Золотой запас

Что морозы сравнивать с печами! —

Так промолвил я, пожав плечами,

Но, взглянув случайно за окно,

Я увидел целые обозы.

То есть вереницы тягачей

В белом свете гаснущих лучей,

Странный груз влачащих...

— Это что за

Пачки циклопических свечей?

— Это,—ты ответил мне,—березы!

ПЕРЕСКАЗ,

ИЛИ КАК Я ПЕРЕВОДИЛ

«ПЬЯНЫЙ КОРАБЛЬ» АРТЮРА РЕМБО

Я не перевожу, а я читаю

Его как будто просто для себя,

И никакой надежды не питаю

Я, времени напрасно не губя,

Прекрасный текст в тиски размера втиснуть

А вам-то удавалось? Черта с два! —

Так пусть топорщатся, чем кисло виснуть,

Прекрасно-непокорные слова!

И, может быть, победы долгожданной

Таким путем я и добьюсь как раз,

А вообще выходит вот что: «Пьяный

Корабль» не перевод, а пересказ!

***

На и роя у навалился я, кляня

Ее невероятное упорство.

Стихи же, будто позади меня,

Стоят и смотрят на единоборство.

Они ничем не могут мне помочь,

Но с ними и во сне и наяву я

Содружествовать буду день и ночь,

Над прозою победу торжествуя!

ДАЛЬНИЕ ЗВЕЗДЫ

Как ни давно

Живу на свет»-,

К чему глаза бы ни привыкли.

Но не обрел я даже трети

Мне предназначенных реликвий

И не прочел и половины

Тех книг, что должен прочитать я.

Хотя и в этом не повинны

Их авторы, мои собратья,

А что касается полотен,

Подобных неоткрытым звездам.

Их в бездне столько тысяч сотен,

Что и каталог их не создан!

ЕСТЕСТВЕННОСТЬ

Вечером,

Как только шум уляжется,

Слышу: речь идет о тишине

И спокойствии, и. как мне кажется.

Даже, может быть, и обо мне.

— Да, едва ли что-то еще есть у него!

– Разумеется. И от него

Надо ждать чего-то сверхъестественного

Или уже больше ничего.

И, быть может, не во мне, но есть в ином

Сверхъестественная мощь борца.

Позволяющая ему

Естественным

Ныть

И оставаться

До конца!

* * *

Из мира

Облачных

Страниц,

Разрозненных Двадцатым веком,

Одна из прилетевших птиц

Вдруг обернулась человеком,

И там, где лунное ведро

Ушло в небесные чернила.

Свое летучее перо

О серн Венеры очинила:

— Все станет на свои места.

Уход твой назовут утратой

В год от рождения Христа

Две тысячи девятьсот пятый.

А до тех нор доволен будь

И безмятежностью забвенья,

Ложась своей же гордой тенью

На собственный свой торный цуть!

— А! Предрекать одно и то ж

Мы любим: лишь в Грядущем слава!

А вдруг придет скорей, чем ждешь,

Своя удача, величава!..

Но с валуна вспорхнул он вдруг.

Как будто вовсе обессилел

Не я, а мой пернатый друг,

Которому я опостылел!

***

Ну, вот

И снова я в унынье

И снова на себя грешу.

Что затерялся как в пустыне,

Где ничего не воскрешу.

Слова куда-то улетели,

И, если реют вдалеке,

От них я вижу только тени,

Мелькающие на песке.

Я перелистывал поэмы,

Как будто их писал не я...

Вот так и улетаем все мы

В неведомые края.

Где, сказанные, не годятся

Для повторения слова

И только новые родятся —

Лишь в этом сущность мастерства.

ЗНАКИ ПРЕПИНАНИЯ

Я старых записей густую вязь

Перебираю в грустном удивленье.

Своей неаккуратности дивясь.

Но так писал я вовсе не из лени,

А говорю без ложного стыда,

Что отроду не знал я зтих правил,

И там, где это надо, никогда

Я знаков препинания не ставил.

Не соблюдал ни точки с запятой.

Ни просто запятых, ни многоточии.

А всё подряд лепил я, как простой

Необразованный чернорабочий.

Ошибки делая то тут, то там.

Ну, ладно, напишу воспоминанья,

И в них-то уж расставлю но местам,

Как следует, все знаки нрепинанья!

И вот пишу, и мечется рука

По запятыми полному листочку,

Но все же сил достаточно пока,

Чтоб не поставить там, где должно, точку,

Подобную

Могильному

Цветочку!

* * *

Дебатам, прениям, стычкам

Приходит желанный конец.

Я роздал себя по частичкам

В усладу лукавых сердец.

Ложится за складкою складка

На гладь моего лица.

Но было так сладко, так сладко

Ложиться в чужие сердца!

* * *

Есть поэмы, не закончены

Сорок лет и пятьдесят.

Будто, немы, колокольчики

Нерасцветшие висят,

Все-то что-то ожидающе

И ничуть не увядающе.

На упругих стебельках.

Будто в будущих веках.

Значит, это не беда еще,

Если есть перо в руках!

***

И вдруг

Затухли

Лир бряцанья

И самопишущие перья.

— Ты кто?

Не Дух ли Отрицанья?

А может быть, и Дух Безверья?

Прочь! Отвяжись! Прими гоненья!

Усвой запрет сюда соваться!

А он в ответ:

— Я — Дух Сомненья,

Но можешь ты не сомневаться,

Что никому не воспрещаюсь

И никому я не навязан!

Так он воззвал. И, не смущаясь,

В одно мгновенье скрылся с глаз он,

Как дьявольское наважденье,

Дух Отрицанья с мглистым ликом,

Но с чистым Духом Утвержденья

Почти близнец,

Коль не двойник он!

ПРИХОДИТ ВРЕМЯ

Приходит время уверять,

Что нету равных мне по силе,