Золотой гроб

– Вы почему не выполняете приказ, старший лейтенант!
– сразу же тонко заорал полковник? Почему стрельба в кишлаке?!

– Вероятно, там стреляют?!
– осторожно предположил я, понимая, что острить сейчас не время и можно влезть в глупую историю, - я своих солдат не посылал - продолжил я.
– А, Вы кто!? Предъявите, пожалуйста, удостоверенье?

– Что Вы себе позволяете, старший лейтенант?! Разве вам не достаточно того, что, как официальное лицо я прибыл вместе с дежурным по подразделению?

Я хмуро смотрел на полковника, - раздумывая, может заставить все-таки этого выскочку предъявить документы?

– Отстань, - шепнул Сафронов, толкнув меня плечом.

– Стройте роту!
– приказал полковник.

Я распорядился..

– После построения, за исключением часовых и больных в лазарете обнаружилось отсутствие в полном составе отделения сержанта Мурзагалиева. Взводный - прапорщик Котов только моргал глазами и старался не дышать. Впрочем, и без дыхания от него разило как из винного погреба. На мой вопрос - куда делось отделение?
– Котов скосил глаза в сторону кишлака и нечленораздельно пробубнил, что, наверное, ушли за виноградом?.

– Душу выну - уверенно пообещал я прапору сквозь зубы.

– В общем так, старший лейтенант, - разглядывая повинную рожу прапорщика и медно чеканя слова, сказал полковник.
– Я смотрю, - вы здесь хорошо устроились. Сплошь бедлам: командир роты спит, люди в самоволке, ваш взводный пьян, конфискованные наркотики оставлены без присмотра? Вы понимаете чем это пахнет? Или хотите роту наркоманов создать, если уже не создали? Как это объяснить? Где ваши люди!?

– Пока не знаю, сейчас разберусь.

– Разберитесь! Когда самовольщики вернутся - доложите дежурному по бригаде, а Вы доложите мне - приказал он уже Сафронову, - а мешки в машину. Быстро - ткнул он моего прапора в бок.

Котов, обрадовавшись, что дело может как-то спуститься на тормозах, бросился выполнять приказание.

– Отставить, прапорщик!
– твердо и громко приказал я Котову.

– Котов по инерции пробежал метра два и остановился, в нерешительности глядя то на меня, то на полковника.

– В чем дело?
– грозно сощурился особист.

– Извините, товарищ полковник, но конфискованные наркотики я могу передать кому-либо только по личному распоряжению командира бригады. Такого приказа я не получал.

– Ну, хорошо, - смягчился полковник. Будет распоряжение. Я еще не знаю, чем это дело кончится?
– снизив голос до вкрадчивости, продолжал он, кивнув в сторону непрекращающейся стрельбы.
– Если стрельбу устроили ваши люди, то боюсь, что серьезного разбирательства не миновать.

После этого он сел в машину и, не попрощавшись, приказал своему водителю трогать.

– Вот так влип!
– сказал я Сафронову.
– Как мог Мурзагалиев так поступить? Серьезный парень - и на тебе....

– Тиханцов!
– крикнул я сержанту - замкому первого взвода.
– Заводи БТР, бери ребят и вперед! Поедем спасать

– А как же приказ насчет кишлаков? В Кишлаки не входить!
– в сомнении сказал Сафронов.
– Смотри Иван, особист - преподлейший человек. Мне про него Климов рассказывал....

– Да пошли они все!
– заорал я раздраженно Сафронову, вслушиваясь в выстрелы...- Что мне теперь, ждать пока их всех перебьют?!
– Плевать мне на твоего на полковника, на тебя и всех кто там в штабе...

– А я то тут причем, Иван?
– обиделся Сафронов.

– Ладно извини, старик. Насчет тебя я погорячился. Быстро, Тиханцов! Быстро!.

Через десять минут мы уже были в селение. Пальба за площадью у мечети то нарастала, то спадала. Мы остановились, пытаясь разобрать обстановку. Рация молчала, никто не взывал о помощи. Значит, самовольщики даже рацию с собой не прихватили, разгильдяи. Мы въехали на площадь, выскочили из машины на песок.

– Командир, смотрите - прошептал мне сержант Тиханцов, показав рукой в сторону культового дома.

Я посмотрел. Метрах в двухстах по краю плоской крыши здания, стоящего впритык к мечети, полз старик с белой бородой. Я взял бинокль. Сказал сержанту - А ну-ка сними его!

Тиханцов достал из БТРа карабин с оптикой, но спросил, - А стоит ли, командир? мирный старик....?

– Старик мирный, но мне его гранатомет не нравится. Да быстрее, он в нас уже целится!

Через секунду 'мирный' гранатометчик мешком свалился с крыши, за ним кувыркался заряженный РПГ.

– Вот так-то лучше - сказал я сержанту, размышляя, что мы чуть было, не попали в легкий казус.
– Заводи машину, проедем за мечеть, попробуем вытащить наших самовольщиков

Не успели завестись. Подъехал еще БТР. Оттуда выскочил наш командир батальона майор Торопцев и его зам - майор Климов с солдатами моей же роты.

– Что за дела, Иван?
– заорал Торопцев.
– Ведь был же приказ в кишлаки без приказа не заходить!

– Валера, - ответил я - ну, а как ты думаешь, - мои ребята с верблюдами так пуляются?
–

Торопцев не ответил, а по броне хлёстко пробарабанила дробь пуль и вся площадь и окрестность, где стояли наши машины, не смотря на утро, засверкала трассерами. Стреляли со всех сторон. Мы упали под колеса машин, и повели ответный огонь.

Наш БТР случайно остановился на естественной яме, поэтому под днищем было даже просторно. В нас стреляли в основном из-за каменной двух главой скалы у мечети. Раздался страшный удар, всплеск огня, натужный жар тугой волной полыхнул по лицам, наш БТР задымил. Пронзительно закричал солдат, другой встал и побрел в сторону мечети, волоча автомат по песку.

– Гусев, стой, дурак! Ты куда? Убьют!
– закричал ему мой сержант. Но Гусев невидяще брел вперед, голова его была опущена, и он часто-часто мотал ею из стороны в сторону.

– Гусев, опомнись!
– рявкнул я ему.

– Иван!
– крикнул мне Торопцев из-под другой машины.
– Ты посмотри, ему же руку оторвало, и он контуженный.

– У Гусева левая рука висела лишь на обрывках х/б и болталась, как плеть. С скрюченных пальцев водопадиком стекала кровь.

Я рванул из-под колеса за Гусевым, но не успел ему помочь.

– Гусев прошел только семь-восемь метров, шквал пуль буквально разорвал парня. Мне одна пуля задела переносицу, другая чиркнула по бедру. Я споткнулся и упал у машины, и солдаты махом втащили меня обратно под БТР.