Золушка для главы мафии

— Тогда все за работу, никто не халтурит и шампуни домой не забирает — увижу оштрафую. — грозно говорит она и становится реально страшно, но я таким никогда не занималась и не буду. — После обеда подойдете получить новые номера.

Все берут тележки со всем необходимым для уборки и расходятся, я делаю тоже самое.

Начинаю уборку со 108 номера. Подхожу к двери и стучу — никто не отвечает, поэтому открываю дверь универсальным ключ-картой и понимаю, что гости уже уехали, тем лучше.

В первую очередь принимаюсь за уборку санузла, подхожу к тележке и понимаю, что здесь нет перчаток, а возвращаться за ними у меня нет времени, ведь всю работу мне надо выполнить до 16:00. Решать обойтись без них, ничего страшного не произойдет.

Когда заканчиваю с уборкой во всем номере, замечаю красноту рук, которая не предвещает ничего хорошего, но продолжаю работу.

Последующие два номер оказываются также без сюрпризов и я спокойно выполняю свою работу, только руки немного покалывают и стали цвета алой розы.

Думаю сходить за перчатками и какой-нибудь мазью, но замечаю, что время уже 14:20, а мне необходимо убрать ещё два номера, один из которых Президентский (надеюсь в нём никого не будет).

В последнем обычном номере оказывается мужчина, который соглашается на уборку, но все время причитает, что я ему мешаю или делаю что-то не так.

Закончив в нём, бегом направляюсь в Президентский. Ноги уже ватные и еле передвигаются, руки ужасно покраснели и ими больно прикасаться до вещей, а в голове гул от того самого гостя. На обед я не успеваю, поэтому буду сегодня голодной. Эх, а день так хорошо начинался.

Придя в Президентский, радуюсь, что он пуст. Убираться становится всё сложней, но я стараюсь до последнего.

Я собираюсь уже уходить, как слышу звук открывающейся двери. И молюсь всем богам, чтобы это была Раиса Петровна, которая пришла проверить работу, но это не она...

— Вы еще долго? — слышу мужской, безумно красивый тембр.

Поворачиваюсь и замечаю не менее красивого мужчину. Крупный мужчина в деловом костюме с литыми мышцами, которые виднеются через баснословно дорогую одежду, лёгкой щетиной, и взглядом хозяина жизни.

Почему то мне он кажется знакомым, но где бы встретились ОН и я?

— Нет, я уже закончила. Если вам что то понадобится, в номере есть телефон, с помощью которого вы свяжитесь с администратором и он выполнит ваши поручения, которые входят в его компетенцию. — говорю заученную фразу и замечаю его оценивающий взгляд. — Я могу идти?

Мне становится не по себе от его взгляда. Мне, кажется, что прошло минут десять после моего вопроса, а на самом деле всего пару секунд.

— Нет, — мне действительно становится страшно, но я этого не показываю и отвечаю вопросительным взглядом, потому что, если открою рот не смогу ничего сказать. — Как вас зовут?

— Катя, — еле слышно произношу я, надеясь, что он расслышал, не хочу повторять ещё раз.

— Катя, значит. — растягивает он моe имя и делает шаг в мою сторону, а я в своё время делаю шаг назад, он это замечает, — Вы боитесь меня? — ухмыляется он.

— Нет. — уверенно отвечаю я, но понимаю, что он не верит.

— Хорошо, скажите, мы с вами нигде не встречались раньше? — спрашивает он, а сам продолжает разглядывать меня, будто пытаясь вспомнить.

Значит, мы всерьез где-то виделись, раз каждый задал себе этот вопрос.

— Возможно, но у меня на этот вопрос большие сомнения. А теперь извините, мне нужно работать.

— Конечно, я вас не держу, Катерина.

Я взялась за тележку красными руками, на которых ещё и начали облазить кожа, как от сильной химии. Этот незнакомец заметил состояние рук, нахмурился, но ничего не сказал, за что я была ему безумно благодарна.

Как только закрыла за собой дверь, облегченно выдохнула и решила позже подумать об этом мужчине.

Глава 5

Возвращаюсь в рабочее помещение, чтобы получить новые номера от Раисы Петровны, но не нахожу её на месте.

Мне остаётся только сесть и ждать её, перчатки я уже положила в тележку, боюсь только, что не смогу их надеть. Рассматриваю руки и не замечаю возвращения Раисы Петровны.

— Боже, Катюша, что с твоими руками, — она прикасается к моим ним, чтобы осмотреть, а я буквально вою от жуткой боли, после чего Раиса Петровна резко убирает свои руки. — девочка моя, прости, не подумала. Скажи же, от чего это?

— Я забыла перчатки взять, поэтому работала без них. — тихо отвечаю, когда боль немного отпускает.

— Так мы не работаем с веществами, которые вот так разъедают кожу. — я и сама это понимала, но вышло обратное. — Чем ты работала? — и не дожидаюсь ответа, идет к тележке.

Смотрю на свои руки, которые стали фиолетовыми, в тех местах где меня коснулась Раиса Петровна.

— Уволю! — говорит сквозь зубы она, а я подскакиваю.

— Нет, не надо. Я смогу работать, это не помешает. Пожалуйста! — умоляю я.

— Тиши, тише, дочка, я не про тебя говорю. — теперь я совсем запуталась.

— А кого вы хотите уволить, если не меня?

— Кто-то намеренно забрал перчатки с твоей тележки и добавил в моющее средство белизну, которая и разъела тебе кожу. Вот этого человека я и хочу уволить! Это кто-то из горничных, я уверена.

— Но зачем? — со слезами, спросила я.

— Если б я знала. Сиди, я сейчас принесу заживляющую мазь, намажу тебе руки и ты отправишься отдыхать.

— Но у меня еще работа, я...

— Даже слушать не хочу! Подумай, как ты будешь работать? — я не знала, но и сидеть без дела не могла.

Только я хотела открыть рот, как Раиса Петровна пригрозила мне пальцем и начала мазать руки, а я даже не заметила, когда она успела её взять.

Я мычала от боли, и чуть не потеряла сознание (потому что боль наложилась на слабость, оттого что я не ела), но вновь моя спасительница быстро среагировала и сунула мне нашатырь под нос.

Когда руки были густо покрыты мазью и забинтованы, меня отправили в каморку.