Золотое руно

Я слышал, как Аарон едва слышно постанывает, а его ЭКГ показывала, что он производит физические усилия. Потом из-под «Поллукса» вырвалась струя янтарной жидкости. Должно быть, он воспользовался ножницами, чтобы перерезать топливопровод. Струя быстро иссякла, и я предположил, что он пережал его выше разреза, прекратив утечку.

— Аарон, — сказал я, — я боюсь, что ты испортишь «Поллукс». Пожалуйста, скажи мне, что ты пытаешься сделать.

Он ничего не ответил и продолжил лязгать чем-то, мне не видимым. К этому времени я уже понял, что он делает — заменяет топливный счётчик челнока.

— Аарон, тебе не стоит работать с системой подачи топлива в одиночку.

Даже его покерная телеметрия не смогла скрыть его реакции на то, что он увидел, подсоединив новый манометр и прочитав его показания. Главный топливный бак «Поллукса» был полон лишь на четверть.

— Они все такие же, да, ЯЗОН?

— Какие именно?

— Чёрт возьми, ты знаешь, о чём я говорю. Корабль Дианы не расходовал всего этого топлива. — В его голосе, даже искажённом эхом изнутри корпуса челнока, послышался опасный надлом. — Его там было немного с самого начала.

— Я уверен, что ты ошибаешься, Аарон. Зачем Космическому Агентству посылать нас в полёт с недостаточным запасом топлива? — Я послал короткий радиосигнал на «Поллукс», активируя его электрические системы.

— Эти корабли больше не смогут подняться на орбиту, — сказал Аарон. — Не со дна гравитационного колодца планеты. Они застрянут внизу после первой же посадки.

Всё, конечно, было не настолько плохо.

— Топлива достаточно для облёта Колхиды.

— Но не для того, чтобы вернуться на орбиту. Великолепно.

«Поллукс» начал медленно клониться вперёд — его переднее шасси втягивалось в корпус.

— Господи! — Я слышал, как металлические пряжки инструментального пояса Аарона звякнули о пол, когда он попытался перекатиться сначала влево, потом вправо. Но челнок опускался быстрее. Далёкие концы крыльев бумеранга уже были всего в полуметре от пола; раздутое брюхо центрального корпуса ещё ниже.

— Чтоб ты сдох, ЯЗОН! — Судя по узору металлических позвякиваний, Аарон свернулся клубком, втискиваясь в полость, появившуюся в корпусе после удаления технического люка AA/9. Треск ломаемой кости разнёсся по ангару. Ниже, ниже, ни… Действие прервано, ошибка первого уровня. Нога шасси прекратила втягиваться. Аарону удалось перерезать ножницами гидравлическую линию. Но он был в ловушке, его грудь сдавлена, дыхание затруднено.

— Аарон! — разнёсся по ангару голос Кирстен Хоогенраад. Чёрт, я ведь проверял её телеметрию пять минут назад, она была отсюда в четырёхстах метрах! Надо было проверять чаще.

Аарон застучал чем-то изнутри по корпусу «Поллукса». Кирстен кинулась на звук. Она застыла, отрыв рот, при виде завалившегося на нос челнока в начале ряда себе подобных, стоящих прямо.

— Аарон?

Приглушённый голос:

— Кир-стен…

— О, доктор Хоогенраад, — быстро сказал я, добавив в свой голос нотки озабоченности. — Он возился с системой подачи топлива «Поллукса». Должно быть, случайно перерезал линию гидравлики, ведущую к переднему шасси.

Снова его голос, слабый и хриплый:

— Нет, это…

Клац! Клац!Убраны предохранительные стержни внешних ворот ангарной палубы. Кирстен не знала, что это за звук, но по ЭЭГ Аарона было понятно, что он его узнал. И замолк.

— Мне нужны погрузчики, сейчас же, — резко сказала Кирстен.

Диафрагмы проходов в грузовые трюмы разъехались, и из них выкатились четыре оранжевые машины. Они двигались в нескольких сантиметрах над полом благодаря розовому антигравитационному подбрюшью. Один из погрузчиков был тем самым, что гонял Диану по ангару шесть дней назад. Я поместил розовые зубцы погрузчиков под крылья «Поллукса» и начал приподнимать челнок. Мне пришлось поднять его выше его обычного положения, чтобы разглядеть под ним Аарона. Он скорчился в три погибели, на лице и правой руке кровь. Кирстен кинулась под челнок, к нему.

— Вытащи меня отсюда, — сказал он.

— Я попрошу принести носилки…

— Нет! Помоги мне выбраться!

Она осторожно взяла его за лодыжки и потянула. Аарон завопил от боли, когда правая рука ударилась об пол.

— Твоя рука…

— Потом. Нам нужно уйти из ангара.

— Я надеюсь, Аарон поправится, — сказал я.

— Мы ещё поговорим, компьютер, — сказал он, поднимаясь с помощью Кирстен на ноги. — Обо всём поговорим.

24

Забавно видеть мир таким, каким его видят люди. Во-первых, это так неинформативно. Цвета приглушены и ограничены узкой полоской спектра, которую они помпезно называют «видимым светом». Теплового излучения они, похоже, не видят вообще, звуки различают плохо. Я смотрю на квартиру Аарона на борту «Арго» и вижу замысловатые ультрафиолетовые узоры на лепестках цветов, вижу тусклое свечение спрятанных в стенах труб с горячей водой, слышу тихое бормотание кондиционера, пульсацию двигателей, шелест осенне-жёлтых волокон коврового покрытия, по которому идёт Аарон.

Аарон, похоже, ничего этого не воспринимает. Для него лепестки просто белые, стены — однородно бежевые. А шумы? У него имеется биологическое оборудование, способное их воспринимать, но он как будто бы использует своего рода фильтр входного сигнала, который не даёт им проникнуть в его сознание. Потрясающе.

Конечно, я не вижу его глазами. Я смотрю в его память, в узоры воспоминаний, сохранённые во взаимосвязях его нейронов. Иное, чем у меня, восприятие Аарона дезориентирует. Но ещё больше затрудняет работу его способность помнить я разной степенью ясности. Какие-то вещи он помнит в подробностях, другие же обобщены до неузнаваемости.

Взять хотя бы его квартиру. Когда я смотрю на неё через мои камеры, я вижу её совершенно ясно. Её размер шестнадцать метров девяносто семь сантиметров на двенадцать метров ноль сантиметров на два метра пятьдесят сантиметров, и она разделена на четыре комнаты. Но Аарон этого не знает. Он даже не знает, что отношение длины его квартиры к её ширине равняется квадратному корню из двух, и это, наверное, самое эстетичное, что можно в этой квартире найти, с учётом того, насколько он неряшлив.

Далее, для меня очевидно, что гостиная занимает половину всей квартиры; спальня — половину другой половины, а оставшаяся четверть разделена поровну между ванной и крошечным кабинетом.