"Золотой" конвой

— Почему должен бежать один я? Давай вместе. Всем ведь хочется жить.

— Конечно всем, — с какой-то затаенной грустью в голосе ответил водитель.

— Только мы сейчас умираем, чтобы жили вы. Фашисты от нас не отстанут, пока не получат своего. Возьми карту лейтенанта и беги. Запомни Володя, золото не должно достаться врагу. Эти ценности принадлежат государству. Карту передашь в Москву, кому надо, — напутствовал путешественника во времени Митюшин.

— А как же твои родственники? Кто о них позаботится? — напомнил Володька об их разговоре.

— Государство и побеспокоится, — исключил Митюшин всякую личную заинтересованность в кладе. На этот счет у Кузнецова возникли глубокие сомнения, но высказывать их было не к месту, и не ко времени. Противник наступал на пятки, а до леса еще надо было добежать. Спасибо Оленьке за обувь! — не совсем хорошо подумал о жене Владимир. Прижав карту к груди, призрак помчался к спасительному краю леса, каждый раз чертыхаясь, наступая на колючки и камешки. Он не обернулся, услышав два выстрела. В голове билась только одна мысль, убежать подальше и спрятаться. Наступив на сухую ветку, он, скорее всего, распорол стопу, потому-что острая боль пронзила все тело. Бежать дальше не было сил. Призрак присел к поваленному дереву, когда на опушке прогремел взрыв. Ему не надо было видеть, что там произошло. Все было и так ясно. Митюшин подорвал себя гранатой. Он живо представил себе этот эпизод, и от этого стало не по себе. Он бы явно не смог так сделать. Эх, Митюшин, Митюшин! Вот тебе и последний день полнолуния. Теперь понятно, почему нет сведений о конвое, после появления в районе Относово. Конвоя просто перестал существовать. Он последний оставшийся в живых, кто знал о трагедии. Теперь все стало на свои места. Вот только облегчения от понимания сложившейся ситуации нет. Красноармейцы погибли, а он с больной ногой и картой в руках, словно заяц притаился в кустах. Пора бы закончить эту историю и благополучно проснуться в теплой квартирке, с картой лейтенанта Карпова, а нет! Антураж не поменялся, и он продолжал спать там, тем самым подвергая себя опасности здесь. Кузнецов поднес к глазам светящийся циферблат часов. Ну почему не звонит будильник? Своим неосторожным движением он привлек внимание диверсантов, которые разыскивали последнего оставшегося в живых участника конвоя.

— Он здесь! — послышался радостный выкрик и, причем совсем близко от убежища Кузнецова. У мужчины холодок пробежал по спине. Нашли! Что теперь? Убежать не сможет. Еще чего доброго подстрелят. Что же делать? Карта! Им нужна карта. Лейтенант и Костя просили, чтобы она никому не досталась. Призрак покрутил головой. Взгляд остановился на дупле в стволе поваленного дерева. Недолго думая он сунул ценную вещицу в темное отверстие. А ведь заветная мечта была так рядом. Новая машина, квартира, дача, все уместилось в треклятом дупле. Один раз в жизни повезло и на, тебе! Когда осторожные шаги незнакомца послышались совсем рядом, мысли побежали в другую сторону. Что с ним сделают? Будут пытать, чтобы получить информацию о ценностях? Липкий страх парализовал все тело. Он не Зоя Космодемьянская и допроса может не выдержать. И за что ему это все? Когда у него под носом появился ствол автомата, призрак автоматически поднял руки.

— Я нашел его! — доложил диверсант неизвестно кому. Совсем рядом раздалась немецкая речь, и к дереву вышло двое мужчин в советской форме. Тот, что с кубарями в петлицах скептически осмотрел наряд Кузнецова.

— Ты кто?

Хороший вопрос. Вряд ли немцев устроит правда, да и кто в нее поверит? Он не в форме и мог сойти за гражданского. Что только это меняло? Диверсанты не берут пленных, так кажется, сказал Митюшин? Разница лишь в способе умереть. Могут просто пристрелить, как ненужного свидетеля, а могут и допросить с пристрастием и только потом пристрелить.

— Я помощник лесника, — соврал Кузнецов.

— Почему он так воняет свиньей? — принюхался командир диверсионной группы.

— Потому-что все русские, свиньи, — засмеялся его подчиненный.

— Это единственный свидетель? — разочарованно спросил Шнайдер у Шульца.

— Что он может знать? Мы провалили задание. Какого черта, ты полез с этими гранатами? Что теперь делать? Где искать золото? — возмущался Ганс.

— Господин обер-лейтенант, их старший что-то бормотал о карте. Может этот, — Шульц кивнул на призрака.

— Что-то знает?

Тут в разговор вмешался третий. Говорил на немецком, но постоянно кивал в сторону пленного. От этих кивков Володе становилось не по себе. О чем мог лепетать фашист? После полученной информации офицер более пристально присмотрелся к гостю из будущего.

— Ты был последним, кто разговаривал с вашим лейтенантом?

— Мы и не говорили вовсе. Лейтенанта ранило, и я с водителем вытащил его из под огня, — попытался оправдаться Владимир.

— Это они с напарником убили Генриха. Я узнал его по одежде, — теперь уже по-русски произнес третий. Нашлось, что сказать и Шульцу.

— Дружок остался прикрывать отход этого помощника лесника. Не странновато ли? Он последний кто видел лейтенанта, военные прикрывают его отход. Что особенного в этом деревенском парне? Вдобавок Генриха убили и не дали нам захватить всех врасплох.

Шульц схватил Кузнецова за подбородок и приподнял голову призрака.

— Как тебя зовут?

— Володя, — прошамкал конторский клерк.

— Кто ты такой Володя? Посмотрите на его часы?

Шульц бесцеремонно снял ценную вещицу с запястья пленного. Обер-лейтенант покрутил в руках трофей. Для помощника лесника было многовато. Наручные часы для советских граждан были роскошью, а тут вон какие дорогие! Плюс одежонка на парне явно не сельская. Шульц был прав, парень не простой. А может это именно он руководит операцией по перевозке ценностей? Агент государственной безопасности, только не в форме? Шнайдер кивнул своему подчиненному.

— Шульц, допроси, как следует этого Володю. Сдается он выдает себя не за того человека.

Долговязому диверсанту только дай волю. Судя по довольной мине, этот ублюдок имел садистские наклонности. На прямой вопрос, где спрятаны ценности, Володя ответить не мог, но знал, как это можно узнать. Первый удар по почкам заставил его распластаться у ног Шульца. Потом были наводящие вопросы, сопровождаемые не менее болезненными ударами. Когда ему въехали кулаком в челюсть и Кузнецов прилип к стволу поваленного дерева, он уже собирался рассказать о карте, чтобы избежать дальнейшего избиения.

Глава 13

Ольга, несмотря на то, что повздорила с мужем, все же вернулась в зал из спальни, когда услышала монотонное сопение Володи. По отсутствию в стакане ее успокоительного женщина догадалась, что муж употребил вместо воды ее настойку. Это даже к лучшему. Володе надо подлечить нервную систему, а еще лучше отдохнуть, как следует. От постоянных недосыпаний у него появились круги под глазами, и поменялся цвет кожи. Его психологические проблемы, связанные с ночными кошмарами стали утомлять Олю. Пока Владимир окончательно не сошел с ума со своими видениями, нужно было что-то решительно предпринимать. Коль достойных медицинских светил в Смоленске не нашлось, надо было ехать в столицу. Она предварительно обсудила этот вопрос с матерью и та даже денег обещала подкинуть, если конечно зятек попросит. Галина Николаевна не слыла деспотичной натурой, хотя некоторым так казалось, но получала моральное удовлетворение от того, что зятек являлся к ней со своими просьбами и при этом не осмеливался посмотреть в глаза. Завтра должна была состояться подобная встреча. Теща хотела лично посмотреть на Володьку, чтобы убедиться, что дочь ничего не приукрашивает. А, что тут приукрашивать? На Владимира без слез не глянешь. Вот и сейчас лег спать в одежде, да еще и в кроссовках. Как это назовешь? Дожили, называется! Она сняла мужу обувь и носки. Так-то значительно лучше. Ее взгляд упал на массивный старый будильник. При наличии мобильных телефонов вещь уже и не такая нужная. Оставили его только из-за того, что издавал такие звуки, что и мертвый проснется. Тут не проспишь по-любому. Последние дни Володя взял моду спать по несколько часов. Это как забег на короткие дистанции. Не успел разогнаться, а уже финиш. Как с таким режимом можно прийти в норму? Крепкий сон залог здоровья! Она перевела стрелку будильника на шесть утра. Пусть поспит нормально, — подумала Ольга. Теперь можно было ложиться и самой. Сон как назло не шел. Она то и дело прислушивалась к сопению мужа. В этот раз спал он как-то тревожно. Женщина определила это по ритму дыхания Владимира. Ольга решила еще почитать, в надежде, что это занятие способствует переходу из реальности в мир грез. Не получилось. Помешал стойкий запах свинарника. Вот откуда в областном центре мог появиться такой запах? В их подъезде свиней не разводили, и жильцы кроме кошек и собак больше ни каких домашних животных не держали. Супруга Кузнецова отчетливо помнила, что закрыла все окна. Пришлось вставать, чтобы определить источник запаха. Как ни странно, но он находился в зале, где устроился на диване ее благоверный. Пока она боролась с бессонницей, с Володей что-то произошло. Запах это само собой. Еще что-то кроме запаха. То, что от мужа разило свинарником это факт, но пока необъяснимый. А еще изменения произошли с ногами. Она сама накрывала пледом его розовые пятки, а сейчас ступни мужа были черными от грязи и все в ссадинах и кровоподтеках. А ведь Владимир никуда отсюда не выходил. Как могла произойти такая метаморфоза? И во сне он весь дергался и метался по дивану. Неужели это его проклятые кошмары так донимают? А ноги? А запах? Владимира неожиданно отбросило к спинке дивана и, у него изо рта потекла тонкой струйкой кровь. Такого не выдержал бы никто.

Ольга склонилась над мужем и затормошила его за плечо.

— Вова, Вова, просыпайся!

Он поднял веки. В глазах какая-то пелена. Это даже напугало молодую женщину, и она отпрянула от Кузнецова. И тут пришедший в себя Владимир сместился на край дивана и сплюнул на ковер сгусток крови и слюны. В этой бело-красной каше она увидела твердый предмет цвета слоновой кости. Это был зуб Кузнецова. Сам по себе поступок неслыханный! О какой культуре тут могла идти речь? А новый ковер? Что теперь делать с ним? Отдавать в химчистку?

— Вова, что происходит? Ты можешь объяснить, откуда этот запах?

Муж присел и обвел каким-то безумным взглядом комнату. По его щеке к подбородку, перепачканному кровью, потекли слезы.

— Дома! — тихо сказал он, и в этой фразе чувствовалась какое-то облегчение, и даже умиротворение. Так говорят люди, которые возвращаются в родные края, после долгого отсутствия.

— Я живой! Успел! Все-таки успел! Нате выкусите, суки! — показал он неприличный жест рукой, каким-то своим вымышленным оппонентам.