Золотой эшелон

Насколько мужчинам все же легче не выходить из образа на службе! Галстук поправил — и хорош. Но ничего, она, Валя, всем мужчинам форы даст. У нее женская интуиция сверх их хваленой логики.

Дело прояснялось быстро. В первый же день оказалось, что загадочный груз оформлен на получение в столице кооперативом «Москва». А кооператив этот, как КГБ было известно, находился в сфере влияния товарища Алихана. Как, впрочем, добрая половина московских кооперативов. Кооперативщики могли и сами не знать, кому и зачем они платят взяточную дань. Но случайно ли товарищ Алихан держится за другой конец этой цепочки?

Договор заключен с Россом, но при посредничестве Хардинга. На слежку за Хардингом были брошены лучшие ребята.

Всех членов кооператива «Москва» арестовали ночью и разместили на разных этажах Лубянки. Первые сутки их выдерживали в одиночках, чтобы поднакопилось эмоций. Потом предоставили им выплескивать эти эмоции опытнейшим наседкам в свободное от допросов время. Этим достигалась непрерывность болтовни подследственных. Плюс усталость, от которой они забывали, что было сказано следователю, а что — наседке. Плюс удвоенный страх (наседки попугать умели!), который только и может привести клиента в рабочее состояние.

Следственная группа все это время работала непрерывно. Возглавлял ее знаменитый майор Банабак. В молодости он работал лаборантом в институте физиологии и с тех еще пор стал личностью легендарной. На него приходили смотреть из других отделов, и он выиграл на спор не один ящик водки. Под его взглядом лабораторные белые мыши сами лезли к нему в рот.

Бирюкова читала все протоколы допросов, не поручая анализ никому.

«Я, Хиндеев Сергей Иванович, опознаю свою записную книжку с записями доходов и расходов. Признаю, что шифровал записи, так как нарушал социалистическую законность и боялся разоблачения. По шифрованным записям могу показать следующее.

За семь месяцев работы в кооперативе «Москва» я лично дал взятки 65 должностным лицам в виде:

советскими рублями — 565 000,

американскими долларами — 580,

коньяку — 89 бутылок,

импортными презервативами — 204 пачки по 5 штук,

журналами Playboy — две годовые подписки,

кофе растворимый — 16 кг.

Имена должностных лиц берусь восстановить по записям.

Я также вел торговлю марихуаной с ташкентским кооперативом «Горный воздух».

Принимал участие в строительстве подпольного спиртзавода в Переделкино, на даче бывшего поэта Кукушенко.

Содействовал митрополиту Фимену в продаже икон из Донского монастыря за границу».

Бирюкова пробежала глазами шесть машинописных страниц показаний. По всему было видно, что Хиндеев до смерти напуган и сознается во всем. По делу «Мыло» его показания были краткие: он заключил с Россом договор на посредничество при обмене двадцати тонн туалетного мыла на предметы антиквариата. Курс обмена — по обстоятельствам и по договоренности. Как посредник Хиндеев получает десять процентов и обязуется принять мыло на склад кооператива.

Кооператив «Москва» кололся весь. Только бухгалтер сперва запирался, что быстро прошло после личной беседы с майором Банабаком. Показания остальных членов кооператива совпадали с хиндеевскими. Анализ узла подслушки камер ничего принципиально нового не дал.

Бирюкова уже взяла телефонную трубку, чтоб отдать приказ о прессовом воздействии на подследственных с применением амиталкофеиновых растормаживающих, но передумала. Внутренний голос чекиста подсказал ей: кооперативщики невинны. Они действительно принимают «Мыло» за мыло. Ни резиновая камера, ни «четыре копыта», ни даже «андроповские трусы» тут ничего не дадут, а, напротив, усложнят следствие. Валя знала, что полусумасшедший от ужаса подследственный, которому нечего сказать, начинает, как правило, выдумывать небылицы — и невольно пускает дело по ложному следу.

Раз кооперативщики ничего не знают — надо браться за Хардинга. Бирюкова вызвала по селектору заведующего группой интердевочек.

— Где сейчас находится Лина?

— В гостинице «Украина», с вице-президентом фирмы «Nike».

— Как только удастся извлечь ее из-под контакта — немедленно ко мне.

— Есть.

Лина по кличке Лань была гордостью группы интердевочек.

Помимо безупречной фигуры и невинного личика, у Лани было образование. Она лопотала на четырех языках, могла поддержать беседу хоть о компьютерах, хоть о музыке, а уж слушать собеседника умела так, как Дейлу Карнеги и не снилось. Строго говоря, держать такой кадр в группе интердевочек было почти преступлением: Лань с ее умом и цепкой хваткой способна была на большее. Но именно поэтому Бирюковой совсем не улыбалось видеть ее в своих сотрудницах. Очаровательная женщина в Первом главке одна, и это — Валя Бирюкова.

Лань, свеженькая, как из душа, вошла в кабинет.

— Все хорошеешь, деточка! — сказала Бирюкова совершенно искренне.

— Ну что вы, Валентина Сергеевна… — вполне натурально засмущалась Лань. Четырнадцатилетняя девочка, услышав первый в жизни «взрослый» комплимент, не могла бы трогательнее вспыхнуть.

— Вот объект, — сказала Бирюкова, протягивая Лани пачку фотографий Хардинга. — Вот тысяча долларов на расходы, распишись. Как снимешь его, вези на «Папину дачу». Сегодня готовься, а завтра с утра тебя выведут на нужное место. Контакт с группой обеспечения в восемь ноль-ноль.

Валентина разъяснила Лани задание и напоследок улыбнулась:

— Внеочередной комплект нижнего белья получи сегодня на складе у Трофимыча, я ему позвоню. Все понятно?

— Так точно, Валентина Сергеевна.

— Можешь идти.

Бирюкова проводила легонькую фигурку взглядом. И как эти девчонки делают, что у них — никаких кругов от бессонницы под глазами!

Бывают же такие чудесные дни, черти б их побрали! Погода — как будто ее специально заказывал Вилли по своему вкусу, недурная дорога (что вообще-то нечасто бывает даже в окрестностях Москвы), запись новой русской рок-группы — безо всяких скидок будет изюминкой на сегодняшней гулянке… Он доедет до Серебряного Бора за полчаса, транспорта совсем немного. А там, на даче американского посольства, сегодня будет масса народу, жареные сосиски, веселье, выпивка… И конечно же там будет Анна с потрясающими своими ногами и бюстом, но, по закону подлости, — и со своим женихом из Сан-Франциско. Ничего не скажешь, вовремя приехал! До чего обидно.

Вилли притормозил у светофора, и тут его тряхнуло. Серенькая «лада», ехавшая следом, уткнулась в задний бампер его «форда». Чертыхнувшись, он вылез из машины разбираться. Из «лады» навстречу ему выпорхнула виновница, с заранее умоляющими глазами, в черном платье с разрезом вдоль правого бедра. Взгляд Вилли рикошетом проследовал от разреза к помятому бамперу, а потом обратно. В конце концов он решил быть непреклонным:

— Какая неприятность. Нужно вызвать полицию.

При этих словах губы девицы задрожали.

— Умоляю вас, что угодно, только не милицию! Вы же иностранец! Меня за это посадить могут! Вы американец, да?

Вилли приосанился. Блондинка быстро залопотала на вполне приличном английском:

— Давайте отъедем отсюда поскорее. Тут рядышком дача моего отца, он в командировке в Египте. Но машину вам починят, не беспокойтесь. Ах, какая же я растяпа! Не губите меня, пожалуйста! Клянусь, через сорок минут у вас будет новый бампер. Только не надо милиции! У вас такие добрые, смелые глаза!