Золотой тюльпан

Франческа считала дни с того момента, как начались приготовления к ярмарке. На рыночной площади и на улицах ставили палатки, балаганы, прилавки. Празднество включало в себя игры, концерты, соревнования лучников, спортивные состязания, различные процессии, танцы, фейерверк, а также специальные развлечения для детей.

В день открытия рано утром люди начали приходить в город нередко из мест, лежащих за несколько миль от Делфта. Собралась огромная толпа желающих посмотреть, как городская стража торжественно прошествует на площадь. Вермеры расположились перед своим домом, и дети встали впереди. Франческа помогала присматривать за самыми младшими, а Рина, взяв ее за руку, стояла рядом с ней. Катарина сделала для всех — включая и Франческу — маленькие флажки, чтобы приветственно махать проходящим, и Беатрис прыгала от возбуждения, ожидая, когда же появится процессия.

Звуки маленьких флейт и бой барабанов в сочетании с ревом длинных труб возвестили о приближении отряда стражи. Первым шел знаменосец в ярко-желтой парче, расшитой золотистыми нитями, перепоясанный оранжевым шелковым поясом, с белыми перьями, покачивающимися на шляпе. Он так нес знамя, что оно театрально развевалось, хотя в мягком воздухе не было и намека на ветерок. За ним маршировали военные и штатские стражники в своих лучших нарядах. Над площадью раздались приветственные крики, и Беатрис побежала туда, а Франческа с Риной бросились следом, чтобы она не затерялась потом в толпе.

Возвратив обеих девочек на попечение матери, Франческа с Яном вошли в дом. Он загрузил галерею картинами и офортами. Ему предстояла трудная неделя, так как люди захотят потратить свои деньги, в том числе и на произведения искусства. Франческе, как ученице, полагался выходной завтра.

На следующее утро основным моментом должно было стать шествие Гильдий, в котором участвовал и Ян. В своей лучшей куртке и штанах из синего бархата он отправился на место сбора возле Старой церкви, Франческа, надев маску, выглядывала из окна студии, пока не увидела Питера, остановившегося недалеко от Мехелин-Хейса за деревьями, отделявшими площадь от территории Новой церкви. Она поспешно вышла из дома через галерею и радостно бросилась в объятия Питера. Ни один человек из веселой, кружившей вокруг толпы, не обратил на них никакого внимания. Повсюду столько интерестного и необычного! Уличные торговцы выкрикивали названия своих товаров или комичные стихи, чем вызывали взрывы смеха. Питер был без маски, но множество людей пришли в карнавальных костюмах, так что Франческа не привлекала внимания своим видом. Они присоединились к танцующим парам, посмотрели представление, ели, пили, попытали удачи в различных состязаниях. Один раз они заметили Клару — одинокую маленькую фигурку, с трудом хромающую с Кромстрат, чтобы посмотреть на празднество на площади.

— Жаль, что мы не можем позвать ее и повеселиться вместе, — сказала Франческа, — указав на нее Питеру. — У нее такая несчастная жизнь под пятой Гетруд, но я не должна позволить ей узнать меня.

— Она кажется такой печальной и одинокой. Подожди меня здесь. — Питер подбежал к торговцу, продававшему цветы, и купил небольшой букет. Пробившись сквозь толпу к месту, где остановилась Клара, он сорвал с головы шляпу, наклонился и поцеловал ей руку. Пока маленькая женщина, залившись румянцем, удивленно рассматривала его, Питер преподнес ей букет; его поведение вполне вписывалось в правила ярмарки-карнавала, где можно было отдать дань почтительного уважения любой женщине. Когда он удалился, Клара изумленно посмотрела ему вслед, и улыбка промелькнула на ее лице. Питер обнял Франческу, увлекая ее в гущу толпы.

— Я рада, что ты так поступил, — весело сказала она. — Ты сделал для Клары день таким же счастливым, как и для нас.

Во второй половине дня они оставили праздник и вышли за город, где Франческа смогла на какое-то время снять маску и скинуть капюшон. Они лежали в высокой траве, даря друг другу свою любовь.

— Когда мы встретимся? — спросил Питер по пути назад в город.

— Когда я приеду в Амстердам на Рождество. Тогда же должна состояться свадьба Сибиллы и Адриана.

— Еще так долго ждать!

— Недели пролетят быстро. Мне следует быть осторожнее, чем когда либо, чтобы Гетруд не заподозрила о наших встречах.

— Да, будет ужасно, если заключение в тюрьму не позволит тебе получить членства в Гильдии, когда ты уже столь многого добилась.

— Дело не только в этом! — Франческа остановилась и крепко прижалась к Питеру, обняв его за шею. — Людольф узнает, и я страшно боюсь, что он убьет тебя!

Он обнял ее за талию, бросив осторожный взгляд на лицо девушки.

— Что наводит тебя на мысль, будто он пойдет на крайние меры?

— Он настолько обезумел, желая получить меня, что, мне кажется, ревность толкнет его на самые отчаянные поступки. Ни один нормальный мужчина не стал бы пользоваться такими методами, как он, чтобы загнать меня в ловушку. Он не слышит от меня ничего, кроме резких отказов, показывающих, что я не желаю участвовать в этом контракте, и единственное, чего я хочу, — это освободиться от него, но он по-прежнему не отпускает меня. Это болезнь. Он просто одержим, и временами я задаю себе вопрос — видит ли он во мне какую-то личность, или я — что-то типа вещи, которую можно искалечить или уничтожить, если возникнет необходимость.

Франческа склонила голову ему на плечо, и Питер нежно погладил кончиками пальцев затылок девушки, думая, как точно она, совершенно не подозревая, определила характер человека, который уже убил однажды и, скорее всего, совершил второе убийство.

— Не стоит бояться за меня. Не забывай, я — солдат народного ополчения, меня учили и нападать, и защищаться, как мечом, так и пистолетом. Отбрось свои опасения за меня.

Франческа взволнованно посмотрела на него.

— Тем не менее, мы не должны рисковать. Я не осмелилась бы встретиться с тобой сегодня, не будь на мне этой маски.

— Значит, прощаемся до декабря, — печально сказал Питер.

— Да, любимый.

Войдя в город, они расстались там же, где и встретились. Франческа сложила плащ и маску в сундук и пошла с Вейнтье на Кромстрат через праздничную ярмарку, где цветные фонарики и яркие костры внесли свою лепту в общее веселье. Мысли ее были с Питером, который скакал в ночи из Делфта, так как был самый разгар сезона продажи луковиц тюльпанов, и это требовало его присутствия в Харлем-Хейсе. И точно также его земля будет всегда притягивать его к себе.

Клара, вернувшаяся с букетиком цветов, подаренным ей отчаянным незнакомцем, показала его Франческе.

— Жаль, что ты не видела его, Франческа.

— Я так довольна, что он выделил из толпы именно тебя.

Гетруд, услышавшая их разговор, презрительно фыркнула.

— Наверное, все остальные женщины на ярмарке отказались от его цветов.

Глаза Клары наполнились слезами от столь болезненной насмешки.

— Вовсе нет! Он был вежлив со мной только потому, что я была одна. Он мог бы преподнести свой букет любой хорошенькой девушке, и ни одна не отвергла бы его с презрением. Вообще-то он пришел со своей возлюбленной. Я видела их вместе, и букет мог бы достаться ей, если бы он захотел, но он купил ей что-то еще. Я заметила их еще раньше у одного из прилавков.

— А что заставило тебя обратить на них внимание? — тихо спросила Франческа.

— То, как они целовались. Как будто они одни на острове, а не среди сотен людей. — В голосе Клары послышалась тоскливая нотка.

Гетруд подошла к ней.

— Тебе следовало бы быть осмотрительнее и не глазеть на столь распутное поведение на людях!

— Там было множество других влюбленных, они тоже целовались и обнимались, — резко возразила Клара с необычным для нее присутствием духа. — На ярмарках такое часто случается.