Золотой след

Бл*дь.

И глядя на нее, он понял, что опять вступил на минное поле, причем вступил туда добровольно, теперь ему нужно было найти способ убраться к чертовой матери с этого минного поля или намеренно прыгнуть на мину с надеждой, что его тело не разлетится на куски, как и Рокки.

— Сладкая попка, — позвал Лейн, и она сосредоточила взгляд на нем. — Твой отец когда-нибудь говорил с тобой о половой жизни?

Испуганный смешок вырвался с ее губ, она спросила:

— О чем?

— О сексе. Как устроено мужское тело. Как устроено женское, и все такое.

— Я почти всему этому научилась в школе, Лейн. — Она все еще улыбалась.

— Значит, не говорил, — предположил Лейн.

— Ну, не совсем так. Он что-то говорил, когда я сообщила ему, что ты пригласил меня на свидание, он тогда знал, кто ты и сколько тебе лет, потом, когда мы поссорились, он спросил собираюсь ли я встречаться с тобой, я ответила, что не собираюсь, он сказал, если ты дотронешься до меня, он вырвет тебе сердце. Но сначала отрубит руки. Но, кроме этого, он в значительной степени избегал всех этих разговоров.

Лейн слышал эту историю не только от Рокки, но и от Дейва и Мерри. После того как он с Рок стал жить вместе, это была любимая байка их троих, над которой они хихикали.

Но он спрашивал не совсем об этом.

— Итак, он оставил тебя один на один с этими вопросами, — констатировал Лейн.

Рокки склонила голову набок.

— Оставил меня один на один?

— Ты сама всему училась.

— Ну, — прошептала она, ее рука начала теребить воротник его рубашки. — На самом деле, в молодом возрасте у меня был хороший учитель — ты.

Автоматически руки Лейна сжались, но он не двинулся с места.

— А что насчет твоих месячных?

Ее глаза метнулись к нему, пальцы замерли на воротнике.

— Что?

— Кто объяснил тебе про месячные?

Ее тело напряглось и стало отодвигаться, его руки еще крепче сжались, Рокки поняла, что не выберется, поэтому сдалась.

— Кто? — настаивал он.

— Я узнала на уроках сексуального воспитания в младших классах средней школы, — ответила она.

— И когда у тебя начались месячные? — спросил Лейн.

По какой-то причине ее глаза наполнились страхом, Лейн напрягся.

— Почему мы говорим об этом? — спросила она.

— Я хочу знать о тебе все, — ответил он, хотя и неубедительно, но он надеялся, что его ответ сможет свести разговор к тому, что он хотел выяснить.

— Ну, я не помню, — солгала она, каждая девушка помнила.

— Они начались до смерти твоей матери или после?

Она заморозилась.

Бл*дь.

— Детка, это было до смерти твоей матери или после?

— Я не понимаю, зачем тебе это знать, — прошептала она.

— Ответь мне, Рокки, это было до смерти твоей матери или после?

— Кого это волнует? — Ее голос повысился, на лице застыл страх.

Черт!

— Почему ты не хочешь просто мне сказать? — мягко спросил он, как бы подталкивая ее, к сожалению, совершенно не осторожно ступая по минному полю.

— Потому что не понимаю, какое тебе до этого дело, — ответила она. — Это же личные вещи.

— Между тобой и мной нет ничего личного.

— Нет, это личные вещи, — повторила она.

— Нет.

— Именно так.

— Детка, мой рот был на твоей киски, я знаю тебя там лучше, чем ты знаешь сама себя. Я знаю, какая ты на вкус, как ты чувствуешь, как выглядишь...

— Прекрати, — прошептала она.

— Почему? — спросил он.

Она закачала головой, уперевшись обеими руками в его грудь, пытаясь его оттолкнуть. Лейн сцепил руки у нее на пояснице, одновременно он передвинулся, обхватив ее не только руками, но и ногой, заблокировав ее ногу.

— Почему? — повторил он. — Почему ты хочешь, чтобы я перестал расспрашивать?

Она оглядела комнату, все еще продолжая упорно давить ему на грудь ладонями, страх отразился у нее на лице.

Поэтому Лейн собрал всю свою смелость, которая ей так нравилась, и выдал то, что коварно скопилось у него в голове, чтобы разгадать секреты, которых, видно, она была полна, поэтому он спросил:

— Детка, что произошло той ночью?

— Лейн, отпусти.

— Карсон Фишер добрался до тебя?

Ее глаза встретились с его, грудь Лейна сжалась от ужаса на ее лице, она начала бороться с ним, чтобы высвободиться из его хватки.

Бл*дь. Мать твою. Господи, черт возьми, нет.

— Он нашел тебя? — продолжал настаивать Лейн, хотя на самом деле не хотел знать, но он должен был узнать, и что более важно, Рокки должна была с этим смириться, рассказать ему.

— Отпусти, — прошептала она.

— Ты не сказала копам, этого нет в отчете. Я вытащил его из архива и прочитал. Но ты рассказала своему брату, а он рассказал отцу. Тот ублюдок нашел тебя, не так ли? Он добрался до тебя и причинил тебе боль.

Именно тогда она вздохнула и в то же время издала стон, поднялась на ноги. Лейн поднялся вместе с ней, он передвинул руки на талию, прежде чем она успела убежать, и заключил в свои объятия. Она отстранилась и в то же время с силой толкнула его в грудь.

— Лейн! — крикнула она. — Отпусти меня!

— Ты можешь сказать мне, детка, честное слово, можешь сказать мне все. Это ничего не изменит. Ни одной чертовой вещи.

— Нет! — закричала она. — Нет! Он не нашел меня. Как ты думаешь, моя мать позволила бы ему меня найти? Нет! Я даже не видела его.

— Поклянись, — настаивал Лейн.

— Клянусь, — прошипела она. — И месячные у меня начались после смерти мамы. Через неделю после смерти мамы. Папа был в больнице, Мерри об этом спросить я не могла, поэтому бабушка отвела меня в супермаркет, помогла мне купить прокладки, она была милой со мной, но я не хотела, чтобы тогда рядом со мной была бабушка. Я хотела, чтобы рядом со мной в тот момент была мама. С мамой я смогла бы поговорить об этом. Мама бы сказала, что делать. У меня так скручивало живот, было чертовски больно целый день, очень сильные были месячные. Меня напугало это до чертиков. Я не хотела, чтобы подобное происходило со мной целую жизнь. Бабушка пыталась меня успокоить, но она не была мамой. Она никогда не будет моей мамой. Я не могла говорить с ней об этом, задать вопросы. Я ни с кем не могла говорить об этом, кроме мамы, а она была мертва. До тридцати лет месячные были очень тяжелыми. Я чувствовала себя дерьмово, они причиняли много боли, и очень обильные. Я так сильно ненавидела их, что стала бояться. Они по-прежнему не самая моя любая вещь в жизни, а также не самая моя любимая тема для разговора. Но ты спросил. Теперь ты счастлив?

— Да, — честно ответил Лейн, ее тело дернулось от удивления от его ответа, а затем замерло в его руках.

— Да? — спросила она.

Он опустил подбородок и приблизил свое лицо к ней.

— Я парень, выросший без отца. Случается всякое дерьмо, хочешь с кем-нибудь об этом поговорить. Поэтому я понимаю, о чем ты, и понимаю больше, чем кто-либо другой понял бы, что ты имеешь в виду. Тебе нужна была мама, а она умерла за неделю до того, как ты так в ней нуждалась. Это отстойно, детка. Ты должна знать, поскольку я вырос без отца, понимаю тебя, а это значит, что ты можешь говорить со мной обо всем.