Золотой венец Трои
Шрифт:
… – Так, я не понял, – перебил Андрей Ликин рассказ, – что это еще у нас за гуру такой имеется?! А почему ты мне раньше ничего о нем не говорила? У тебя такое лицо вдохновенное делается, когда ты о нем вспоминаешь! Ты что, до сих пор с ним тусуешься? Смотри, если узнаю, что ты в него влюблена, ноги повыдергиваю и тебе, и экстрасенсу этому!
Вронская изумленно захлопала ресницами.
Она влюблена в Сергея?! Да Андрей сошел с ума! Сергея вообще нельзя было воспринимать как мужчину – он этого просто никому не позволял. Казалось, общаясь с кем-либо, он отключал все эмоции – и собственные,
– Не смей меня ревновать! Впрочем, я тоже далека от идеала – ревновала тебя к Кате.
– Да ты что?! К этой вешалке ходячей?
– Она все-таки моложе меня… Да ты сам-то хорош! Что это с тобой сейчас было, пятиминутка ревности?! Ладно, я отвлеклась. Так вот, на этих занятиях мы выполняли разные упражнения. Очень мне запомнилось, как надо было, сосредоточившись, рассказать все о сидевшем рядом незнакомом человеке – какая у него семья, профессия, увлечения… Как ни странно, я умела многое угадывать. И еще, Сергей учил нас работать с маятником. Никаких духов мы, разумеется, не вызывали. Работая с маятником, мы обращались к собственному подсознанию. Экстрасенс рассказывал, что наше подсознание намного мудрее сознания, оно знает ответы на все вопросы. Надо просто сосредоточиться и обратиться к нему…
– Слушай, Кассандра, так что же ты раньше молчала?! Давай скорее бери свой маятник и поинтересуйся, кто тут все эти фокусы устроил и когда нас вытащат отсюда!
Лика едва заметно пожала плечами.
Почему она вспомнила об этой технике именно теперь? Да это же очевидно – потому что пришло ее время и она может помочь.
Память любого хорошего журналиста – это в принципе архив знаний из самых разных областей: нечасто используемые иностранные языки, и какие-то психологические семинары-тренинги, и знания по рекламе, и целая куча информации на любой вкус, почерпнутой из различных источников.
Иногда и под пытками не вспомнишь о каких-то сведениях. Но в нужную минуту… Откуда что берется?..
Так и сейчас: архив вдруг «распаковался».
И теперь очень важно вспомнить, как отключаются эмоции – иначе маятник покажет неверный результат…
Глава 8
– Слушай, а ведь это тема! – Андрей оживленно потер руки. – Когда мы отсюда выберемся, ты мне с этим маятником здорово поможешь. А что, ему вообще любые вопросы можно задавать? Например, стоит ли заключать договор, кинет ли тебя партнер – да? И ответы будут на все сто пудов достоверные?
– Нет. Именно эти вопросы задавать нельзя.
– А почему?
– Потому что вопросы такого типа касаются будущего или личной выгоды. Ну, то есть нет, мотивы личной выгоды могут сквозить и в других вопросах – например, о том, какое питание тебе подходит или какой именно вид физической нагрузки. Информация, полученная с помощью маятника, должна идти на пользу развитию личности, а не укреплению ее благосостояния. Например, используя маятник, невозможно выбрать выигрышный лотерейный билет.
– Обидно…
– А на мой взгляд, это совершенно логично! Кстати, ты не думал о том,
что в слове «богатство» – тот же корень, что и в слове «бог»? Живешь правильно – получаешь с неба пряник.– А если живешь неправильно – и все равно получаешь пряник? Среди моих состоятельных знакомых полно мерзавцев.
– Я думала об этом. В этом случае получается пряник не от бога, и в итоге он все равно окажется невкусным и не принесет человеку ничего хорошего. Ладно, Андрей, хорош трепаться. Мне надо сосредоточиться.
Она уселась поудобнее возле пуфика, положила кольцо на шнурке на ладонь (Сергей объяснял: так надо, чтобы напитать маятник своей энергией) и закрыла глаза.
Как ее учил экстрасенс настраиваться на работу с маятником?
Наши органы чувств дают нам массу информации.
Сознание воспринимает только часть ее. Подсознание знает все.
Каждый человек обладает знаниями по всем важным вопросам.
Надо только сосредоточиться, научиться слушать свое сердце.
И еще: очень важно отключить эмоции, войти в состояние внутренней пустоты…
– Я готова выслушать любой ответ, каким бы он ни был. Самое главное, чтобы он был верным, – прошептала Вронская, медленно открывая глаза.
Она поставила локоть на поверхность сиденья, зажала шнурок в пальцах, мысленно поздоровалась с маятником и своим подсознанием и заранее поблагодарила их за ответы.
– А теперь, маятник, покажи мне: какие движения будут означать «да»?
Кольцо, вздрогнув, пришло в движение, закачалось по отвесной линии: то по направлению к Лике, то от нее.
– А как ты скажешь «нет»?
После секундной паузы кольцо завращалось против часовой стрелки.
«Ничего не изменилось, все как было во время моих занятий в его школе, – промелькнула мысль. – У каждого человека индивидуальные знаки маятника, и, похоже, они не меняются. Помню, как-то раз рядом со мной сидел мужчина – у него маятник показывал утвердительный ответ так, как у меня – отрицательный. Варианты движений маятника могут быть разными, но они, видимо, все же не меняются. По крайней мере, у меня через много лет он делает точно такие же движения».
Стараясь притушить эмоции, Лика прошептала:
– Маятник, находятся ли на острове посторонние люди?
Быстро и уверенно кольцо закрутилось против часовой стрелки.
– На острове присутствуют только туристы?
Маятник меняет свой ход: покачивается в вертикальном направлении.
– Спасибо, очень хорошо. Посторонних нет… Маятник, скажи… это Ганс убил Эмилию?
С кольцом начинает твориться что-то невероятное: маятник описывает эллипсы, меняет направления.
– Это танцор Сергей убил Эмилию?
Ответ аналогичный – непонятный.
– Это американец убил Эмилию? Кристина? Дженни?..
Кольцо словно взбесилось: его движения меняются каждую секунду, но ни «да», ни «нет» не говорит.
В отчаянии Лика воскликнула:
– Маятник, ты издеваешься надо мной?!
И вот кольцо вращается против часовой стрелки, уверяя: никаких издевательств.
Отбросив с лица волосы, она уточняет:
– Посторонних на острове нет?
Ответ: «нет».
– Никто из туристов не убивал Эмилию?