Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Золушка для босса
Шрифт:

Всего одной фразой она умудряется снова ввергнуть меня в хаос отчаяния, кода я едва-едва сумела абстрагироваться от этих страшных мыслей, обмануть себя и притвориться, что делаю обыденное дело, чтобы не скатиться в истерику.

А видеть сочувствие во взгляде Дианы — невыносимо. Мне бы сейчас рядом кого-то злобно покрикивающего, не дающего расслабиться. Кого-то вроде Горыныча.

Прячу лицо от ее глаз в собственных ладонях, а из груди уже рвется первое рыдание. Но я безжалостно загоняю его внутрь и делаю глубокий прерывистый вздох.

Нет уж, Катя, терли. Не время раскисать!

Ты сама виновата, что оставила несмышленого ребенка без присмотра!

И эта мысль неожиданно придает мне сил.

— Может, лучше охрану позвать? — осторожно предлагает Диана. — Нафига они нужны, если не могут защитить ни тебя, ни ребёнка?

Я выпрямляюсь и одним движением вытираю повлажневшие от слёз веки.

— Не надо охрану. Среди них есть сообщник Филина, и я не знаю, кто он. Пусть лучше все побудут в неведении. Нельзя рисковать Настей… Надо сразу отвести ее к Тимуру. Поможешь мне?

— Спрашиваешь! Конечно. А… что будет с тобой?

Господи, ну зачем она задаёт такие вопросы? Я не могу и не хочу сейчас думать об этом! От этого такое ощущение, что я сейчас развалюсь на куски!

Обхватываю себя руками и мотаю головой, чтобы удержаться от всхлипа.

— Не знаю, — отвечаю ей тихо. — Но я сделаю что угодно, лишь бы моя девочка была в безопасности.

Раздается гулкий лязг и лифт дергается, затормозив на первом этаже. Диана хватает меня за руку.

— Не ходи! Мы что-нибудь придумаем, позовём на помощь, можно в полицию позвонить.

— Нельзя! — На меня накатывает очередной приступ безысходного отчаяния. — Он сказал, что жизнь Насти сейчас в моих руках. И еду с ним либо я, либо она. Иначе больше никогда не увижу ее- в живых.

— Но нельзя же идти вот так, как овечка на убой! Давай хоть с Лебедой посоветуемся или с Артемом твоим.

— Они мне запретят идти, Диана, и ты это понимаешь, — откликаюсь я горько. — Я не знаю, что со мной будет, и мне страшно… правда, страшно. Но там моя Настя. И ей ещё страшнее. Потому что Филин псих и маньяк! Ты знаешь, что его не могут поймать уже долгое время? А ведь это значит, что шансы освободить Настю другим способом — хуже некуда! Как я могу бросить в руках этого нелюдя перепуганного ребёнка и остаться в стороне?! Вот ты. ты бы смогла так поступить?.

— Нет…думаю, что нет.

— Вот и я не могу. Потому что люблю её. Потому что в ответе за неё… и сама во всём виновата — не углядела. Пожалуйста, не мешай мне, Диана. Лучше помоги.

Она шумно вздыхает хмурясь.

— Блин, Катя, ты. Ладно! — и энергично начинает перечислять — Значит, ты меняешь себя на Настю, а я отвожу её к Лебеде и всё ему рассказываю. Только… ты уверена, что этот твой Филин точно совершит честный обмен? Вдруг он похитит вас обеих, и твоя жертва окажется напрасной?

Я болезненно кусаю губы, глядя на Диану. В такие моменты хочется иметь под рукой скотч, чтобы заклеить кому-то рот. Как она умудряется всего парой фраз раз за разом толкать меня на тонкую грань истерики?

— Я ни в чем не уверена! Знаю только одно — или вытащу Настю, или буду рядом с ней. Вот и всё, — говорю скороговоркой и, видя, что девушка снова порывается что- то ляпнуть, качаю головой. — Диан, не надо. Не жалей

меня, а то размякну и зареву.

А Я должна быть сильной.

Помедлив, она кивает.

— Тогда иди и сделай это! И пусть будет как будет.

Напутствие Дианы вдруг чудесным образом останавливает шквал нарастающей внутри истерики. А ведь она права!

Даже Фраза такая есть: «Делай что должно, и будь что будем» Правда, в древнеримском варианте она звучит немного иначе. Я помню это, потому что в школе брала однажды из библиотеки сборник древних афоризмов. Мне нравилось выписывать их себе в блокнотик и перечитывать долгими грустными вечерами, слушая через стенку, как на кухне одиноко звякает гранённым стаканом вечно бухой папаша.

Что ж, пусть таки будет.

"Дела, что должен, и свершится, чему суждено."

Всего на одно мгновение я прикрываю глаза и сглатываю ком в горле. Потом шепчу:

— Только не показывайся ему на глаза… — и выхожу из здания на высокий пандус.

К асфальту ведёт короткая железная лесенка, но спуск по ней кажется бесконечно долгим. Поднять глаза и посмотреть в сторону гаражей я осмеливаюсь только на самой последней ступеньке — слишком боюсь, что от страха подогнутся колени, а это гарантия падения. Это было бы немудрено при виде моего персонального кошмара — до жути «безобидного» очкарика с моей Настюшей в его власти.

Там стоит машина… грязно-белый микроавтобус. Но сестрёнки нигде нет. Зато Филин на месте, ждёт меня, привалившись плечом к дверце. Глаз почти не видно из-под низко надвинутой бейсболки, зато свежий шрам от моего кактуса, вонзившегося ему в щеку при последнем нападении, отлично просматривается.

Серая ветровка у него оттопырена рукой во внутреннем кармане. И когда я подхожу ближе, он оттягивает край ветровки, демонстрируя мне пистолет.

— Приветик, — его голос звучит дружелюбно, но глаза как мёртвые. Нечеловечески расчетливые, как у социопата из какого-нибудь триллера. И от этого сочетания у меня волосы дыбом.

В горле так сухо, что приходится сглотнуть дважды, чтобы заговорить. Вся слюна куда-то испарилась.

— Здравствуйте. Где девочка? — спрашиваю его вежливо.

— В машине, — лениво отвечает Филин, разглядывая меня.

— Давайте меняться. Я еду с вами, а она остаётся здесь.

Он медлит, склонив голову набок.

— Хмм… а что, если мне забрать вас обеих? Тебе будет скучно одной… овечка. Пусть ягнёночек составит тебе компанию.

У меня сердце уходит в пятки.

— Вы обещали обмен, — я стараюсь не показывать страх и говорить ровнее, но голос все равно подрагивает, выдавая мое состояние.

Филин медленно скребёт ногтями подбородок, заросший редкой щетиной с пролысинами, как это бывает у русоволосых мужчин с уклоном в светлый блонд.

— Ну, честно говоря, — внезапно откровенничает он, — я и не собирался отпускать твою соплюху… с чего мне это делать? Ты здесь, она здесь, все козыри у меня.

— ВЫ обещали. Дали слово. — Господи, зачем я говорю эту чушь, ведь и так ясно, что слова для такого человека ничего не значат! Но меня уже понесло, и становиться я не могу. — Неужели вам не жаль девочку? Она же совсем ребёнок.

Поделиться с друзьями: