнула.

– Я знаю, что мы никогда не встречались, но…

– Но вы знали обо мне разные вещи – или не обо мне, а о докторе Стёрджессе?

На короткое мгновение она подумала, что стоит соврать: в конце концов, из-за того, что она показала им, что она воспринимает всякое такое, она и попала сюда. Но нет, нет, она должна им сказать; она должна как-то это исправить .

– О вас, – сказала она, глядя на Эрика. – О Юргене я знаю лишь то, что знаете вы.

Заговорила Сьюзан Доусон.

– То, что случилось с вами, произошло ещё с несколькими людьми. Возникла некая связь между разумами. Мы хотим попытаться найти метод разорвать эти связи, но в данный момент мы должны признать их существование.

Эрик кивнул.

– Я также подвергся этому эффекту, как и агент Доусон.

Никки затопила волна облегчения – это случилось не только с ней; как бы безумно это не выглядело, она не сошла ума. Внезапно она разозлилась.

– Но если это произошло и с вами, то как вы могли со мной так говорить в первый раз? Как вы могли запереть меня здесь?

Эрик развёл руками.

– Мне очень жаль, Никки. Вероятно, я оказался связан с человеком, чьи воспоминания я читаю, в тот же самый момент, когда вы оказались связаны со мной. Но её воспоминания не всплывали у меня в голове, пока я её не увидел, а это было после нашей с вами встречи – во-первых, потому что мои мысли были слишком заняты здоровьем президента, а во-вторых, потому что мы оба работаем здесь, и я, и она; это здание – по большей части фоновый шум для нас обоих. Но для вас пребывание в больнице необычно, и виды и звуки этого места немедленно вызвали у вас в голове мои воспоминания.

– О, – сказала Никки. – Но постойте! Значит ли это, что кто-то читает мои мысли?

– Ваши воспоминания. Да. – ответила агент Доусон.

– Но мои воспоминания – это личное! – сказала Никки.

– Как и мои, – ответил Эрик. – Поэтому, гмм… не делитесь ими, пожалуйста, ни с кем другим…

– Конечно, – сказала Никки. – Конечно. Но как долго это продлится?

– Мы не знаем, – ответила агент Доусон.

– Я хочу встретиться с тем, кто связан со мной, – заявила Никки.

Сьюзан Доусон качнула головой.

– Не думаю, что это было бы разумно. Некоторые из оказавшихся связанными уже были знакомы, и мы не можем ничего с этим поделать, но другие – незнакомцы, и я думаю, лучше всего, чтобы так оно и оставалось. Но, разумеется, вы можете покинуть психиатрическое отделение. У вас есть при себе телефон?

– Да.

– Дайте мне его номер, чтобы я могла вас потом найти. Вы можете свободно передвигаться в пределах больницы – в вестибюле есть кафетерий – но мы пока не позволяем никому покидать здание.

– Леся, это Дэррил. У тебя всё хорошо?

– У меня… У меня хорошо. Господи, Дэррил, а с тобой всё в порядке?

– Да.

– Ты слышал о Белом Доме? Господи…

– Да, ужас. Просто… ужас.

– Говорят, никто не пострадал, но…

– Но пострадали все .

– Я видела тебя по телевизору. Когда показывали, что происходит на Мемориале Линкольна. Я так тобой горжусь. Ты сейчас где?

– По-прежнему в больнице.

– Как… как дела у президента?