Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Золотой дождь
Шрифт:

– Да, мэм.

– Не желаете ли навестить нас снова?

– У меня к вам срочное дело.

Она усаживает меня за кухонный стол.

– Кофе или чай? – спрашивает мисс Берди, шумно устремляясь к шкафу и опять ударяя по выключателям.

– Кофе, – отвечаю я, оглядывая кухню.

– Как насчет растворимого?

– Чудесно, – после трех лет обучения в колледже я забыл разницу между растворимым и тем, что мелют из настоящих зерен и варят.

– Сливки или сахар? – спрашивает она, подходя к холодильнику.

– Просто черный.

Она кипятит воду, ставит чашки, садится за стол напротив

меня и широко улыбается. Я наполнил для нее этот день содержанием.

– Я просто в восторге, что вижу вас, – сообщает она в третий или четвертый раз.

– У вас прекрасным дом, мисс Берди, – говорю я, вдыхая воздух, пахнущий мускусом.

– О, спасибо. Мы с Томасом купили его пятьдесят лет назад.

Кастрюли и сковородки, раковина и краны, плита и тостер – все по крайней мере сорокалетней давности. Холодильник, по-видимому, выпуска шестидесятых годов.

– Томас умер одиннадцать лет назад. Здесь мы вырастили с ним обоих сыновей, но я о них охотно умолчала бы, – ее веселое лицо на секунду омрачилось, но вот она опять улыбается.

– Разумеется. Конечно.

– Давайте поговорим о вас, – предлагает она. Но это как раз та тема, которой я бы с удовольствием избежал.

– Конечно, почему нет? – и я набираюсь мужества перед неминуемым допросом.

– Откуда вы родом?

– Я родился здесь, но вырос в Ноксвилле.

– Очень приятно. А где вы учились в школе?

– В Остин-Пи.

– В Остин… где?

– В Остин-Пи. Это маленькая школа в Кларксвилле. На государственной субсидии.

– Как чудесно! А почему вы выбрали юридический колледж в Мемфисском университете?

– Но это действительно хороший колледж, а кроме того, мне нравится Мемфис… – есть и еще две причины. Меня приняли в этот университет, и я мог оплатить там учебу.

– Как замечательно. А когда вы его окончите?

– Буквально через несколько недель.

– Тогда, значит, вы станете настоящим адвокатом. Как замечательно. А где вы будете работать?

– Ну, этого я еще не знаю. Последнее время я много думаю о том, чтобы открыть забегаловку, то есть собственную контору. Я человек независимый и не уверен, что смогу работать на кого-нибудь другого. Я хочу заниматься адвокатской практикой по собственному усмотрению.

Она молча меня разглядывает. Больше не улыбается. Глаза смотрят холодно, пристально. Она удивлена.

– Это замечательно, – повторяет она и вскакивает, чтобы сделать кофе.

Если эта милая, гладенькая леди стоит несколько миллионов, она проявляет просто чудеса ловкости, скрывая подобный факт. Я внимательно присматриваюсь к обстановке.

Стол, на который я облокотился, на алюминиевых ножках, и бесцветный пластиковый верх уже очень затерт. Она живет в довольно запущенном доме и ездит на старом автомобиле. Здесь явно нет ни горничных, ни слуг. Ни декоративных маленьких собачек.

– Как замечательно, – вновь говорит она и ставит две чашки на стол. Они не дымятся. В моей что-то едва теплое. Кофе жидкий, безвкусный и пахнет плесенью.

– Хороший кофе, – говорю я, облизываясь.

– Спасибо. И значит, вы собираетесь завести свою собственную маленькую контору? Сначала, как вы понимаете, вам будет трудно.

– Да, подумываю. Но если стану усердно работать и справедливо относиться к людям, мне нечего будет беспокоиться

о том, чтобы у меня не переводились клиенты.

Она искренне улыбается и тихо покачивает головой.

– Ну это же просто чудесно, Руди. И как мужественно с вашей стороны. Я считаю, хорошо бы было побольше таких людей, как вы, в вашей профессии.

Моей профессии я-то нужен меньше всех – еще один молодой, голодный стервятник, рыскающий по улицам, готовый питаться любой падалью от судопроизводства, стремящийся найти хоть какое-то место, чтобы получить возможность выжимать несколько баксов из потерпевших крушение.

– Вы, наверное, удивляетесь, зачем я здесь? – говорю я, отпивая маленькими глотками кофе.

– Я рада, что вы приехали.

– Да, конечно, так замечательно снова с вами увидеться. Но мне хотелось бы поговорить о вашем завещании. Я даже плохо спал прошлой ночью, так беспокоился о вашем состоянии.

Глаза ее увлажняются. Она тронута.

– Особенно меня тревожат некоторые моменты, – объясняю я, стараясь выглядеть максимально сосредоточенным. Я достаю из кармана ручку и держу ее так, словно сию минуту готов приступить к действиям. – Во-первых, и, пожалуйста, простите меня, что я об этом говорю, но меня действительно очень беспокоит, когда вы или любой другой клиент предпринимает такие суровые меры против своей собственной семьи. Мне кажется, вы должны это обсудить спокойно и не торопясь.

Она поджимает губы, но молчит.

– Во-вторых, и опять простите меня, пожалуйста, но я не могу считать себя достойным уважения адвокатом, если не скажу об этом: мне очень сложно составить завещание или другой документ, по которому основное состояние переходило бы в собственность человека, подвизающегося на телевидении.

– Он Божий человек, – произносит она с выражением, немедленно бросаясь на защиту чести достопочтенного Кеннета Чэндлера.

– Я знаю. И это прекрасно. Однако зачем же оставлять ему все состояние, мисс Берди? Почему не двадцать пять процентов? Понимаете ли, это было бы разумно и достаточно.

– У него всяких нужд выше головы. И потом его реактивный самолет уже староват. Он мне все-все рассказал.

– О’кей. Но Господь Бог не ожидает от вас полного финансирования проповеднических потребностей мистера Чэндлера.

– То, что Господь внушает мне, мое личное дело. Благодарю за внимание.

– Ну конечно же, личное. Я хочу только напомнить, и, уверен, вы об этом знаете, что большинство из этих парней – проповедников – совершают тяжкие грехи, мисс Берди. Их часто ловят в обществе других женщин, а не собственных жен. Их уличают в том, что они тратят миллионы на свою роскошную жизнь: дорогие дома, автомобили, курорты, модную одежду. Большинство из них просто мошенники.

– Он не мошенник.

– Но я и не говорю, что он им был.

– Что вы хотите сказать?

– Ничего, – отвечаю я и делаю долгий глоток. Она не сердится, пока, по крайней мере. – Я присутствую здесь как ваш юрист, мисс Берди, вот и все. Вы просили меня подготовить для вас завещание, и мой долг позаботиться обо всех пунктах документа. Я серьезно и ответственно отношусь к своим обязанностям.

Сетка морщин вокруг ее рта разглаживается, и взгляд смягчается.

– Как любезно с вашей стороны, – роняет она.

Поделиться с друзьями: