Зомбированный город

— Я вообще-то по природе своей мало сплю. Я и на гражданке мало спал, и в армии. Для меня даже четыре часа — много. А сейчас вдруг так в сон потянуло. Еле держусь…

— Постпсихический синдром, — объяснил Игорь Илларионович. — Нервное напряжение плюс влияние близко расположенного генератора. Я попрошу вашего командира роты дать вам отдохнуть по возвращении.

— В лазарет уложу. Пусть пару суток спит, — согласился Чанышев. — А здесь — разуй глаза и смотри в прицел. Что делаем, товарищ полковник?

Профессор снова вытащил из корпуса генератора интегрированный прибор, похожий на бинокль, и навел его на вход в ущелье.

— Товарищ полковник, но теперь-то нам можно наблюдателя поднять наверх? Туда, где бандиты с талибами были?

— Вы хотите заставить наблюдателя помочиться на бандитов? — спокойно спросил Страхов. — Или рассчитываете, что солдат спецназа благодаря своей подготовке при прыжке со скалы не разобьется?

— А нельзя луч сделать уже? Чтобы он доверху не доставал? Это я уже не к тому, чтобы наблюдателя выставлять, а просто в качестве обучения.

— Если в качестве обучения, могу объяснить. Вода, когда стекает со склона, куда стремится?

— Вниз.

— Это даже я, тугодумный, понимаю. Но почему вниз? Только не объясняйте мне законы гравитации. Если проще — почему? Какой путь она выбирает?

— Где ей легче дальше бежать.

— Вот. Электромагнитные волны не подчиняются законам земного притяжения. Они не признают гравитацию. И именно поэтому часто случается, что космонавты в космосе слышат Землю, а на Земле их слышат плохо. Есть у электромагнитных волн некоторая характерная способность кверху подниматься. Волна тоже будет искать путь, где меньшее сопротивление. Мы, конечно, направляем ее и заставляем биться о скалы. Но значительная часть волны все же будет стремиться подняться, чтобы уйти в беспрепятственный полет. Честно говоря, я не физик, чтобы объяснять эти явления, я только доктор медицинских наук, в отличие от своего коллеги профессора Торсисяна. Но из практики знаю, что волна колебаний при переходе в верхние слои нами не контролируется. По ширине и по дальности контролировать ее мы умеем. Когда направляем вертикально вверх, контролируем все четыре стороны, но уже не можем контролировать дальность. И неизвестно, какой сигнал мы посылаем спутникам. Кстати, похожим генератором в прошлом году китайцы успешно сбили свой собственный спутник. А наш генератор в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году заставил американский космический пилотируемый корабль изменить траекторию полета и миновать Советский Союз стороной. Тогда на космическом челноке на несколько часов отключилось все оборудование, и сам астронавт чуть не сошел с ума. И в течение нескольких часов было достигнуто соглашение, что американцы не летают над нашей территорией, а мы не испытываем на их космических кораблях свои генераторы. Я ничего не знаю про китайский генератор, но наш советский был полностью неуправляемым по границам прохождения волны. Испытывать его в тех условиях было слишком рискованно. Могли пострадать пассажирские самолеты. Но Бог проявил к ним милость. Наша модель менее сильная, но более удачная. Создать такую же, но с большей мощностью, можно без проблем. Однако при этом мы опять сможем управлять волной только по четырем направлениям. Пятое нам никак не поддается. И ни я, ни мой коллега профессор Торсисян не видим пока света в конце тоннеля.

— Я представляю, что могло бы быть, если бы такой генератор попал в руки террористов, — сказал Чанышев. — А мы с вами так спокойно, без охраны, везли его за полторы тысячи километров.

— Ничего бы не было, — категорично сказал Игорь Илларионович. — Включив его, террористы уничтожили бы сами себя. С генератором в мире пока могут справиться два человека — я и мой коллега. С генератором без панели управления — только я один. Это создает миру какую-то гарантию безопасности. Кстати, если вам так уж необходимо посмотреть за действиями бандитов, не за действиями, а за реакцией на работу генератора, — так будет точнее… Мы можем поднять туда, на склон, и сам генератор, и локатор. Но опять же нет гарантии, что направленный вниз луч обратным ударом не достанет нас самих. Наша волна эластична, но обладает хорошими способностями для рикошета.

— Тогда лучше оставить эту идею потомкам, — согласился капитан Чанышев.

— Отлично. Но мы будем работать по ущелью или нет?..

— Обязательно, товарищ полковник.

— Тогда давайте продолжим, иначе не только рядовой Горбушкин, я сам усну…

Навели электромагнитную волну генератора по лазерному лучу на вход в ущелье. Профессор умышленно выбрал для установки такое место, где волна попадала бы в передний склон, отражалась от него и, совершая рикошет за рикошетом, захватила всю нижнюю часть ущелья.

— Какие действия нам видятся предпочтительнее для бандитов? — спросил он.

— Для начала общая драка без огнестрельного оружия. Можно это организовать?

— Не вижу серьезных препятствий. И драку устрою, и запрет на применение огнестрельного оружия дам. А дальше?

— Причем драка капитальная, до полной победы. Когда один останется, а все остальные пластом лежать будут. Это можно организовать?

— Я же сказал, что сделаю. Я подарю им всем ярость диких хищников. Я слышал, что солдаты спецназа ГРУ любят рукопашный бой. Но я не советовал бы встречаться с облученными генератором дикими хищниками. Пусть они хоть горло друг другу перегрызают. А потом? Мне нужно перевести вербальное задание в другую категорию, но я могу это сделать только сразу. Если потом поступит новое задание, мне придется записывать его поверх старого. Говорите, что еще. До конечного результата.

— Конечный результат должен быть простым. Только после того, как все будут лежать, один оставшийся имеет право взять в руки автомат и перестрелять всех чужих, оставив только свой джамаат. Но у меня вопрос, товарищ полковник: через какое время после остановки генератора мы можем безбоязненно войти в ущелье?

— Практически сразу… Если вы выключаете телевизор, вы уже ничего не видите и не слышите, и никто вас не программирует. Точно то же происходит и здесь.

— В каком смысле программирует? — спросил снайпер, с трудом поднимая веки. Глаза у рядового Горбушкина основательно слипались.

— В самом прямом. На телевидении всего мира используются более слабые аналоги нашего генератора. Если хотите всегда оставаться самим собой и поступать согласно собственному желанию, а не так, как кому-то надо, не подходите близко к телевизору. Телевизионный посыл, конечно, слаб. Но в мировой психологии существует так называемый принцип привычки. Этот принцип определяет, когда у отдельного человека вырабатывается какая-то устойчивая привычка. Так вот, чтобы привычка, скажем, курить выработалась и стала устойчивой, человеку достаточно выкурить шестьдесят шесть сигарет. Чтобы у вас выработалась привычка голосовать за какого-то конкретного человека на выборах или, скажем, за какую-то конкретную партию, вам нужно шестьдесят шесть раз убедиться, что голосовать следует только за этого человека или за эту партию. Повторят вам шестьдесят шесть раз одно и то же, и вы уже проголосуете за того, за кого следует, а не за того, за кого хотели вначале. И, самое главное, вы даже не услышите, за кого вам необходимо будет проголосовать. Вы будете смотреть футбольный репортаж или, скажем, репортаж о поединке боксеров за звание чемпиона мира и не заметите, что на текст комментатора накладывается на другой скорости иной текст. Ваше подсознание услышит нужную фамилию и выделит ее отдельно от репортажа. Выделит даже из громкой музыки, которая забивает все остальные звуки в природе. И вы после этого с чистой совестью пойдете голосовать за кого-то, будучи абсолютно уверены, что это ваш выбор. Свободный выбор. Зомби обычно не знают и не ощущают того, что они зомбированы. И всего-то нужно, чтобы вы шестьдесят шесть раз услышали. А сколько передач вы успеваете посмотреть за любую предвыборную кампанию? Наверняка больше сотни. Значит, ваш выбор уже не просто устойчивый, он уже неуклонный. Психологи не зря свой хлеб едят.

Завершив монолог, Игорь Илларионович вытащил из корпуса генератора микрофон с кабелем, эмоционально надиктовал требуемые действия и включил систему конвертации речи в электромагнитные колебания. Завершив работу, он повернулся к спецназовцам.

— Товарищ полковник, можно вопрос? — спросил Чанышев, все еще оставаясь под впечатлением от только что произнесенного монолога Страхова.

— Бога ради…

— В отношении числа шестьдесят шесть… Насколько это серьезно?

— Вполне серьезно. Правда, здесь есть много «но». Само число «шестьдесят шесть» взято как усредненная величина. При этом разные специалисты по-разному преподают его. Одни говорят о шестидесяти шести днях. Другие о шестидесяти шести повторениях, пусть даже по одному разу в день. Но все сходятся в одном — чем сложнее задание, тем большее число повторений требуется. Например, чтобы привить человеку устойчивую привычку к сильным физическим нагрузкам, скажем, к изнурительным тренировкам или к изнурительному труду, требуется в полтора раза больше времени. И после этого времени человек перестает уставать от такого труда и ему уже трудно существовать без изнурительных тренировок. А вас что, Валерий Николаевич, волнует в этом вопросе?

— Обучение солдат. Приобретение солдатами устойчивых навыков в каких-то отдельных аспектах боевой подготовки.

— Тяжелые нагрузки, как я сказал, требуют в полтора раза больше времени. Не шестьдесят шесть, скажем, дней, а девяносто девять. На сотый день солдаты сами пожелают выполнить это упражнение. Оно войдет у них в привычку. Если вам интересно и если у вас есть номер электронной почты, я вам пришлю главу из моей книги, посвященную этому вопросу. Для воспитания солдат оттуда есть что взять.

Командир роты продиктовал свой электронный адрес.

— Естественно, все латинскими буквами.

— Еще один аспект из психологии, касательно адреса. Тоже, кстати, в моей книге упоминается, хотя это и не мое изыскание, а уже известная норма. В психологии существует понятие «магического числа семь плюс-минус два». Что это такое. Человек не может хранить в голове одновременно больше пяти — девяти блоков информации. И вообще большая часть информации сохраняется в короткой памяти двадцать — тридцать секунд, после чего мы ее с чистой совестью забываем, если не повторяем снова и снова. Именно по этой причине телефонные номера разбиваются на блоки цифр. Блоками мы можем запомнить номер. Но не отдельными цифрами. Большинство людей вообще-то способны удержать в памяти семь цифр, а люди с гениальной памятью помнят даже до десяти. А с буквами все обстоит сложнее просто потому, что в алфавите букв гораздо больше, чем цифр. Так что запомнить ваш электронный адрес я не смогу. Лучше напишите мне его потом на бумажке. Мы же не сию минуту расстаемся. А сейчас давайте будем работать…