Золотой Лис. 1-2 часть

Что, и я такая же?

"Совершенно верно, милая, непредсказуемость твоих поступков частенько ставила меня в тупик" — парень некстати улыбнулся, приметив, как Меана строптиво дёрнула плечиком и продолжила гнуть свою линию.

— И чем чаще бьётся сердце венди, тем сложнее она выбирает испытание своему избраннику.

Ридд классически огрызнулся в том смысле, что теперь понимает — отчего у остроухих столь низкая рождаемость. И почему большая часть их головорезов как раз фемины — с глазами как у голодной кошки и злющие как демоны. Растранжирили своих парней на испытания… но эльфийка не обиделась, а скорее опечалилась.

— А разве у вас, хомо, не так? Рыцарь объявляет возлюбленную дамой сердца и отправляется за тридевять земель совершать деяния под названием подвиги!

Вот ведь, и крыть-то особо нечем. Хотя…

— Меана, счастье ты моё нечаянное — а интересовалась ли хоть раз, что, то за подвиги? Убивать и грабить, жечь города и насиловать… а оставшаяся в замке леди с тоски тянет в постель смазливого пажа или проезжего сладкоголосого барда. Вон, великий король Фандор довоевался до того, что у его любимой стервы-Марго оказались сплошь чужие детишки.

Эльфийка, просияв на самые первые слова, затем с кислой мордашкой кивнула. Уж Ридд быстро сообразил, что предстоящие в королевстве перипетии с борьбой за трон и непременным мордобойством весьма неплохо затронут и находящиеся рядом земли эльфов. Что здешние, на восточном полудне, что закатные, что полночные. Потому парень, по пути сюда завернув в волшебную рощу чуть передохнуть, попросил Меану по-быстрому передать ярлу Иллидару это сногсшибательное известие о более чем сомнительных правах обоих принцев на престол. Пусть подумает и примет меры…

— Ну хорошо, ваши обычаи кажутся странными — наверняка как и наши вам. Но общее-то несомненно? А как ты сам ухаживал за девушками?

Ридд, отхлёбывавший из фляги воды, едва не поперхнулся. Что? Ухаживать за этими вертихвостками, так и норовящими променять нас за пару монет или новое платье? Почитающими за высшее счастье сперва помучить вдоволь, а потом и вовсе разбить сердце? Нет, увольте — если уж в одном месте совсем приспичило, лучше иметь дело с коллегами из Школы, ведь тамошние девицы предрассудками не обременены. Или заплатить за ночку профессионалке, не стремящейся опутать нежными цепями и хорошенько, до дна подоить твой кошель…

— Я не дворянин, Меана, и их обычаи мне чужды. Я всего лишь незаконнорожденный бастард, и к тому же неисправимый циник, — в собственном голосе Ридд против всякого желания услышал боль.

Эльфийка в своём великолепном гневе так топнула каблучком, что завтра на этом месте наверняка появится ещё одна новая выбоина в булыжнике — и тогда прижимистым чинушам из ратуши волей-неволей придётся раскошелиться на ремонт ставшей совсем ухабистою мостовой.

— Нет, незаконнорожденных детей не бывает! Тогда придётся признать и незаконных родителей, что ли? Неправда, Ридд — новая жизнь всегда законна, и даже желанна матушке-природе!

Целеустремлённо шагавшая по ночной улице троица пусть весьма и настораживала своим видом ночную стражу, но особых безобразий не нарушала. Хотя и шумела при том так, что добропорядочным спящим обывателям наверняка приспичит навестить ночную вазу или по крайней мере, с досадливым сонным ворчанием перевернуться с боку на бок.

Питт тащился позади шедшей впереди парочки, грызшейся в своё неописуемое удовольствие — и хохотал примерно так же восторженно, как когда две луны тому на весеннюю ярмарку приезжали лицедеи и ставили в балагане на площади давно полюбившуюся в народе "Альфа, Ромео и Джулия". Ах, как же венецийская красотка ловко обвела вокруг пальца недотёпу-Ромео и наставила ему ветвистые рога с цирюльником Альфой из се-Вильи!

— Люди, вы просто прелесть что такое! Нет, не прекращайте, прошу вас…

Разумеется, Меана не упустила случая огрызнуться — благо по-прежнему ношей была не обременена — рикошетом досталось и сержанту. Но тот хохотал так, что уже начал пошатываться, и вовсе не от тяжести ноши или усталости.

— Чушь, леди Меана! На самом деле все мы люди, только немного по-разному выглядим — уж то в меня Ридд вколотил крепко и на совесть. А кем вы там себя считаете, хоть хоббитами, хоть эльфами — да хоть бы и зелёными человечками с Белль или Соль — то уже ваши личные тараканы. Может, вам просто по приколу!

Бродячий философ, проповедующий всякую заумь, или даже умудрённый жизнью инок из обителей Храмов — все они почерпнули бы из этой реплики восторженного сержанта немало для себя интересного и поучительного. Потому и неудивительно, что Ридд через плечо вполголоса объявил Питту выговор — нельзя так себя выдавать и выходить из образа туповатого солдафона.

Круглолицая медно-золотистая Соль и нынче вырядившаяся белым серпиком Белль наверняка немало поудивлялись, когда сержант досадливо крякнул и признал, что и впрямь немного раскрылся…

— И всё равно, Ридд — когда ты говорил мне слова, способные смутить разум и размягчить сердце даже мраморной статуи, разве то не было ухаживанием? — наивно поинтересовалась сбитая с толку эльфийская взломщица.

Парень поправил на плече врезавшуюся лямку казавшейся уже почти чугунной ноши и со вздохом признался, что вовсе нет. Ведь ухаживание это целая система правил и традиций, лукавства и недомолвок. Даже немного есть от военной тактики осады неприступных крепостей… в смысле, сердец!

— А я просто сказал, что думал. От души и безо всякого умысла, Меана.

Эльфийка на перекрёстке в задумчивости раз-другой переложила почти угасший фонарь из левой руки в правую и обратно, шёпотом подбирая контраргументы. И всё же вздохнула в конце концов, признавая своё полное тут непонимание.

— Лишь тот, кто грезит нашим счастьем, нас оскорбляет безучастьем… — прошептали её губы.

Ридд через плечо лениво поинтересовался у Питта, а помнит ли тот, чья это фраза?

— Эльфячий поэт де Вега, из клана Лопе, — незамедлительно отозвался тот с просто неписуемой ухмылкой. — Из моей любимой "Кошка на соломе"…

Девица от изумления едва не села прямо в уличную пыль и старательно протёрла глазищи, после чего самым внимательным образом осмотрела обоих парней. Согласитесь, однажды вдруг узнать, что какой-то громила-сержант и жулик рода людей не только знают творения почитающихся древними даже у народа перворождённых поэтов, но ещё и имеют в том свои пристрастия — то всё изрядная плюха общепризнанному высокомерию и эстетству эльфов, если не сказать снобизму.

— Ну, а — быть или не быть? — это чьё? — на всякий случай усомнилась она.