Золотой петух. Безумец

Слова Вардана о том, что эфенди был уже не раз женат и хочет снова жениться, как громом поразили бедного старика. Ведь он хотел выдать свою Лалу за этого человека, который имел знатных родственников в Константинополе, собственный дворец на Босфоре и не пожелал взять в жены дочь Отьяна. «Нет, нет, — думал Хачо, — Вардан клевещет! Томас-эфенди не может быть обманщиком».

Излив весь свой гнев, Вардан вышел из ода.

Едва он вышел, как язык у эфенди сразу же развязался.

— Я обязательно напишу султану, — сказал он угрожающим тоном, — напишу и русскому царю. Я загоню этого негодяя в Сибирь… Я с ним расправлюсь, он узнает, кто такой Томас-эфенди! Осла проймет только дубина.

Томас эфенди имел привычку угрожать именами высокопоставленных лиц, давая понять, что он с ними на равной ноге и ему ничего не стоит привести в исполнение свои угрозы.

Хотя старик Хачо был человеком не глупым, но ему пришлось на своем веку вынести немало притеснений от разного рода чиновников, поэтому он, как и любой крестьянин, слепо верил в их могущество. Угрозы эфенди так устрашили его, что он повалился ему в ноги и стал со слетами на глазах молить:

— Ради бога, поищадите Вардана, не загоняйте его в Сибирь, уважьте мои седины! Вы же знаете, что он чудак!

Сделав вид, что он внял мольбам старика, эфенди после небольшой паузы сказал:

— Хорошо, пощажу, по только ради тебя, старик, потому что я не раз в твоем доме ел хлеб-соль.

Глава шестнадцатая

Пришла беда отворяй ворота, — так бывает, когда несчастья омрачают покой и благополучие какой-нибудь семьи. Так было и с семьей старика Хачо, на которую со всех сторон сыпались удары.

По-разному отнеслись к ссоре Вардана с Томасом-эфенди в семье Хачо. Одни высмеивали трусливого эфенди и хвалили Вардана за смелость, другие осуждали его, говорили, что он сумасброд и не умеет держать язык за зубами. Больше всех негодовали Оган и Ако: где бы ни находилось должностное лицо, говорили они, при исполнении ли служебных обязанностей, или дома — ему нельзя перечить.

Не меньше их был обеспокоен и старик Хачо. Хотя он прямо и не обвинял Вардана, находя, что тот был до известной степени прав, но тем не менее его поведение по отношению к эфенди он считал недопустимым.

Хорошо зная эфенди, он был уверен, что этот закоренелый злодей постарается при случае подстроить каверзу Вардану, а если это ему не удастся, то он всю свою злобу выместит на его семье. Эфенди имел законные основания донести властям, что в доме у Хачо нашел приют такой известный контрабандист, как Вардан.

Волновало старика и другое. С тех пор как он узнал, что Томас-эфенди был женат не один раз, он потерял покой: ведь за этого человека Хачо хотел отдать свою дочь! Все его надежды рушились.

Как выяснить, правду ли говорил Вардан? Хотя старик и не считал Вардана лжецом, но мало ли что можно сказать сгоряча.

Чем мог привлечь старика Хачо этот гнусный, бесстыжий человек? Почему он решил связать судьбу своей любимой дочери с таким обманщиком? Ему хорошо было известно, что Томас-эфенди бессовестный выжига и что для него нет ничего святого, что ради своей выгоды он готов на все, — но Хачо забывал обо всем, когда видел одетого в казенный мундир эфенди. В его глазах Томас-эфенди олицетворял власть, а мундир, надетый на нем, был для него символом власти, которой он поклонялся. Казенный мундир как бы покрывал и сводил на нет грязные поступки даже самого мелкого чиновника. Мундир освящал все.

Вот почему старика Хачо соблазняла мысль иметь зятем такого всесильного человека, как Томас-эфенди, перед которым все трепещут. Будучи по натуре бесхитростным и правдивым человеком, Хачо, как сельский староста и первое лицо в деревне, не лишен был некоторой доли честолюбия. Вряд ли он согласился бы выдать свою дочь за простого крестьянина, тем более что она росла в необычных условиях.

Проча себе в зятья Томаса-эфенди, старик Хачо преследовал и другую цель. Ему как сельскому старосте постоянно приходилось иметь дело с местными властями, и он рассчитывал, что эфенди, став его зятем, в затруднительных случаях поможет ему.

И вот теперь все его надежды рушились!

Если бы ко всему этому Хачо узнал, какая опасность угрожает его любимой дочери со стороны Фатах-бека, он не перенес бы этого нового удара! Но его сыновья хранили молчание, хотя эта тайна, как моль, точила их. Особенно тужили Айрапет и Апо. Не придя ни к какому соглашению с братьями, они не знали, что предпринять, чтобы спасти любимую сестру от гибели.

Какая участь может ждать бедную Лалу, если бек похитит ее из отцовского дома? Смирится ли она со своей участью, или так же, как Сона, наложит на себя руки?..

В то время как они с тревогой думали о судьбе Лалы, она как никогда была беспечна и счастлива. После тайного свидания с Варданом, когда она получила из рук любимого человека заветную шкатулку, — мужская одежда, казалось, причиняла ей страдания. Ее томило жгучее желание быть одетой, как девушка, ей хотелось быть такой, какой ее создала природа. Она еще ощущала на губах теплые поцелуи Вардана, в ее ушах еще звучали его ласковые слона. А с той минуты, как Вардан на ее глазах одержал победу над эфенди, перед которым трепетал весь уезд, к ее любви примешалось и чувство восхищения.

Трудно сказать, почему женщинам нравится, когда мужчина превосходит их не только умом, но и силой и мужеством. Они восхищаются, если находят, что мужчина обладает этими качествами. С тех пор как Вардан с такой решимостью разоблачил зазнавшегося эфенди, которого Лала ненавидела всей душой, она стала относиться к нему с обожанием. Ей пришлось немало натерпеться от наглого сборщика, и всякий раз, когда он посещал их дом, она стремилась убежать и спрятаться от него, но отец посылал за ней и требовал, чтоб она приготовила чубук для эфенди.

Встретившись в ода с Айрапетом, Лала рассказала ему о ссоре Вардана с эфенди. Выслушав ее, Айрапет сказал:

— Молодец Вардан, правильно поступил. Этого негодяя следовало бы задушить. Привык помыкать крестьянами и думает, что каждый будет гнуть перед ним спину.

Лала была готова броситься на шею брату и признаться ему, что она любит, давно уже любит Вардана, и попросить его поговорить об этом с отцом, но Айрапет куда-то спешил. У Сары в этот день должно было состояться свидание с женой Фатах-бека — Хуршид. Рано поутру явилась Джаво с известием, что ее госпожа собирается посетить часовню близ деревни О…, где совершит жертвоприношения, чтобы исцелился ее больной ребенок. Она просит прийти туда Сару. Эту часовню одинаково почитали и курды и армяне.

Сара очень обрадовалась тому, что Хуршид исполнила ее просьбу, переданную через Джаво.

Выйдя из дому, Айрапет поспешил навстречу Саре, чтобы узнать, чем кончилось ее свидание с Хуршид. Миновав деревню, он уселся у подножья огромной скалы, с нетерпением поджидая жену.

Место, где сидел Айрапет, было очень живописное. Земля вокруг него была усеяна большими валунами. Между ними густо разросся кустарник, кое-где возвышались деревья. Внимание Айрапета привлекла дикая яблонька. Весь ее ствол был обвит ползучим растением, которое цепко опутало дерево и поднялось к ветвям, повсюду раскинув свои отростки. Оно, казалось, хотело задушить яблоню: верхние ветви дерева уже лишились листьев и высохли…