Золотой венец Трои

Ну и картина! Господи…

На голубой глади подсвеченной воды в бассейне покачивалось чье-то тело. Оно держалось на плаву благодаря веревке с бело-красными пластиковыми мячиками-поплавками, отгораживавшей глубокую зону бассейна от его мелкой части.

И – никаких признаков жизни. Ну, точно – утопленник…

Андрей бросился в воду, доплыл до тела Стивена (а это действительно именно он: американец пришел на ужин в одежде, напоминавшей о цветах украинского национального флага, – в желтой майке и голубых шортах), похлопал его по щекам…

– Смотри, да он живой! Уже и сам плывет! – радостно воскликнула Катя.

Она права: американец явно приходит в себя, выплевывает воду, уверенно гребет к лесенке.

Выбравшись из бассейна, Стивен пытается что-то объяснить, но его тело сотрясает сильная дрожь: зубы клацают, невозможно разобрать ни слова в потоке то ли возгласов, то ли всхлипов.

– Вот, держи. – Андрей подхватывает с шезлонга свою майку, которую, оказывается, он успел сбросить перед тем, как прыгнуть в воду. – Полотенца нет, но хоть что-то…

Через пару минут американец наконец объясняет, что произошло…

Бандиты забрали его фотокамеру.

Под рукой у него не было ничего: ни любимой «зеркалки», ни самой простой «мыльницы», ни хотя бы сотового телефона.

Но настоящего фотографа это остановить не может.

– Сегодня вечером был потрясающий закат… Розовая светящаяся лента падала в море, она была такой необычно яркой! Дженни легла отдыхать, а я все стоял у окна и смотрел. А потом я понял – надо увидеть эту ленту с какой-нибудь высокой точки.

«Да, ракурс оттуда получился бы офигенный! Понимаю! – мысленно прокомментировала Вронская, сочувственно глядя на промокшего, взлохмаченного Стивена. – Сама такая же. Хотя нет, наверное, Стивен все-таки зависит от этого наркотика в большей степени. Обожаю фотографировать! Иногда случайно удается сделать такие кадры, что мне хочется бросить все, пойти в фотошколу, сменить профессию… Жизнь невероятно красива, и, если это удается отразить в фотографии, равнодушным остаться сложно. Все произошедшее в общих чертах уже ясно. Американец полез на вышку практически в темноте. Да, бассейн-то подсвечивается, а вот вышка для прыжков не освещена, эстетики никакой, да и не дело это – по ночам в воду сигать… Стивен забрался туда, оступился и чуть не свернул себе шею».

– …И тогда меня толкнули, – перевела Катя, выразительно поглядывая на Андрея.

Толкнули?!

То есть речь идет не о несчастном случае?!

– Вы видели того, кто это сделал? – по-английски уточнила Лика.

Но Стивен лишь развел руками:

– Не видел! От неожиданного удара о воду у меня свело судорогой ногу, я попытался плыть, потом понял, что тону. Как-то добрался до опоры и, наверное, даже ненадолго потерял сознание. Я был не в том состоянии, чтобы смотреть по сторонам.

– Эй, ты куда?! – Рука Андрея захватила воздух в каком-то миллиметре от ускользнувшей Лики. – Тоже захотела поплавать на ночь глядя?!

Не обращая внимания на возгласы бойфренда, Лика поднялась на вышку, вгляделась в светящийся диск воды, в чернильную темноту, пахнущую морем…

Разобраться бы поскорее в этом лихорадочном круговороте мыслей!

Итак, у основного подозреваемого, Ганса, – стопроцентное алиби. Он был в танцевальном классе, когда Стивен позвал на помощь.

Американец – потерпевший.

Салах тоже не подозреваемый, а потерпевший: ведь у него украли сумку.

И Катя потерпевшая, и Эмилия, и…

– Все ясно – на острове прячется кто-то посторонний! – прошептала Лика, спускаясь с вышки. – Кто способен подстроить все эти «случаи»? Кристина, Дженни?.. Эти женщины никак не подходят на роль преступниц. И Эмилия намекала – на острове остался кто-то из бандитов. Какой-то больной, которому нравится воровать, убивать, пугать людей, играть у них на нервах…

Наступив на что-то в темноте, Вронская нагнулась – и ахнула.

Любой следователь назвал бы это важными уликами.

На земле лежали два предмета – кухонный нож и небольшая заколка-невидимка Эмилии, которой она прихватывала сбоку свою длинную челку.

Теоретически возможно, что заколка оказалась тут случайно, что француженка потеряла ее раньше. Ведь, как правило, такие заколки продаются в комплекте по нескольку штук. Эмилия могла потерять одну и взять из своих запасов другую. Или, возможно, эта заколка просто похожа на ту, которой пользовалась Эмилия. Мало ли женщин отдыхало в этом отеле! Завалилась «невидимка» за камень сто лет назад – и лежала себе. Подметают дорожки, чистят бассейн, а этот клочок пространства, если сюда туристы случайно не бросят какой-нибудь мусор, не нуждается в частой уборке.

Но вот нож… он вряд ли оказался здесь случайно. Такую вещь просто так с собой никто не носит!

Кухонный нож… Он точно из того кухонного комплекта, это имущество отеля.

Получается, что этот случайный бандит забрался даже в кухню? Или в произошедшем все-таки виноват кто-то из туристов?

– У меня сейчас взорвется мозг! – пожаловалась Лика окружающим, молча стоявшим вокруг нее. Все растерянно разглядывали ее находки. – Нож – из кухни отеля, заколка – Эмилии.

– А это я взял нож из кухни, – вдруг заявил Стивен. – Я хочу защитить себя и свою женщину. Верните мне эту штуковину, пожалуйста!

Вронская, протягивая ему нож лезвием вниз, пожала плечами:

– Да пожалуйста! А заколка не вам, случайно, принадлежит?

– Нет, конечно! У Дженни сроду не было ничего похожего.

– Зато у француженки было, у Эмилии. – Лика буквально впилась глазами в лицо американца, пытаясь понять его отношение к последней фразе. Но никакой мимической реакции не последовало. Похоже, в настоящий момент его волновали исключительно собственные проблемы.

– Я ничего не понимаю! Кому понадобилось устраивать покушение на Стивена?! – Андрей обнял Лику за плечи и вздохнул. – Рационально все это не объяснить.

Рационально?!

Вронская вдруг вздрогнула, как от удара электрическим током.

Если нет рациональных объяснений, может, надо прибегнуть к иррациональным?

Да, это неплохая мысль. Надо как следует ее обдумать. В конце концов, выбор невелик, версий – кот наплакал. А слабая ниточка лучше, чем вообще никаких действий и усилий…

* * *

«Мне лучше, – констатировал Ганс, расхаживая по своему номеру. Машинально он взял пульт, нажал на кнопку и выругался: то место на стене, где недавно висела огромная «плазма», теперь выделялось более ярким прямоугольником краски. – Хотя, конечно, за ужином, когда Катя сделала свое заявление, я здорово перепугался. Я тогда быстро убежал от нее, но все-таки она действительно могла меня заметить… Слава богу, все обошлось! Я правильно сделал, что пошел на этот дурацкий урок танцев, абсолютно неуместный с учетом всего произошедшего. Катя ни в чем не уверена. Она даже не подозревает меня, не боится».