Золушка 2020

— Пап, сейчас каждый в этом разбирается.

— Я говорил ей о тебе, она видела фотографии и заинтересовалась.

Заинтриговать он умел. Я тоже заинтересовалась.

— Что за работа?

— Думаю, она сама тебе расскажет. Если ты готова встретиться и обсудить. Ты готова?

Да, я была готова. Потому что от безделья у меня уже мозги были набекрень. Я не привыкла жить без работы, без любимого дела. Энергия палила во все стороны. Наверно, это мамины гены. Она часто делала глупости, была импульсивной, даже взбалмошной. Но я научилась справляться с подобными взрывами трудотерапией. Еще лечила скорость. К сожалению, мой Порш остался в Лондоне. Я ведь не думала, что задержусь в Москве, а ехать через всю Европу совсем не хотелось.

Так я и оказалась в папином гелентвагене, на пассажирском сидении по пути на собеседование по протекции. Можно сказать, исполняла его мечты. По забавному стечению обстоятельств встречу Стефания назначила в Царицыно.

— Получишь эту работу — куплю тебе машину, — пообещал папа. — Любую. Мамин Порш уже дряхлый. Наверно, влетает тебе в круглую сумму на одних расходниках.

— Бывает, — кивнула я. — Но я его все равно люблю. Ты так и не сказал мне ничего толком о работе. Стефани она кто? Ну кроме как твоя герлфренд. Это я поняла.

Папа игнорировал мою издевку и ответил только по делу.

— Она правая рука одного известного молодого человека. Он очень популярен и нуждается в хорошем пиаре через соцсети. Ты же понимаешь, сейчас вся молодёжь повёрнута на инстаграме.

— О, интересно. А кто он? Артист? Зачем ему штопать имидж? — я вздрогнула от внезапной догадки. — Пап, только не говори, что это какой-нибудь певец-наркоман. Ты же знаешь, я не могу с ними даже рядом стоять. Клубы, кокс, вечный угар и разврат…

— Боже, нет, Марьяш. Конечно, нет. Я же не конченый придурок, чтобы окунать тебя в шоубиз.

Отец накрыл своей ладонью мои пальцы, которые тут же стали влажными и прохладными. Он сжал мою руку, успокаивая. Из-за мамы я ненавидела гламурную жизнь селебрити. Наверно, еще сильнее, чем дворцовое закулисье. Там хотя бы просто смертная скука, а вот тусовка певцов, актеров и прочих див меня пугала до дрожи.

— Мы приехали, — проговорил отец, похлопал меня по руке и вышел из машины.

— Местечко, конечно… — присвистнула я. — Пап, а попроще не было ресторана? Твои дворянские замашки так утомительны.

Отец ничего на это не ответил, просто вышел из машины, открыл мне дверь и подал руку, помогая выбраться.

— Я же сказал, у нас встреча с публичной личностью. Мы поднимемся в номер, чтобы поговорить без свидетелей.

— Еще лучше, — буркнула я себе под нос, но спорить не стала.

Отец, конечно, знал больше, чем говорил мне. Но даже той скупой информации, что он выдал, хватило для интриги и азарта. Вести инсту и другие соцсети — это чертовски интересно. Наверно, этот звездный клиент политик или ресторатор какой-нибудь.

Я была готова согласиться, не глядя. Да, определено, мамина импульсивность во мне бурлила сейчас изо всех сил.

— Тебе нужно научиться красиво выходить из машины. Иначе будешь сверкать бельем, не постеснялся заметить отец.

— Папа!

— Что? Привыкай, Марьяша, ты теперь на виду. Это не Лондон, где можно прятаться и делать вид, что ты не Юсупова.

— Меня никогда не напрягала наша фамилия.

— Правда? Значит, мне показалось.

Швейцар открыл дверь, и отец молниеносным, отточенным движением вложил чаевые ему в карман.

— Добрый день, Владимир Игоревич, Марианна.

Я кивнула, теряясь от вежливости и пафоса. Да, непривычно. Меня все знают тут. Особенно, когда я иду хвостом за его лордством, графом Юсуповым.

Мы прошли через ресепшен, где отец просто кивнул портье и направился к лестнице. очевидно, нас ждали.

— Запомни, у Стефании и ее подопечного очень близкие отношения, — наставлял папа, пока мы поднимались по ступеням. — Формально тебя нанимает она. Но ты должна произвести впечатление на обоих. Будь милой, но не слащавой. Подай себя профессионалом, но не занудой.

Я закатила глаза.

— Пап, я просто буду собой.

— Меня это больше всего пугает.

Он остановился у двери, осмотрел меня, резюмировал:

— Выглядишь хорошо. Мне нравится блузка и шорты. В классическом стиле. Очень уместно. — Отец выправил кудрявый локон из-за моего уха, который я прилаживала туда минут пять. — Нужно было распустить волосы. Ты с этой прической выглядишь слишком молодо.

— А ты с этим тоном — слишком старым, Владимир Игоревич. А будешь бухтеть, подружка бросит. Так что улыбайся, старпер.

Он закатил глаза, покачал головой, давая понять, что я безнадежна и постучал в дверь номера.

— Открыто, — услышала я голос, который узнала моментально.

Мне бы бежать, не оглядываясь, но ноги словно вросли в пол, а отец уже распахнул дверь, мягко толкнул меня вперед.

— Андрей, — выдохнула я, сразу увидев его.

Он сидел в кресле, но, едва я вошла, тут же подскочил.

Узнал?

Несколько бесконечных секунд тишины, пока мы смотрели друг на друга. Он выглядел иначе. Светлый костюм и безупречная рубашка, волосы разобраны на пробор, яркие карие глаза стали еще притягательнее. Я потеряла дар речи.

— Мари?!

Узнал.

— Марианна, почтение…

Отец положил мне руку на плечо, и я, опустив голову, присела в заученный до безупречности книксен. Некоторые вещи невозможно разучиться делать. Кататься на велосипеде, целоваться и делать идеальный книксен, если ты хотя бы год училась в Смольном.

В ушах шумело, перед глазами все плыло, и я совершенно ничего не понимала, но привычки были сильнее даже моей взбалмошности.

— Не начинай, — процедил Андрей сквозь зубы. — Что это все значит?

Он злился на меня. Серьезно? За что?

Не глядя на царевича, я распрямилась и повернулась к отцу, желая спросить у него то же самое.

Что все это значит, мать вашу?!

Язык присох к небу, и я удрала бы, пожалуй, вопреки всем своим привычкам и принципам, но папа закрывал собой выход.

— Стефания, потрудись объяснить! — практически зарычал Андрей, обращаясь к блондинке, которую я только что заметила позади него. — Это она?

— Да уж, я бы тоже не отказалась от объяснений. Это он? Ты знал? — огрызнулась я на отца, обретя дар речи.