Золотой киль

— Значит, Меткаф выполнил обещание, — сказал я.

Легкая улыбка мелькнула на ее губах.

— И я свое выполню… — И серьезно добавила: — Завтра надо показаться врачу.

— У нас нет времени, — нетерпеливо ответил я.

— Постарайся найти, — настаивала она. — Очень скоро тебе придется управлять яхтой, ты должен быть здоров.

В разговор она втянула Курце.

— Она права. Не можем же мы зависеть от Уокера!

Еще одна забота! Уокер менялся на глазах. Он стал угрюмым и необязательным, впадал в ярость и без причины ссорился со всеми подряд. Золото портило его медленно, но верно, действуя сильнее, чем алкоголь…

— Давай, парень, отправляйся к врачу, — сказал Курце и робко улыбнулся. — Это из-за меня тебе досталось. Если бы я получше укрепил тот проход!.. Иди, я позабочусь, чтобы работа без тебя не пострадала.

Впервые Курце признал свою вину, и я почувствовал к нему уважение. Но вот моя ободранная рука сочувствия у него не вызывала, он утверждал, что настоящий мужчина должен уметь драться, не причиняя себе вреда.

Итак, на следующий день Франческа повезла меня к врачу. Он присвистывал, причмокивал, осматривая меня, бинтовал и наконец с удовлетворением заметил, что процесс заживления идет быстро, но надо показаться ему на следующей неделе в это же время. Я пообещал приехать, хотя знал, что в это время мы уже будем держать курс на Танжер.

Когда мы вернулись в машину, Франческа сказала:

— А теперь поедем в гостиницу «Леванте».

— Мне нужно на верфь.

— По-моему, тебе не мешает выпить, несколько минут ничего не изменит.

Мы отправились в гостиницу, зашли в бар и заказали выпивку. Франческа повертела в руках бокал и неуверенно сказала:

— Есть еще кое-что… есть еще причина, почему я привезла тебя сюда. Мне хотелось, чтобы ты встретился тут кое с кем.

— С кем же? Кто здесь может быть?

— Мой отец живет в этой гостинице сейчас. Хорошо бы тебе встретиться с ним.

Для меня ее предложение было полной неожиданностью.

— Он знает о нас?

Она покачала головой.

— Нет. Я рассказала ему о золоте и драгоценностях. Он очень рассердился, и не знаю, что он собирается делать. О нас с тобой я ничего не говорила.

Похоже, мне предстоял трудный разговор. Ситуация уж очень необычная: будущий зять должен услышать от старого человека, что он вор, а потом попросить у него руки дочери, которая к тому же замужем за другим.

И я сказал:

— Мне давно хотелось познакомиться с твоим отцом.

Мы осушили бокалы и поднялись в номер. Отец Франчески сидел в кресле, укрытый до пояса шерстяным одеялом; когда мы вошли, он открыл глаза. Я увидел совсем седого дряхлого человека, борода его больше не топорщилась, волосы стали тонкими и редкими. Перед нами сидел усталый старик с погасшим взглядом.

— Это мистер Халлоран, — представила меня Франческа.

Я подошел ближе:

— Очень рад познакомиться с вами, сэр.

В глазах его зажглись искорки.

— Неужели? — сказал он, не замечая моей протянутой руки, и откинулся в кресле. — Значит, вы и есть тот самый вор, который вывозит золото, принадлежащее моей стране?

Я почувствовал, как мне сводит судорогой скулы, но возразил спокойно:

— Очевидно, вы не знаете законов своей страны, сэр.

— О! Быть может, вы просветите меня, мистер Халлоран?

— Эти ценности подпадают под статью закона об утраченной собственности, — сказал я. — В соответствии с итальянским законом, первый, кто заявит на них права, становится их владельцем.

Он задумался, потом отреагировал:

— Возможно, вы и правы, допускаю, но в таком случае, к чему вся эта конспирация?

— Большие ценности имеют притягательную силу. Стервятники уже слетелись, и, несмотря на конспирацию, нам приходится трудновато.

Он прищурился:

— Не думаю, чтобы приведенный вами закон так уж подходил к данному случаю, молодой человек. Ведь эти ценности не назовешь утраченными — они отбиты у немцев с помощью оружия. Какой материал для судебного процесса!

— Даже если мы выиграем процесс, все наши деньги уйдут на судебные издержки, — сухо заметил я.

— Впрочем, поступайте как знаете, — сказал он, — но мне это не нравится, особенно, что мою дочь втянули в подобное дело.

— Ваша дочь была втянута и в худшие дела, — сказал я, зная, что поступаю жестоко.

— Что вы имеете в виду? — требовательно спросил он.

— Брак с Эстреноли.

Он вздохнул и откинулся на спинку кресла, искорки, что плясал в его глазах, потухли, и перед нами снова был угасающий старик.

— Да, знаю, — устало произнес он, — позорная сделка. Я должен был запретить, но Франческа…

— Я должна была это сделать, — заявила она.

— Но вам больше не придется терзаться из-за него — теперь он от вас отстанет.

Граф снова оживился:

— А что с ним случилось?

Франческа слегка улыбнулась и сказала:

— Хал сломал ему челюсть.

— Неужели! Неужели вы это сделали?! — Граф кивнул мне. — Подойдите сюда, молодой человек, садитесь поближе. Вы действительно ударили Эстреноли? Но за что?

— Мне не понравились его манеры.

— Многим не нравятся манеры Эстреноли, но никто до сих пор не пытался вразумить его таким образом. И здорово ему досталось?

— Один мой друг говорит, что я чуть не убил его.

— А! Жаль… — двусмысленно высказался Граф. — Но будьте осторожны, он сам влиятельный человек и имеет влиятельных друзей в правительстве. Вам надо поскорее уехать из Италии.

— Я сделаю это, но не из-за Эстреноли. Думаю, он сейчас достаточно напуган и для меня не опасен.

— Человек, который справился с Эстреноли, заслуживает моей благодарности… и моего глубочайшего уважения.

Франческа встала рядом со мной и положила мне на плечо руку.

— Я тоже собираюсь уехать из Италии, — сказала она. — С Халом.

Граф долго смотрел на нее, потом опустил голову и уставился на свои костлявые руки, сложенные на коленях.

— Поступай так, как лучше для тебя, моя девочка, — тихо сказал он наконец. — На родине ты ничего, кроме несчастья, не узнала, возможно, чтобы стать счастливой, тебе нужно жить по другим законам. — Он поднял голову. — Вы позаботитесь о ней, мистер Халлоран?

Я кивнул, не в силах говорить.

Франческа подошла к отцу, встала перед ним на колени и взяла его руки в свои.

— Мы вынуждены уехать, папа, ведь мы любим друг друга. Ты благословишь нас?