Золушка 2020

Она попыталась вырвать руку, но я сжал крепко, стиснул ее талию и повел вальсовым квадратом на раз-два, три. Народ расступился, давая нам пространство, даже музыка невероятным образом подошла. И Мари… Она мгновенно подхватила ритм и ни разу не оступилась, не отдавила мне ногу. Она смотрела на меня, яростно и дерзко, не отводя взгляда. Ее синие глаза были как штормовое море, и в ответ на мою стальную хватку, она вдавила ногти мне в ладонь.

— Вы неплохо обучены вальсу, Марианна Владимировна.

— Как и вы, Андрей Дмитриевич, — издевательски ответила она любезностью на любезность.

— Пять лет в кадетском корпусе.

— Три в Смольном.

— Недоучка, — хмыкнул я пренебрежительно.

— Институтов не кончали, но не глупее вас, Прекрасный Принц.

— Это твой последний бал, Золушка. Проваливай в Лондон. Если будет время я заскочу как-нибудь.

— Да что вы, Вашество, такая честь… Зачем? Опять одолжите мою машину, чтобы катать невесту? — произнесла он с таким укором и даже болью в голосе, что я ослабил хватку и чуть не начал объяснять.

Вовремя опомнился. Нашла чем попрекать.

— Ревнуешь, детка? — ответил я, издевательски ухмыляясь вместо того, чтобы извиниться.

Я был виноват, но признавать это? Сейчас? Нет.

— О, ревную, конечно. А как иначе? Ночей не сплю, все ревную и ревную.

Я больше не говорил ничего, и она молчала, мы кружились в вальсе, не замечая ничего и никого вокруг, пока музыка не стихла, и я не остановил кружение, обнаружив что оба мы запыхались от быстрого темпа и обмена любезностями.

Раздались аплодисменты, и я осмотрелся. Оказывается, все гости вышли в танцзал, стояли и смотрели на нас. Отец и мама, Юсупов, Стеф, Роллинги, Костя, Лиззи тоже и вся приближенная знать.

Едва Мари остановилась, тут же присела в книксен, и я тоже изобразил поклон в знак почтения за внимание.

Нам опять не удалось поговорить. Она сразу убежала к отцу, а меня подозвал царь.

— Вижу вы с Марианной решили свои разногласия? — уточнил он таким тоном, что ответить можно было исключительно утвердительно.

— В какой-то степени, — уклонился я от лжи и правды одновременно.

— Будь с ней мягче, Андрей.

— С Юсуповой? — уточнил я, многозначительно приподняв брови. — С какой стати?

— С такой, что я велел, — надавил отец. — Пора положить конец глупой вражде. Я решу свои дела с Владимиром, но ты и вовсе не должен обижать его дочь. Понял?

Я сглотнул. Давно в голосе монарха я не слышал угрозы. Последнее время меня казнили пренебрежением и просто ставили перед фактом. А это что-то новое.

— Посмотрим. — ответил я как всегда с вызовом, но чуть мягче добавил, чтобы отвязаться. — Посмотрим, согласиться ли она со мной работать.

Этого Дмитрию Первому оказалось достаточно. Ну а я должен был сегодня уговорить Мари любым способом оставить меня в покое.

Очень удачно я увидел, что она прощается с отцом и Стеф, а потом ищет в толпе кого-то. Я проследил за ее взглядом и увидел Костю, который знаками дал понять, что принесет на балкон напитки.

Что ж… Я ведь давно собирался покурить, поэтому двинулся вслед за Мари.

Слава богу, никого рядом не было, и тяжелые портьеры закрывали окна и нас от любопытных глаз. За улицу я тоже мог не волноваться. Во время приемов Романовых в Царицыно не пролезет ни один папарацци.

— Костя, я… — начала Мари, повернувшись на звук моих шагов. Она тут же поняла свою ошибку и сморщила нос. — А, это ты…Тогда я по…

— Ты никуда не пойдешь, пока не выслушаешь меня, — перебил ее, закрывая дорогу и путь к отступлению.

Мари это не остановило.

— Не хочу я ничего слушать, Андрей.

Она рванула вперед, норовя обойти меня, но я сжал ее плечи, не позволяя сбежать.

— Тебе мало было вальса, Романов? Не все гадости сплюнул?

— Зачем ты приехала, Мари? Чего хочешь? — задал я свои вопросы, игнорируя ее.

Она задрала голову и ответила:

— Я хочу работать, Андрей. Мне нравится то, что предложила Стефания.

— Чушь. Давай на чистоту, детка. Тебе нужны деньги? Возможность бывать при дворе? Не надо ждать подходящего момента, чтобы начать меня шантажировать.

Ее горящие глаза стали огромными от удивления и возмущения.

— Шантажировать? — повторила Мари эхом. — Деньги? При дворе? Да мне сто лет от тебя ничего не нужно.

— Тогда что, Мари? Хочешь стать царевной? Расскажешь отцу, что мы переспали, и я обязан на тебе жениться, как честный человек и наследник?

Она рассмеялась. Правда, я думал, начнет ломать комедию или наконец признается, но Мари просто хохотала и даже не пыталась больше вырваться.

— Ох, Майкл, — икала она сквозь приступы смеха. — Ты такой тупица, боже мой. Царевной… Я не могу… Жениться… Бедняга, у тебя совсем крыша поехала с этими идиотскими традициями?

Это было неожиданно. Я вдруг понял, что верю ей. Черт знает что такое, но шестое чувство опять орало, что я не ошибся в Мари. Она не имела дурных мотивов или корыстных целей. Но и в версию с работой я тоже с трудом мог поверить. Оставалось только одно.

И это было еще хуже.

Наверно, она влюбилась.

Сердце предательски пропустило удар, едва я догадался. Мне льстили ее чувства, и я мог бы понять, но… Но она же притащилась во дворец и будет навязываться, похоже. Такое мне нравилось еще меньше шантажа и интриг.

Поэтому, я собрался, сделал фирменное лицо для отказа и жестокости и заговорил равнодушно холодно, надеясь остудить пыл Мари.

— Мы договаривались, что это будет один раз, Мари. Я ничего тебе не обещал. Ты мне здесь не нужна. Возвращайся в Лондон и забудь обо мне.

Я говорил эти жестокие слова, и сам себя ненавидел. Сейчас она расплачется, убежит, а я до конца дней себя не прощу. Но Мари опять меня удивила. Она… снова засмеялась. Искренне, от души еще звонче и веселее хохотала.