Золотые земли. Сокол и Ворон

* * *

С появлением новых жильцов на мельнице прибавилось хлопот и голодных ртов. Всю скотину и запасы в Заречье или отняли, или пожгли. Единственную уцелевшую корову, которая в тот день отбилась от стада, закололи и засолили, заготовить для неё корм на зиму уже не успели бы.

Ждана сердито предупредила всех погорельцев:

– Ромашку мою тронуть не дам.

Остальные молчали, не смея возразить, пока рядом стояла лесная ведьма.

– Теперь ещё этих нахлебников кормить, – проворчала мачеха, когда они снова остались наедине с падчерицей. – А Молчан, как назло, весь излишек зерна продал. Как бы он теперь пригодился, а серебром теперь хоть давись. А эти, – она махнула рукой в сторону, откуда доносились голоса людей. – Все есть хотят. Чем мне их кормить?

Дара в другое время бы с ней согласилась, но слабость на время смягчила её сердце.

– Они всё потеряли, им нужно помочь.

– А то я не знаю, – так же сердито хмыкнула мачеха. – Завтра из ближайших деревень мужики придут, обещали сруб общий на зиму для всех сделать. Говорят, князь приехал, клялся зерна прислать. Главное, чтоб к зиме успел, а то когда мы его молоть будем?

Она присела рядом с Дарой на лавке.

– Слава Создателю, что вас с Веськой здесь не было. Уберёг от беды.

– Как же уберёг, если она ушла неизвестно куда?! – с отчаянием воскликнула Дара.

– Знамо куда – в Рдзению, к чародею своему, – сухо сказала Ждана и неожиданно весело улыбнулась. – Может, сложится у неё всё там. Этот мальчишка Ежи рассказал, что учитель Милоша могучий колдун и сможет снять проклятие. Смешно, прям как в сказках, которые вам всё Барсук рассказывает.

Так же неожиданно как улыбнулась, женщина всхлипнула.

– Не дал мне бог счастья, так, может, хоть дочке моей…

Дара обняла её за плечи.

– Расскажи, что ещё говорил Ежи?

– Так разве ж сразу припомнишь? – растерялась Ждана. – Он целыми днями рыдал ну точно баба, а потом я не выдержала и напоила настойкой своей клюквенной. Его так развезло, что он начал болтать без умолку. Я порой и половины слов не понимала, когда по-рдзенски тараторил. Говорил, что ему нужно какое-то чудо особенное поскорее отнести Милошу, а то он без этого чуда погибнет и что в Совине живёт колдун, учитель Милоша. Веська тоже это всё слышала, а спустя два дня они пропали. Так что точно тебе говорю, в Совин они пошли.

В избу возвращались люди из бани, и Дара, желая одиночества, ушла в хлев, где нашла Ромашку. Застоявшаяся в стойле корова печально посмотрела на девушку. Дара разозлилась. Столько людей собралось на мельнице, а за коровой ухаживать некому, все дела свалились на Ждану. С раздражением Дара принялась за уборку в стойле, а дочку старосты отправила пасти Ромашку на берегу реки. Закончив, Дара взобралась на сеновал, раскинулась на колючем сене.

Легко сказать – пойти в Рдзению искать сестру, но как туда добраться? Дара и представить не могла, что ей придётся странствовать в одиночку. Слышала она, что Старгород стоял недалеко от рдзенской границы. Но как девушке в одиночку добраться туда? Пусть она и лесная ведьма, но в таких делах мало понимала.

Задумавшись, Дара перебирала пальцами сено, как вдруг почувствовала что-то маленькое и холодное, подняла к глазам и с удивлением узнала изумрудную серьгу Милоша. Дара повертела в пальцах драгоценный камень, полюбовалась глубиной цвета, вспоминая глаза чародея.

Жив ли он ещё? Смог ли снять проклятие? Спустя время ярость и обида ослабли, потеряли свой вкус и яркость. И зла чародею Дара уже не желала.

Она долго разглядывала, как свет переливался в гранях камня, как сменялись зелёные оттенки. То яркий, как лес по весне после дождя, то бледный, словно весенний луг.

Дара не знала, куда деть серьгу, и продела в ухо. Ощупала, попыталась представить, как изумруд смотрелся на ней, но невольно вспомнила прикосновение чужих пальцев к своей шее, плечам, груди.

Это было неправильно. Ей стоило ненавидеть Милоша. Если он был жив, то точно ненавидел Дару.

* * *

Ближе к ночи дед очнулся и тут же позвал к себе внучку. Дара взобралась на печь, села рядом с ним, приглядываясь к осунувшемуся бледному лицу, коснулась ладонью лба. Жар спал.

– Что, дедушка? – она взяла Барсука за руку.

Болезнь выпила из него остатки сил. Барсук выглядел дряхлым стариком. Бледное морщинистое лицо исказила лёгкая дрожь. Он плакал.

– Как я рад, что ты вернулась, – вымолвил он слабым голосом.

Дара прижалась губами к холодной щеке.

– Прости, прости, родненький, – пробормотала она.

– За что же, милая?

– Меня не было с вами.

Она прилегла рядом, вжимаясь в худую грудь старика.

– Что ты? – погладил её по волосам Барсук. – Слава Создателю, что ты была далеко отсюда и не видела всего.

Дара только сильнее вцепилась в рукава дедовой рубахи и вдохнула запахи трав, которыми натёрла его раны. Ей стоило теперь пойти к Таврую, но сил не было даже на слёзы. Она сильнее прижалась к деду, он ласково погладил её по волосам. Так они и заснули.

* * *

Наутро умер Тавруй.

В избу влетела бабка Малуша.

– Страх-то какой! Колдун скончался.

Дара подняла голову с подушки, щуря глаза.

– Что?

– Тавруй, говорю, умер!

Дара подскочила на ноги, слезла с печи и в одной рубахе выбежала из избы, будто надеясь ещё успеть, ухватить Тавруя за руку и вытащить обратно из Нави.

Она только ступила босыми ногами на землю, как пёс сердито залаял. Грохот разнёсся по двору, на мельницу в сопровождении четырёх всадников въехал Вячеслав. Народ на улице упал на колени, только завидев княжеские стяги. Дара одна осталась стоять, растерялась, попятилась назад, желая скрыться в доме.

Вячеслав будто с облегчением вздохнул, заметив её.

– Слава Создателю! Мы тебя обыскались, – он спешился и подошёл ближе. – Нам сказали, что лесная ведьма раньше жила на мельнице, и вот ты здесь.

Дара потрепала рукав своей рубахи. С трудом она вспомнила, как стоило приветствовать знатных господ:

– Да озарит твой путь Создатель, княжич, – она не поклонилась, хотя должна была. – Ты прости, я не одета. Мне в дом нужно зайти, а ты… ты можешь не переживать за меня больше, я теперь дома, мне ничто не грозит.

Вячеслав окинул быстрым взором двор, саму Дарину и возразил:

– Степняки могут вернуться. Тебе не стоит здесь оставаться.

Дара недобро прищурилась:

– Я останусь со своей семьёй, им нужна помощь.