Золотой след

— Лейн, — прошептала она.

— Ты всех нас загнала в свою ловушку, свитчикс, мы увязли. Ты не можешь выйти и бросить нас только из-за того, что творится у тебя в голове. На этот раз, детка, с моими парнями ты не должна выходить и идти своей веселой чертовой дорогой, я не позволю тебе это.

— Лейн, — повторила она шепотом.

— Ты не уйдешь. И никуда ты не выходишь. Я знаю, что у тебя хорошо получается уходить, свитчикс, но должен тебя разочаровать. На этот раз ты доведешь дело до самого чертового, мать твою, конца.

Он оттолкнулся от стойки и подошел к ее холодильнику, открыл, увидел две коричневые бутылки шикарного пива. Схватил одну, закрыл холодильник. Подошел к столешнице, решив, что она держит открывалку поближе к холодильнику, разумнее же не ходить далеко, чтобы достать то, что ей нужно. Он открыл ящик, нашел открывалку, воспользовался ею, бросил крышку на прилавок, бросил открывалку назад в ящик, закрыв его бедром.

Затем повернулся к ней, прежде чем сделать глоток.

Она все еще прижималась к стойке, где он ее оставил, ее локти были отведены назад, ладони лежали на стойке. Глаза были устремлены на него, и он решил не разбираться в эмоциях, которые отражались на ее лице.

Опустив руку, сказал:

— Тебе нужно запастись приличным пивом, детка. «Бад», «Курс», «Миллер», бутылки или банки, мне плевать. — Он поднял бутылку. — Это крутизна — отстой.

Затем он прошел мимо нее в гостиную.

За две недели Ракель преобразила ее. Он даже не знал, что мебель можно достать так быстро. Диван темно-фиолетового цвета, глубокий и мягкий, манящий у задней стены. Кресло темно-серого цвета с большой подставкой для ног перед диваном, такое же привлекательное. Большой, черный, покрытый лаком, квадратный журнальный столик, повсюду разбросаны бумаги, работы ее учеников. Большой бокал, наполовину наполненный красным вином, и несколько красных ручек валялись среди бумаг. Тут и там горели свечи, от которых исходил ягодный аромат.

Он подошел к черным лакированным полкам рядом с камином, где стояли книги и стереосистема. Запоздало заметил, что играет музыка. Рок-н-ролл, играет тихо. Он выключил музыку, заметил пульт, стоявший у основания стильной лампы на столике, тоже покрытой черным лаком. Подошел к ней, схватил пульт, включил плоский телевизор, стоявший на подставке в углу, обнаружил, что она уже подключила кабельное телевиденье. Он нашел спортивный канал и растянулся всем телом на ее диване.

Было удобно, подушки мягкие, тело погрузилось в них, черт, он мог здесь даже заснуть. Он схватил большую подушку с рисунком в серых, пурпурных и черных тонах, закинул ее за голову на подголовник и уставился на игру.

Таким образом он хотел высказать ей свою точку зрения.

Рокки пропустила все его замечания мимо ушей.

Это заняло некоторое время, но он почувствовал ее приближение, хотя она не появилась в поле его зрения, почувствовал ее присутствие, когда она подошла к кофейному столику.

— Может, тебе лучше пойти домой, — тихо предложила она.

— Нет, — ответил Лейн, не отрывая глаз от телевизора, сделав еще глоток пива, затем опустил руку, поставив бутылку на пресс. — Ратлидж живет в блоке «Г», квартира номер один. Я не смотрел, когда приехал, но его машины нет, он должен проехать мимо твоей парковки. Из машины он заметит мой внедорожник.

Она не ответила. Он услышал, как она зашевелилась, но даже не взглянул на нее. Через несколько минут увидел, левой рукой она потянулась к бокалу с вином. Его взгляд скользнул к ней, она сидела, скрестив ноги, на полу у кофейного столика, опустив голову к работам учеников, пальцы забинтованной руки сжимали красную ручку, левый локоть лежал на столе, бокал был высоко поднят.

— Что это за повязка, Рокки? — спросил он.

Она оторвала глаза от бумаг, взглянув на него.

— Со мной все хорошо.

— Я не об этом спрашиваю, сладкая попка.

Она повернула к нему голову и поставила бокал с вином. На лице не было косметики, это было отстойно, но он подумал, что такой прекрасной не видел ее с тех пор, как вернулся домой.

— Вчера вечером было больно, — ответила она. — Я проснулась, запястье распухло. Первым делом отправилась в клинику. Они сделали рентген, сказали, что растяжение. Перевязали и дали обезболивающие. Ничего страшного. Я в порядке.

Затем она снова посмотрела на рабочие тетради детей.

Лейн снова посмотрел в телевизор, сделал еще один глоток пива и попытался не думать, как Рокки получила растяжение в отчаянной попытке убежать от него и Мелоди, как проснулась в полном одиночестве с распухшим запястьем, отправилась в чертовую клинику, снова одна, и как ей было больно.

Он пытался не думать об этом, но у него ничего не получалось.

Прошло несколько минут, он услышал, как она тихо сказала:

— Я приду к вам, ради Джаспера.

Лэйн не отрывая глаз от телевизора, ответил:

— Отлично.

— Просто скажи, когда мне прийти, — продолжала она.

— Ты выбирай.

Она замолчала.

Прошло еще немного времени, прежде чем она спросила:

— Ты ужинал?

— Нет, у меня в животе столько нездоровой пищи, пока я смотрел игры с моими мальчиками, что спокойно переживу этот день.

Она помедлила, прежде чем продолжить.

— Хочешь чего-нибудь приличного?

Он повернул к ней голову.

— Если ты хочешь есть, Рок, ешь. Но я пасс.

— Я не хочу, — прошептала она.

Он выдержал ее взгляд.

Она опять опустила голову к детским работам.

Ее густой хвост свисал на грудь, через плечо, обвиваясь вокруг шеи.

Глядя на ее хвост, Лейн испытывал непреодолимое желание скатиться с дивана и вытащить ленту из ее хвоста, подхватить Рок на руки, отнести на диван, прижавшись к ее телу, находящимся под ним, затем зарыться руками в ее длинные волосы после того, как он сделает с ней разные другие вещи, погрузить свой член.

Он не хотел, чтобы у него было такое желания, но вынужден был признать, что такое желание у него присутствовало и пропадать оно не собиралось.

Он поднял пиво, сделал еще глоток и скатился с дивана. Поставил пиво на свободное от бумаг место на столе. Она подняла голову и посмотрела на него, но он поднялся на ноги, осмотрелся, увидел ключи на стойке.

Забрал ключи, повернувшись к двери, заметил, что она наблюдает за ним.

— Сейчас вернусь, — пробормотал он, вышел из квартиры, сбежал вниз по лестнице и направился к своему внедорожнику. Открыл дверь, пролез на пассажирское сиденье, открыл дверцу бардачка, достал сигареты. Выскочил из машины, вошел в ее квартиру, не глядя на нее, направившись прямиком к балконным дверям, слегка наклонившись, чтобы по пути бросить ключи на стол. — Я хочу покурить.