Золотой дождь
Шрифт:
– Разумеется.
– Вот и прекрасно. Ладно, я побежал.
По возвращении в контору, я застаю у Дека клиента. Это довольно дородная и прекрасно одетая женщина средних лет. По приглашению Дека, я захожу в его кабинет. Меня представляют миссис Мадж Дрессер, которая желает развестись с мужем. Глаза её распухли от слез и, стоило мне облокотиться о стол Дека, как мой компаньон подсунул мне блокнот, на котором накарябано: «Она набита деньгами».
Целый час мы выслушиваем Мадж, и история её крайне печальна. Муж-выпивоха, колошматит её, падок до женщин, продувается в карты, да и дети подкачали, а вот сама она – просто золото. Два года назад, когда она впервые подала на развод, муж метким выстрелом высадил стекло в кабинете её поверенного.
Она вносит шестьсот долларов аванса и обещает заплатить еще. Завтра же мы возбуждаем дело о разводе. Она правильно поступила, обратившись в контору Руди Бейлора, заверяет Дек. Здесь её дело в надежных руках.
Не успел её след просохнуть, как звонит телефон. Мужской голос спрашивает меня. Я представляюсь.
– Здравствуйте, Руди, это Роджер Райс, поверенный. Мы с вами не знакомы.
В поисках работы я, кажется, перевидал всех юристов Мемфиса, но Роджера Райса не припоминаю.
– Да, похоже. Я совсем недавно варюсь в этом соку.
– Ну да. Мне пришлось позвонить в справочную, чтобы разыскать вас. Послушайте, ко мне сейчас заглянули братья Берди – Рэндолф и Делберт, со своей матерью, Берди. Кажется, вы их знаете.
Я попытался представить, как Берди, сидя между сыновьями, глупо улыбается и бормочет: «Да, я так рада!»
– Да, с мисс Берди я хорошо знаком, – непринужденно отвечаю я.
– Вообще-то они сейчас сидят в моем кабинете, а я отлучился в конференц-зал, чтобы позвонить вам. Дело в том, что я занимаюсь её завещанием и… словом, речь идет об очень крупных деньгах. Говорят, вы пытались изменить её завещание.
– Да, это верно. Несколько месяцев назад я приготовил черновой вариант, но она так и не настроилась на то, чтобы довести дело до конца.
– А почему? – Голос Райса звучит вполне дружелюбно. Адвокат выполняет свою работу, и не его вина, что они нагрянули к нему всей гурьбой. Поэтому я в нескольких словах излагаю ему желание мисс Берди оставить все свое состояние преподобному отцу Кеннету Чэндлеру.
– Неужто она и в самом деле так богата? – спрашивает Райс.
Не могу же я выложить ему правду. Да и вообще неэтично без согласия мисс Берди приоткрывать какие-либо касающиеся её сведения. Тем более, что добыты они довольно сомнительным, хотя и не вполне противозаконным способом. Словом, руки у меня связаны.
– А что она сама вам сказала? – в свою очередь спрашиваю я.
– Не слишком много. Что-то про состояние в Атланте, доставшееся в наследство от второго мужа. Но, стоило мне только копнуть чуть глубже, как она тут же забилась в раковинку.
Что ж, очень знакомая картина.
– А зачем ей понадобилось изменить завещание? – интересуюсь я.
– Она хочет оставить все своим наследникам – детям и внукам. Мне просто хотелось бы знать, есть ли у неё эти деньги.
– Я об этом ничего не знаю. Копия завещательного распоряжения, утвержденная судом, хранится в Атланте. Доступа к ней нет, а больше мне ничего не известно.
Райс не удовлетворен, но добавить мне нечего. Обещаю только отправить ему по факсу имя и номер телефона адвоката мисс Берди в Атланте.
Когда в десятом часу вечера я возвращаюсь домой, то вижу, что число взятых напрокат автомобилей, выстроившихся гуськом на нашей подъездной аллее, стало ещё больше. Я вынужден оставить машину на улице, отчего настроение мое сразу портится. В темноте я крадучись пробираюсь в свою берложку и достигаю спасительного убежища, не замеченный компанией, собравшейся во внутреннем дворике.
Должно быть, это уже следующее поколение. Внуки. Сидя в темноте у оконца крохотной кухоньки, я уплетаю куриное фрикасе и прислушиваюсь к голосам. Делберта и Рэндолфа я узнаю легко. Время от времени влажный воздух полнится кудахтаньем мисс Берди. Остальные голоса значительно моложе.
Наверное, детки
обставили эту сцену наподобие звонка в скорую помощь или в службу спасения. «Приезжайте скорее! У старухи денег куры не клюют! Мы то думали, что она бедна как церковная крыса». И – начинается цепная реакция. «Срочно приезжайте! Ваши имена упомянуты в завещании, и напротив каждого из них красуется миллион баксов. А Берди спит и видит, как перепишет свою последнюю волю. Занимайте круговую оборону! Пора окружить бабульку любовью».Глава 31
Следуя совету судьи Киплера и с его благословения, мы собрались взимать свидетельские показания у Дот прямо в зале суда. После того как Драммонд, даже не соизволив проконсультироваться со мной, назначил допрос Дотти в моей конторе, я наотрез отказался играть под его дудку. Вмешался судья Киплер, позвонил Драммонду, и дело было улажено в считанные секунды.
Во время допроса Донни Рэя каждый из нас имел возможность вволю налюбоваться на Бадди, пока тот торчал в своем драндулете. Я пояснил Киплеру, а потом и Драммонду, что, на мой взгляд, допрашивать Бадди не стоит. Он и в самом деле не в себе, как не раз говорила Дот. Бедняга совершенно безобиден и ведать себе не ведает обо всей этой заварухе со страховкой. Ни в одном из относящихся к делу документов нет и намека на Бадди. За все время я ни разу не слышал, чтобы он произнес хоть одну законченную фразу. Я даже представить не могу, как Бадди выдержит долгую процедуру взимания свидетельских показаний. Кто знает, а вдруг он начнет буянить и намнет бока паре-тройке адвокатов?
Дот решает, что Бадди нужно оставить дома. Накануне я натаскивал её целых два часа, пытаясь предвосхитить возможные вопросы Драммонда. Позже, в ходе судебного процесса, ей придется выступить уже официальным свидетелем, тогда как предстоящий сейчас допрос будет носить лишь предварительный характер. Первым начнет Драммонд, руки у которого полностью развязаны, и он будет иметь право расспрашивать свидетельницу буквально о чем угодно. Это может продолжаться несколько часов.
Киплер хочет присутствовать и при этом допросе. Мы все рассаживаемся за одним из адвокатских столов перед судейской скамьей. Судья сам дает указания видеооператору и стенографистке. Тут его вотчина, и он волен делать все, что ему заблагорассудится.
Лично я убежден, что Киплер просто опасается оставить меня один на один с Драммондом. Их же неприязнь друг к другу настолько очевидна, что бросается в глаза. Меня это только радует.
Бедняжка Дот сидит одна во главе стола, руки её заметно дрожат. Я устраиваюсь неподалеку, но от моего соседства она, похоже, нервничает ещё больше. На ней парадная блузка и почти новые джинсы. Я пояснил ей, что специально разодеваться ни к чему, так как эту видеозапись демонстрировать присяжным не будут. Зато во время самого судебного процесса ей необходимо появиться в платье. А вот что нам с Бадди делать – одному Богу известно.
Киплер сидит по мою сторону стола, но довольно далеко, рядом с женщиной, которая снимает все происходящее на видеокамеру. Напротив расположился Драммонд со своей командой. Сегодня ему помогают трое – Б.Дьюи Клей Хилл-третий, М.Алек Планк-младший и Брэндон Фуллер Гроун.
Дек сейчас тоже в здании суда; он шныряет по коридорам, подлавливая возможных клиентов. Обещал заглянуть попозже.
Итак, на глазах у пяти адвокатов и судьи Дот Блейк воздевает правую руку и присягает говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. Да, окажись я на её месте, я бы тоже дрожал мелкой дрожью. Драммонд сверкает ослепительной улыбкой, для протокола называет Дот свои имя и должность, и затрачивает целых пять минут, с подчеркнутым дружелюбием поясняя ей цель данного допроса. Все хотят только выяснить истину. Он даже пытаться не станет сбивать её с толку или запутывать. Дот вправе консультироваться со своим замечательным адвокатом и так далее и тому подобное. Драммонд не торопится. Время ведь идет.