Золотой перстень с рубином

Лилит выглядела прекрасно. Домашнее платье, больше похожее на пеньюар, всё расшитое кружевом и даже, как показалось Дарье, жемчугом, шлейфом тянулось за девушкой. Тонкие плечи, изящный поворот головы, небрежная, словно растрепанная причёска. В каждой детали была задумка и весь образ создавался намерено, а не был результатом небрежности или растрепанности.

Лилит повернулась и кивком головы поздоровалась с вошедшей Дарьей.

– Здравствуйте, ваша светлость. Мне передали от Вас записку.

– Все верно, я хотела тебя видеть. Благодарю. – Лилит встала с места и подошла к гостье. – Присаживайся, Дарья. Может быть, чаю?

Экономка опешила. Чай, да в княжеских покоях пить?

– Нет, спасибо. – Дарья откашлялась. – У вас ко мне какое-то дело, госпожа Лилит?

Лилит нервно усмехнулась. Видно было, что ей неловко вести этот разговор.

– Люблю прямолинейных людей. Да, мне нужна твоя помощь.

***

Сообщение о предстоящем сюрпризе взбаламутило девушек. Натали все пыталась понять, что же такое придумал для них Александр Сергеевич, ходила по комнате и бесконечно задавала вопросы сама себе, Анне, матери. Графиня загадочно улыбалась и кроме того, что стоит одеться как для поездки в город, больше ни в чем не призналась.

Аня тоже волновалась о сегодняшнем выезде, но ко всему прочему мысли ее были заняты миллионом других тем – от исчезновения из конспиративной квартиры Цыгана до того, что Глаша носит под сердцем ребенка. И если в ситуации с Цыганом таинственного было мало, ей было ясно, что преступник сбежал в будущее, то беременность Глаши стала полной неожиданностью. И вроде бы, какое Ане до того дело? Есть ли отец у ребенка, будет ли Глаша и дальше в прислугах ходить или уедет к родне под Стрельну? Когда собирается говорить Татьяне Александровне о своем положении и пр. Но спросить обо всем этом ей так и не удалось.

К шести вечера девушки были готовы и ожидали лишь прибытия графа Ильинского и надворного советника. Натали по обыкновению нервничала, ходила из угла в угол по гостиной и теребила в руках платок. Аня читала пособие по преподаванию географии. Так она концентрировала внимание и приводила в порядок свой беспокойный ум.

– Ах, Аннушка, как я завидую тебе и твоей выдержке. – Натали села на краешек кресла и выдохнула. – Я чувствую, что Александр Сергеевич должен объясниться со мной со дня на день. И очень от этого волнуюсь.

– Ну, - протянула Аня, поднимая голову от книги. – Гнездилов - умный и порядочный господин, думаю, он обязательно объяснится, иначе не начинал бы всего этого.

Натали просияла. Она хотела еще что-то сказать, но услышала, как в переднюю ввалился Иван Кузьмич и доложил Татьяне Александровне о том, что за барышнями прибыл экипаж. Графиня вышла проводить дочь и гувернантку. Она была очень растрогана.

– Ах, моя малышка Натали! Вот и стала ты взрослой. И уже молодой человек приглашает тебя на свидание. Веди же себя достойно, b'eb'e! – С влажными глазами Татьяна Александровна давала напутствие дочери. Ане тоже нашлось пару слов. – Надеюсь на тебя, Аннушка! Ты гораздо серьезнее этой влюбленной егозы. Обещай же, что присмотришь за ней!

Аня кивнула, улыбаясь:

– Почту за честь, ваше сиятельство!

Одевшись, девушки спустились по парадной лестнице и вышли на улицу. У крыльца их уже ждали Николай и Александр Сергеевич. Они курили и о чем-то переговаривались. С неба падал снег и в свете фонарей все вокруг казалось сказочным.

– Приветствую вас, барышни! – Первым увидел их сыщик и тут же подал руку графине. – Прошу вас, Натали!

Николай выбросил папиросу в урну у крыльца и последовал примеру Гнездилова – подал Ане руку. Он так пристально взглянул ей в глаза, что ей стало нестерпимо жарко. Кивнув, девушка отвела взгляд.

– Куда же мы едем, Александр Сергеевич? – Волнуясь, спросила Натали. – Мы с Аннет всю голову сломали в попытках догадаться, что за сюрприз наш ждет.

– Я думал, их сиятельство выдали нашу с Николя тайну, - рассмеялся Гнездилов, помогая барышням усесться в экипаж. – Но раз секрет был сохранен, приоткрою завесу – мы едем в кинематограф.

Глава 35.

Пока граф с женой ужинали в гостиной, а слуги трапезничали на кухне, Дарья тихонько прошла в комнату гувернантки. Времени у нее было не так много – могли хватиться.

Стараясь не шуметь, она прикрыла за собой дверь и огляделась. Нужно было найти место, где девчонка хранила личные вещи. Но сумочку она забрала с собой, поэтому Дарья пошарила глазами по комнате и увидела небольшой саквояж, который разместился на сундуке. Она быстро достала из кармана сверток и вынула из бумаги тонкий, переливающийся в темноте золотой браслет в виде змеи, закольцованной в круг с глазками изумрудами. Несколько секунд полюбовалась на украшение, понимая, что такая изящная вещица несомненно стоит баснословных денег. Медлить было некогда, и Дарья открыла саквояж и сунула браслет в чехол из-под перчаток, а потом затолкала его поглубже на самое дно, туда, где лежало зеленое платье, в котором Аня ездила в театр.

Ну вот и все, выдохнула женщина, прикрывая за собой дверь и выходя в коридор. Она боялась, что будет сложнее. Но все оказалось настолько просто, что в какой-то момент Дарья даже подумала, что княгиня Оболенская заплатила ей слишком много – целых пятьдесят рублей. Но с другой стороны Дарья рисковала и, если все вскроется, Татьяна Александровна ни за что не оставит ее на службе. Поэтому экономка решила, что вознаграждение было совершенно заслуженным.

Странная радость охватила Дарью: конечно, она совершила подлог, но ей так не нравилась эта провинциальная выскочка, что деньги играли не главную роль. Ей безумно хотелось поставить гувернантку на место.

***

Кинематограф «Мулен руж» располагался в самом сердце светской жизни Петербурга – на Невском проспекте и слыл шикарным заведением. Он соответствовал всем требованиям кинопроката на тот момент и славился отменным буфетом и богатым фойе.

Пролетка остановилась у входа, выпуская пассажиров на тротуар. У кинотеатра было многолюдно. Кинопоказы шли один за другим, и публики здесь всегда хватало. Компания прошла внутрь. Войдя в фойе, Аня замерла. Это была какая-то сказка – оказаться вдруг внутри одного из самых лучших кинематографов города и увидеть его первозданную обстановку. Атмосфера впечатляла.

– Вам нравится, Анна Алексеевна? – Услышала она над ухом голос Николая. Тот улыбался, явно наслаждаясь произведенным эффектом.

– Впечатляет! – Призналась она ему. И это было правдой. Пусть Николя считает ее простушкой-провинциалкой и думает, что она поражена роскошью обстановки. Но восхищение ее носило несколько другой характер. Это было так странно оказаться внутри давно утраченного мира, лицезреть который раньше она могла лишь фрагментарно – в музеях, исторических экранизациях и по фотографическим карточкам, которые непременно вызывали ощущение, что прошлое было черно-белым.