Золотой след

Возможно, она не заметила, как Лейн заталкивал вчера утром Рокки в ее машину. Может и не увидит, что Лэйн собирался сделать сейчас.

Но опять же могла и увидеть.

И если она увидит, то сегодняшний вечер разнесется по всей Пресвитерианской больнице, и то, что Лейн собирался сделать в данную минуту, разнесется по всей больнице и по всему городу, прежде чем его голова коснется подушки.

Он перевел взгляд на Рокки, которая обогнула багажник машины, подошел к ней, подъездная дорожка пересекалась с его дорогой. Она сменила обтягивающую юбку и туфли на высоком каблуке, теперь была в обтягивающих джинсах, легком, тоже обтягивающем свитере и сандалиях на высоких каблуках.

Лэйн встал перед ней, Рокки остановилась, подняв голову, взглянув на него.

— Что…? — начала она, но он поднял обе руки, обхватив ее лицо, ей пришлось приподняться на цыпочки. Ее тело мгновенно напряглось. — Лэйн, что…?

Она не договорила, потому что он наклонил голову и поцеловал ее, как днем. Он целовал крепко, но на этот раз долго. Достаточно долго, она обвила руками его за талию, он притянул ее достаточно близко и приподнял ее голову достаточно высоко, что она стала терять равновесие, ее грудь уперлась в него.

Ее губы были на вкус как мята, он убрал руки, когда желание узнать остался ли у нее такой же вкус губ, угрожало пересилить его.

Он отстранился от ее губ, но рук не убрал, прижав к себе ее голову.

— Что на...?

— Натали Ульрих работала с твоим бывшим придурком? — прошептал Лейн и увидел, как побледнело ее лицо. Она не поняла его вопроса. Натали не бросалась в глаза своей внешностью. — Сладкие щечки, — шептал он, — она живет через дорогу, и у этой женщины самый большой чертовый рот.

Он прижимал Рокки к себе, скользнув взглядом к дому Натали. Он был прав, увидев ее силуэт в окне.

Черт побери, блестяще.

Лэйн оглянулся на Рокки и закончил:

— И она смотрит на нас.

— Смотрит? — прошептала Рокки в ответ, ее пальцы впились ему в талию.

— Да, я плохо ее вижу, но почти уверен, что телефон у нее приклеен к уху.

— О боже, — все еще шептала Рокки.

Лейн ухмыльнулся и не двинулся с места.

Некоторое время они так и стояли, потом Рокки спросила:

— Мы собираемся простоять здесь всю ночь и притворяться, что целуемся?

— Возможно, — ответил Лейн.

— Это было бы плохо, так как я умираю с голоду, — ответила она.

— Нет, Рок, это было бы плохо, потому что ты вот-вот войдешь в зону тестостерона, и никто в этом доме не имеет ни малейшего понятия, как нужно готовить.

— Тогда я приготовлю, — предложила она, и его руки скользнули вниз по ее шее к плечам, а затем по спине, и он притянул ее ближе.

— Нет, ты готовила для нас вчера. Перед твоим приездом мы немного поговорили, и Джас решил поразить тебя своими кулинарными талантами.

Он увидел, как ее брови поползли вверх.

— У вас была стычка?

— Да, — его руки сжали ее, затем он опустил одну руку, другую положил ей на плечи, развернулся вместе с ней и повел к дому, — я их проинструктировал.

Она обняла его за талию и повернула голову в его сторону, и он почувствовал, как мягкие волосы ее конского хвоста скользнули по его предплечью к ее плечам.

— Они нормальны с, гм… всем?

Лейн кивнул.

— Нормальны.

Она посмотрела на дом, когда они поднялись на две ступеньки к маленькому, огороженному белым забором, цементному крыльцу, и прошептала:

— Хорошо.

Но прозвучало ее «хорошо» совсем как не хорошо. Голос звучал неуверенно и адски испуганно.

Он подтолкнул ее вперед, открыл штормовую дверь, придержал над ее головой, толкнув внутрь входную дверь, она вошла первой.

— Привет, миссис Эстли! — крикнул Трипп, скользя по деревянному полу в гольфах, и Лейн решил, что уроки крутости определенно в порядке вещей у его младшего сына.

— Привет, Трипп, — ответила Ракель и тут же покачнулась на своих тонких каблуках от лобовой атаки Блонди.

— Лежать, Блонди, — приказал Лейн, закрывая и запирая дверь, Блонди впервые в жизни проигнорировала его команду, положив передние лапы на шикарный свитер Рокки, пытаясь облизать Рокки шею, будто духи Рокки были с запахом бекона. — Трипп, убери ее от Рок.

— Блонди! Иди сюда, девочка, иди! — крикнул Трипп, хлопая себя по бедрам, Блонди крутила головой между Триппом и Рокки в возбужденной нерешительности, не в состоянии решить кто ее самый любимый человек в мире. Ей не потребовалось много времени, чтобы выбрать Триппа, она оттолкнула Рокки и побежала к Триппу, который схватил ее и повалил на ковер в гостиной.

— Привет, миссис Эстли, — произнес Джаспер, и взгляд Лейна устремился к нему, его сын стоял, прислонившись к стене, скрестив руки на груди, скрестив ноги, с выражением веселого безразличия на лице, Лейн пожалел, что Трипп борется с собакой, не обращая внимание на своего брата, потому что Джаспер, в отличие от Триппа, был мастером хладнокровия.

— Привет, Джаспер, — ответила Рокки. — Слышала, ты готовишь сегодня для меня.

— Запеченные макароны, — ответил Джаспер.

— Запеченные макароны?

— Что это? — крикнул Трипп с пола в гостиной, все еще борясь с собакой.

— Не знаю, — ответил Джаспер. — По ходу дела разберусь.

— Отлично, — пробормотал Лейн, и его мир рухнул.

Потому что Рокки повернула к нему голову, глядя через плечо, ее конский хвост развевался, и она улыбнулась ему. Прямо ему. Ее глаза встретились с его глазами, и появилась ямочка на щеке.

Он мог целовать ее, держать в объятиях, прижимать к стене, лежать на диване и разговаривать, и он чувствовал все, что делал, зная, что ему это нравится, но он не мог принять эту улыбку.

Не мог принять ее улыбку, предназначающуюся лично ему. Ту улыбку, которая двадцать один год назад обещала прекрасную жизнь, а потом, три года спустя, исчезла без всяких объяснений.

Именно в этот момент он понял, что не до конца продумал весь свой план.

И прежде чем Лейн пришел в себя, она повернулась назад к Джасперу и сказала:

— Не знаю, мне нравится, я так голодна, что готова отгрызть себе руку.

— Держу пари, что паста Джаса будет по крайней мере вкуснее, чем ваша рука, — заметил Трипп.