Зона бессмертного режима

Что надо, подписал, что не надо, отложил. Потом глянул на часы, покрутил органайзер и позвонил клиенту, шефу фирмы «Бон вояж».

– Яков свет Абрамович, это я. Да, да, Бродов. Да нет, платежка дошла, я по личному. В Египет хочу. Да, дней на десять, один. Нет, лучше не в Хургаду, в Шарм-эль-Шейх. Что, в Эль-Гуну? Ладно, в Эль-Гуну так в Эль-Гуну, Бельмондо так Бельмондо. И… через Питер. Да, да, вот так хорошо, самое то. Ладно, не прощаюсь, после обеда заеду. Все, до встречи.

На мгновение он задумался, вспомнил номер, с удовлетворением крякнул и снова принялся давить на телефонные кнопки. Старательно, медленно и печально набирая межгород. В трубке пшикнуло, клацнуло, послышались гудки, и наконец раздался голос, женский:

– Алле, алле?

– Вера Тихоновна, здрасьте. Это я, Данила, – отозвался Бродов. – Женю позовите, пожалуйста.

Будить его, гада, будить, и немедленно. Ох и любит же товарищ давить харю, даром что Cкорпион по знаку, – настоящий бурундук. Хотя, честно говоря, может и по трое суток не спать.

– А, Данила, ты? – Голос потеплел, сделался тоном ниже. – Женечка теперь живет не здесь. Девушку нашел, Кларой зовут. Записывай номер.

Ладно, Клара так Клара, хорошо что не Цеткин. Попрощался Бродов с добрейшей Верой Тихоновной и снова начал жать на кнопки телефона. И напоролся вскоре на самого Женьку, веселого, бодрого и нисколько не сонного.

– Данила! Командир! Ну как ты там?

– Завтра расскажу, в Питер еду, – пообещал ему Бродов. – Рейс такой-то. Встретишь? Не проспишь?

– Ого-го-го-го! – заорали буйно на том конце линии. – Клара! Кто едет-то к нам! Сам Данила-мастер едет! Виват!

Ну, Данила, это понятно, только вот почему мастер-то? А вы поработайте с ним в полный контакт, тогда, если, конечно, мозги останутся, поймете.

– Клара у тебя кто? Блондинка? Брюнетка? – осведомился Бродов. – Что, мелированная, под корень? А, все одно, привет передавай. Ну ладно, будь. Бог даст, увидимся.

Он отключился, встал и сделал круг по кабинету.

Е-е-е, хали-гали! Его переполняла бешеная, вертящаяся колесом радость – завтра он увидит Женьку, своего старого боевого друга. Сколько соли морской съели вместе, сколько выхлебали дерьма. И чего это он раньше не надумал рвануть в Египет. Через город, знакомый до слез. Из которого Женька, гад, ни ногой. Нет бы приехал сюда, осел, заварили такую бы кашу. А впрочем, ладно, и так неплохо. Скат в авторитете здесь не хуже бабра. Можно без вопросов третьим на герб [48] …

48

На гербе Иркутска изображен бабр, то есть тигр, который держит в пасти соболя.

Бродов усмехнулся, подошел к окну, глянул на застывшие в боевой готовности машины ГБР [49] . Было их числом куда поболее, чем в местном УВД. Да, процесс идет, дело движется. А ведь как все начиналось-то – тяжко, муторно, под зубовный скрип: отставной матрос охранник Бродов «на костюме» у ворот. Громыхание музыки, бабочки халдеев, пьяненькие россияне с пальцами веером. Не так блатные, как голодные, на понтах, с резко обостренным чувством собственного достоинства. Бить коих по голове нельзя… Только не долго так стоял охранник Бродов, поосмотрелся, пообтерся, сделал кое-какие выводы и начал действовать самостоятельно. Решать на пару со Свалидором горящие вопросы на злобу дня – кардинально, крайне решительно, с завидной легкостью, раз и навсегда. Затем настало время сока, томатного, воняющего резиной, выпускаемого штык-ножом из грелок на землю. В общем, через год Бродов уже встал на ноги, а когда подтянулось пополнение в лице его друзей-однополчан, дела на тернистом охранном поприще резко пошли в гору. В городе все знали, что скат – рыба с зубами, тот, кто платит ему, больше не платит никому. А тот, кто этого не понимал, быстро убеждался на своей шкуре, что люди Бродова вне конкуренции. Куда до них спортсменам, братве, ментам и фээсбэшникам. Не тот калибр, кишка тонка.

49

Группа быстрого реагирования.

«Да уж». Бродов улыбнулся, вспомнил, как однажды обидел Пуделя с подхватом [50] , а в это время в дверь постучали, и пожаловала Катерина.

– Данила Глебович, разрешите? Я вашу «Волгу» пробила.

– Ну? – буркнул одобрительно Бродов и глянул выразительно на секретаршу: – Давай.

Вернее, на руку ее посмотрел, на правую, где должна была находиться бумажка с данными. Установочными, определяющими личность владельца транссредства. Это по идее.

– Не дам, – отвечала секретарша. – «Волги» с такими номерами в природе не существует. По крайней мере в Иркутской области. Вот так.

50

Здесь: свита, люди, окружающие авторитета.

В умных глазах ее светилась усмешка – ох, командир-командир, не то ты у бедной девушки просишь.

– Ладно, Катерина, молодец, – похвалил ее Бродов, – спасибо. Иди.

– Всегда пожалуйста, – отозвалась та, показала зубы и вразвалочку, поигрывая бедрами, двинулась на выход. Глядя ей вслед, Бродов вспомнил Владимира Семеновича: «Ох, рельеф мускулатуры, мышцы крепкие спины». А когда дверь закрылась, мысли его приняли другое направление. Устремились к странной лазурноглазой незнакомке из несуществующей в природе черной «Волги».

* * *

Град Петров встретил Бродова оттепелью, на летном поле было сыро и тепло, словно в гадюшнике. Казалось, что прилетели не в Петербург – в Ташкент.

«Да, у природы нет плохой погоды», – Данила хмыкнул, распахнул «пропитку» и в общей людской массе направился к аэровокзалу. Настроение у него было лучше не придумаешь. Сколько же они времени-то с Бурундуком не виделись? Лет восемь, наверное. С гаком. А может, и побольше. Да, бегут годы…

Скоро он уже добрался до зала прибытия, плавно притормозил и сразу же увидел среди встречающих Женьку – все такого же тощего, мосластого, обманчиво интеллигентного. Рядом с ним стояла пухленькая девушка с миленькими конопушками на вздернутом носу. Вот уж верно замечено – разноименные полюса притягиваются.

– Бродов! Данила! Командир! – нисколько не смущаясь посторонних, восторженно заорал Женька, приветственно потряс правой рукой и бросился, как сумасшедший, обниматься. – Ты, черт…

Левую по локоть отхватила разъяренная касатка. Та самая, четырехметровая, с микрочипом в башке, едва не откусившая Бродову голову [51] . Весело, ох как весело было тогда в водах Средизерноморья…

– Здорово, брат, здорово, – обнялся Бродов с Женькой, похлопал его по мускулистой, неожиданно крепкой спине. – Привет.

51

Подобные технологии вроде бы существуют на самом деле.

И, разом ощутив тягучий ком в горле, выругался про себя – ну вот, блин, дожили, сантименты пошли. Видимо, уже недалеко до маразма.

– Данила, познакомься. – Женька отстранился, гордо подмигнул и указал на девушку с конопатым носом: – Это Клара. Моя подруга. Боевая. На той неделе заявление подали.

Ну, раз на той неделе заявление подали…

– Копылова, – протянула Клара с достоинством маленькую крепкую ладонь. – Много слышала о вас. Хорошего. – И вдруг улыбнулась, как-то по-простецки, искренно, обезоруживающе и добро. – Ребята, поехали, а? Пироги стынут…

Ехать надо было на древней, видавшей лучшие времена бежевой «копейке». Клара устроилась за рулем, Женька на «месте смертника» [52] , Бродов, перекрестившись, с опасением в душе опустился на заднее сиденье. После «хаммера» в «копейке» ему было как-то не по себе. Однако ничего – Клара круто взяла с места, глушитель с готовностью зарычал, подвеска весело загрохотала, из печки потянуло баней. И потащились по сторонам дороги грязно-белые ландшафты. Зима называется. В общем, ничего страшного не случилось, тем более что ехать было недалеко, на Пулковское шоссе.

52

Правое переднее сиденье.