Мне сегодня что-то августнулось.Сентябрит с неделю календарь.В голове одна сплошная дурость!Есть права? А может, всё же тварь?Кто здесь судьи? Есть ли адвокаты?Что нам делать? Кто тут виноват?И куда рассветы и закатыМанят нас, поэтов, наугад?Отпустить, а может быть, запомнитьТу девчушку, что тревожит сны?Написать сентябрьскую повестьИли рухнуть в спячку до весны?Я заметил, как на стройном клёнеЧистит шубку чернопёрый грач.Осенью они летят на море —Ты летишь в сплиновость и глинтвач.Укрываешься колючим пледом,Что в шкафу за лето съела моль.Всё читаешь грустные сонетыИ шерстишь романы про любовь.Встань уже и выгляни в окошко,Надевай джинсовку и штаны,Собирайся в лес, бери лукошко —Режь! С себя хандру, с земли грибы!Маринуй,
закатывай их в банки.Пригласи друзей своих в кино.Кто здесь судьи?.. Есть ли адвокаты?..Сентябрю, поверь мне, всё равно.
Красимира Борисова
Пушкинские Горы, Псковская обл.
Вид из окна
Чернота, асфальт – земле обуза.Всё одно – что в небе, что в земле.Как перед грозой мир тонет с грузом…Есть ли где-то грозы в феврале?Эта грязь прилипнет к окнам,Мимо проезжающей весны.Север спит. Как жаль, что не дал Бог намВ феврале бушующей грозы.Так бы откричалась во всю душу,Разлетелась, размахнулась я…А мой друг меня, кивая, слушалЗа оградою монастыря.Я умыла бы от мела рукиНе под краном – в жестяном котле.Не было для нас бы большей муки,Чем не петь с грозою в феврале.Я хочу, чтоб верный друг мой рядом,Чтоб я слышала, что он шептал,И глядел в глаза, и спорил с градомНадоедливым, что в дверь стучал, стучал…Мы одни б ту тайну знали,Что зовёт нас на природе жить.Мы б смеялись. В городах лиЖизнь унылая нас собрала тужить?Жаль, что глупо. Тривиальна повесть:Где-то в полночь закипает чай;То ли сердце, то ли плачет совесть(Страсть капризна, только ей кивай).Календарь и год. И позапрошлойНахожу субботу в феврале…И скажу себе: не так уж сложноО грозе мечтать в тепле. В тепле?..
Василий Боровиков
Карабаново, Владимирская обл.
«Осенней ночью на рыбалке…»
Осенней ночью на рыбалкеСмотрел я в тёмный небосвод.Там самолёт, включив мигалки,Вершил неспешный свой полёт.Там тёмным клином гуси плыли,От злых охотников таясь,И там такие звёзды были,Каких не видел отродясь.Я тишину ночную слушал,Устав от суматохи дня,А звёзды ярко и бездушноСмотрели сверху на меня.Я слышал вечности дыханье,И, отражённая рекой,Вся бесконечность мирозданьяДарила мне ночной покой…Но тут затренькал колокольчик,И спиннинг выгнулся, треща,А значит, с лирикой покончим,Пришла пора тащить леща.
Осень. Середина октября. Солнечный день
Уже порою лёд, прозрачный, тонкий,Зеркалит гладь холодных тихих вод.И писк синицы, радостный и звонкий,Летит в бездонный синий небосвод.Уже поутру инея полоскиВ траву ложатся ранней сединой,Но как на солнце светятся берёзки,Сквозь золото сияя белизной!Крик журавлиный в тишине стихает,Экзотикой он стал теперь, увы…И ягоды рябины, затухая,Просвечивают ржавчину листвы.В садах, наполовину облетевших,На ветках ещё держатся плоды,Для воробьёв, на яблоню присевших,Нет заморочки с выбором еды.На кустиках зелёных россыпь ягод,Как вишни, только цветом в первый снег.Похоже, даже птицы им не рады,Для красоты сажал их человек.Съедобность этих ягод неизвестна,Хоть цветом они схожи с молоком,Зато их очень даже интересно,На землю бросив, лопать башмаком.Возможно, это всё когда-то былоИ снова будет, а быть может, нет.Прими сейчас осенний, странный, милый,Гармонией проверенный букет.В неярких красках догорает осень,И это грустно, что ни говори.Природа зимнего покоя просит.Остановись, прохожий, посмотри.
Сергей Бородин
Железногорск
Пустяк
У Белой Королевы выходной.Она откинет мягко спинку трона,Съест пешку, снимет с головы коронуДа туфли сбросит с ног, а заодноВернёт на F4 офицера,В шестнадцатом ходу пойдёт на шаг,А на двадцатом…Кажется – пустяк —О нём не думать.Это – подвиг целый.В бокале красное сухое – дар богов,Перед глазами – панорама сечи.Перед глазами – будущие встречи,В бокале память, без границ и берегов.У Белой Королевы на устахБлаженство снов загадочной улыбкойСкользит сквозь время: трепетно и зыбко.Фигуры букв на клетках и листах.
Ночь
За крылом огромной чёрной птицыСумерки проглотит звёздный свет.Тем, кто спит, возможно, что-то снится,Тем, кто спит. И даже тем, кто – нет.Горизонт скрывается от взгляда,Мелочи все сводятся к нулю,Тишина прошепчет где-то рядом:«Любишь ночь, как я её люблю?»Те, кто спят, вопроса не услышат:Их
ведёт сна призрачный мотив,Или чёрный ферзь на веки дышит,Липкою золою обративСновиденья. Брошены по снегуИскры перламутровой луны,Стрелки потеряли склонность к бегу,Ночь застыла, ей не снятся сны.Ночь молчит в сапфировое небо,Шёпот стих внезапно и давно.Мне бы вязкий уголь, мне бы, мне бы……снятся сны. Не сплю. Смотрю в окно.
Жёлтая стрела
Капли крови тем, кто был, и тем, кто здесь.
Как ни странно, мы не знаем, кто мы есть.
Para Bellvm
Философия по Фрейду, психология по Канту,Собираются в архивы буквы, ставшие судьбою.Ноты рвутся сквозь октавы у плохого музыканта.Бьётся сердце мимо такта. Невозможно быть собою.Поезд мчится сквозь пространство, жёлтый свет стрелы горящей.Машинисты, пассажиры пьют бордо и курят трубки.Их придумал злой писатель. Всемогущий. Настоящий.Мир, страницами наполнен, очень гибкий, слишком хрупкий.У рассказа две концовки, Незе курит и смеётся.Мы сквозь тамбуры в вагонах. Кофе льётся мимо чаши.Расскажи мне, друг-подснежник, как земля на выдох бьётся,По секундам пляшут тени, становясь глупей и старше.Поезд режет угол острый, стук колёс уже не слышен.Кроме чая и стакана — мельхиора тяжесть греет.Жёлтый луч, упавший оземь, тихо спит, почти не дышит.Между Бэконом и Гобсом то горит, то бледно тлеет.
Екатерина Брагина
Великий Новгород
В полях ночных бушует вьюга…
В полях ночных бушует вьюга.И ночь темна. И окна стужаЗавесой буйной до утраСкрывает, демонов зовя.Душа во вьюге одинока.Душа во вьюге – сирота.И сон её шаги тревожатПо крыше снежной до утра.Они тяжки. Быть может, ветер,В закрытую упёршись дверь,Взметнулся на неё небрежно.Душа моя, сему поверь!И время тянется. ВиденьяПред взором предстают во мгле,И тени медленно и томноПлывут по каменной стене.Давно ли ночь идёт? Быть может,До утра светлого ещёНе раз душе придётся вздрогнуть,Взглянуть со страхом на окно.Но вот слышны невнятно звуки:Далёкий колокол иль гласВзывает небу в этот час —Помилуй, Боже, грешных нас!
Шорохи
Тишина. Тишина. ШорохиРаздаются среди ночи.То ползут по полям вороги?Нет, пронзают снега ручьи.Тянут воды к реке холодные,Но она под декабрьским льдомСпит безмолвно, не слыша шорохи,До весны непробудным сном.А душе моей очень хочетсяКрикнуть ночи: «Оставь дожди!Пусть метели качают зимнююКолыбель, где не спят ручьи!»
Сергей Васильев
Северодвинск
Русь моя Матушка
Где-то колоколами церквей —запоздало и заполошенно,Где-то криком малых детей —разозлило и огорошило.Над землёю степная пыль —шли и конные, шли и пешие.Растоптали в труху ковыль —разрисованы словно лешие.Наступала чёрная рать —убивала, сжигала, вешала.Русь потом было не узнать —нет ни конного, нет ни пешего.Собирал войско русский князь —непокорное, разобщённое.В монастырь ехал, помолясь, —дело было богоугодное.И сошлись у белых берёз —чернота да святые русичи.Сколько жизней тот бой унёс —знают в Муроме, помнят в Угличе.Дорогая, матушка Русь,С солнцем ясным, полями вольными.Я люблю тебя и молюсьС перезвонами колокольными.Что стоишь ты уже века,Непокорная, величавая.Свысока смотришь на врага,Издыхающего в отчаянии,Что не смог тебя покорить,Не сломил, не заставил каяться.То, что ты продолжаешь жить,Ну а ворог твой – только маяться.
Татьяна Василькова
Сегежа, Карелия
Я разожгу камин холодною порой
Я разожгу камин холодною порой.И пусть его огонь меня теплом согреет.Обрушился на мир свирепою пургойСедой январь, и ветер злится всё сильнее.Гляжу в окно, а там такая круговерть —Снег заметает всё: дома, дворы, дороги.Наверное, зима не в духе и теперьЗаносами снегов преграды строит многим.А мне так на природе хочется гулятьИ любоваться видом сказочного леса.Но жаль, никак нельзя погоду обуздать,Уже который день, лютуя, куролесит,Навеяв в душу сплин, что с головой накрыл.Тревожится она, а от чего – не знаю.Быть может, вдалеке меня ты позабыл,В снегу увязло наше счастье, замерзая.