Золотой тюльпан

— Благоразумное решение. От него будет только польза.

— Надеюсь на это.

— Ты видела Франческу сегодня утром?

— Нет, я не захожу к ней во время ее рабочих часов. К счастью, она может довольно часто навещать меня в доме де Вера. Я слышала, что вы не собираетесь встречаться до Рождества.

— Правильно. Я лишь мельком вижу ее, когда она входит в дом Вермера или выходит из него в сопровождении Вейнтье. Но мы поддерживаем связь.

Это было довольно легко благодаря детям Вермеров и мальчишкам, прислуживающим в пивных, выступающих в роли связных. До сих пор Франческа не могла сообщить ничего интересного. Двое постояльцев оставались как-то на ночь, но не в спальне с дымоходом, и ей не удалось увидеть ни одного из них.

Алетта взглянула на часы.

— Я должна идти. Йозеф будет ждать меня у ратуши, и я не хочу, чтобы он простудился на холодном ветру.

— Я провожу тебя. — Питер снял с крючка пальто и сунул руки в рукава. Затем надел шляпу и взял корзину Алетты, когда они вышли вместе из конторы.

Это был шумный рыночный день с оживленным движением. Питер удивленно приподнял бровь, увидев старомодный, но хорошо вычищенный экипаж с восседающим на козлах Йозефом, ожидающий Алетту.

— Ты не говорила, что ездишь с шиком.

— Это карета, которой пользовались еще дедушка и бабушка Константина. Мне не составило бы труда ходить в город пешком, но он всегда настаивает, чтобы Йозеф отвозил меня.

Питер поставил корзину на сиденье и помог Алетте подняться в карету. В окнах не было стекол, но кожаные шторы защищали от сквозняка. Он пожелал ей всего наилучшего на праздник Святого Николаса и счастливого Рождества. В ответ она произнесла свои пожелания добра и счастья.

Кивнув на прощание, Алетта опустила шторы и закрепила их внизу, карета загромыхала по булыжнику. Питер остановился поговорить с одним из знакомых, потом направился к конторе. Не успел он сделать пару шагов, как впереди произошло столкновение. Он видел, как пьяный возчик, который, доставив товар, выезжал с рынка, небрежно подстегнул лошадей, напугав их неожиданным резким ударом, и они рванулись вперед, отчего повозка задела проезжавшую мимо подводу. Никто не пострадал, но колеса заклинило.

Питер и еще несколько мужчин сразу же подбежали предложить свои услуги. Все закончилось очень быстро. Колеса разъединили, лошадей успокоили. Возчик, прокричав благодарность всем помощникам, свернул на узкую улочку, ведущую к Волдерсграхт, в то время, как двое мужчин, сидевших рядом на месте кучера в подводе, спокойно продолжили свой путь и скрылись из вида за Старой церковью. Питер задумчиво шел к конторе, гадая, почему самое обычное происшествие не выходит у него из головы. Конторский служащий, сидевший за своим столом, поднял глаза и увидел сквозь стекло в верхней части двери слегка искаженный облик своего работодателя. Потом он вдруг опять исчез.

Питер бегом направился к конюшне за своей лошадью. Он понял, что показалось ему необычным в том случае. Извозчики и кучеры пользовались дурной славой сквернословов, когда что-то раздражало их, особенно, если каким-то образом причиняли вред их лошадям или телегам, и нередко прибегали к применению кулаков на радость тут же собиравшихся зевак. Подобное поведение готовился продемонстрировать и пьяный возчик, размахивая кулаками, словно это не он стал причиной столкновения. Но мужчины на подводе не произнесли ни слова упрека, единственное, что их беспокоило, — это не рассыпался ли от удара их груз под чехлом. Лошади были в пене, словно неслись изо всех сил, хотя на площадь они въехали тихим шагом и точно также двинулись дальше. В этом не было ничего необычного, но в сочетании со странным поведением возниц, требовало расследования.

Как всегда в базарный день, множество самых разнообразных телег и повозок въезжало в город и выезжало из него. Гуси, только что приобретенные на рынке, хлопали крыльями и пронзительно кричали, разбегаясь с дороги Питера, потом его задержало стадо овец, а затем — два разных стада коров, одно направлялось вдоль дороги, а второе пересекало ее, переходя с одного поля на другое. Расстояние, которое ему пришлось проскакать, прежде чем он заметил интересующую его подводу, показывало, что возница гнал лошадей, несмотря на угрозу врезаться в стада и трудность лавирования между другими телегами и экипажами в местах, где извилистая дорога сужалась.

Питер видел, как быстро катилась впереди подвода, и, подстегнув лошадь, двинулся с такой же скоростью, что и у них. Теперь у него не осталось сомнений в том, что эти люди не были возницами, и возросла уверенность, что они просто выполняют задание. Они могли оказаться воришками, не имеющими никакого отношения к порученному ему делу. Дважды человек, сидевший рядом с кучером, оглядывался, но на таком расстоянии невозможно было различить черты лица. Затем Питер понял, что они проверяют его, двигаясь то медленнее, то быстрее, и наблюдая, не меняется ли между ними разрыв. Питер тоже стал двигаться рывками, и когда они снова перешли на постоянную скорость он убедился, что они успокоились на его счет.

Неожиданно дорога образовала поворот на лесистой местности, и когда Питер ожидал снова увидеть подводу, она исчезла. Он пришпорил свою лошадь и обнаружил перекресток. Невозможно было определить, в каком направлении скрылись те люди. Он внимательно осмотрел почву, но не смог различить никаких следов среди старой колеи и на твердой каменистой поверхности. Не желая отступать, Питер тщательно выискивал признаки скрывшейся подводы, направившись по одной из дорог. Выехав на открытое пространство за деревьями, он вернулся и продолжил поиски в другом направлении. Однажды он заметил вдали какую-то подводу и галопом помчался по лабиринту узких дорог между фермами, но оказалось, что это совсем не та добыча, за которой он охотился. Наконец, ему ничего не оставалось делать, как снова повернуть в Делфт.

Вечером в Мехелине Питер переговорил со многими местными людьми, но не узнал ничего, кроме того, что эта подвода бывает в Делфте крайне нерегулярно, хотя один человек был убежден, что дважды видел ее раньше.

— Когда это было? — небрежно спросил Питер, покупая своему новому знакомому, а также и себе, еще одну пинту[8] пива.

— Первый раз, должно быть, прошлой весной, — последовал ответ после большого глотка пива.

— А второй?

— Примерно месяца два назад. Вскоре после ярмарки.

— А как вы смогли запомнить именно эту подводу? Она не отличается от любых других зеленых подвод с красными колесами.

— Я шорник, и именно я делал и продал кнут, который сейчас на ней. Вы знаете, где моя мастерская. Приходите завтра ко мне, и я покажу вам, как распознать мои кнуты, где бы вы не встретили их. — Высокая пивная кружка опустела. — Спасибо за пиво. Взамен я угощу вас своим, сваренным лично мною. Оно самое лучшее в Голландии. — С громким хохотом шорник вышел из Мехелина.

На следующий день Питер отправился навестить его и обнаружил, что домашнее пиво чрезвычайно крепкое. Он удовлетворенно улыбнулся после первого большого глотка, стоя в мастерской с окнами на дорогу, по которой проезжали вчера и он, и таинственная подвода.

— Как вам удается отыскать достаточно крепкую бочку, выдерживающую это пиво? — спросил Питер, вытирая пену с губ.

Шорника развеселила шутка.

— Это нелегко. А сейчас взгляните на рукоятки кнутов, предназначенных на продажу, вон на той подставке, и вы поймете, почему невозможно ошибиться, увидев мои кнуты.