Зона мутации

– Только по доброте душевной – кто из вас, подлецов, готов искупить вину передо мной и, возможно, остаться в живых? А то наших поубивали… Скольких они поубивали?

– Десять, – подсказали из-за ее спины. – Раненых столько же, но двое не жильцы.

– Итого дюжина человек. А сейчас каждая пара рук на счету. Только поэтому и предлагаю вам перейти на правильную сторону.

Но никто не двинулся с места, не произнес ни звука. Маша раздраженно поиграла пистолетом.

– Вы думаете, у меня есть время и желание вас уговаривать? Даю вам целых две секунды, если вы знаете, что это такое. Раз, два…

– Я готова с вами остаться, – встала на ноги та, которую Маша несколько минут назад чуть не застрелила.

– Зея! – крикнул старший, которого уже отвели в сторону, но он все еще слышал, о чем говорит Властительница с его людьми. – Зея, не смей.

– Заткнись, – ответила ему Маша. Она уже стояла напротив девушки, оценивая, стараясь угадать – стоит ли брать ее, в самом деле, под свое крыло? Или от этого только проблем наживешь?

– Почему с мужиками на дело пошла?

– У нас в гнезде женщины всегда на охоту ходили.

– Правда, – вставил свое слово Прыткий. – Были среди убитых и другие девки. Штуки три я видел.

Маша убрала пистолет и щелкнула пальцами, подзывая охотника, державшего ее шубу. Накинула на плечи, с неудовольствием чувствуя, что подкладка такая же холодная, как воздух.

– Значит, стрелять умеешь и трудностей не боишься. Это хорошо, потому что жизнь у тебя будет не сладкая, – пообещала она бывшей пленнице, показывая, что руки ей можно развязать. – А если какая глупость за тобой будет замечена – церемониться мои люди не станут. Ясно?

– Ясно.

– Смекливый, прими к себе, поприсматривай.

И добавила вдогонку:

– С паскудными желаниями – это я всем говорю! – к ней не лезть! Без моего на то разрешения.

Пришедшая дала отряду еще несколько часов отдыха, потому что у самой были планы, завершить которые хотелось до выступления. Она проверила походную сумку, внимательно осматривая что-то, но не вынимая наружу. Скомандовала Прыткому – пусть забирает непокорных пленников и вместе с ее охраной следует за Машей в лес.

– Куда мы?

– Туда, – уклончиво ответила она, показывая рукой прямо. – Отойдем подальше от лагеря, чтобы не беспокоить скудные мозги твоих родичей.

Прыткий проглотил оскорбление, даже заулыбался – похоже, что и сам был невысокого мнения о людях из родного гнезда. Он шел рядом, украдкой поглядывая на Машу, пытался угадать ее настроение. Но она ничем не выдавала мыслей, беспокоящих ее пытливый ум, лишь на переносице сложились морщинки.

– Что-то не так?

Она повернулась, посмотрела на него, будто только что заметила.

– Как тебе сказать… Напали на нас по наущению Говорящего. Думаешь – не повод для беспокойства? А если он еще кого науськает? А если доберется до места общего сбора раньше нас и наведет там смуту?

Прыткий пытался осмыслить сказанное и на его лице напряжение умственных сил отражалось куда яснее и красноречивее, чем у девушки.

– Не старайся так, а то закипишь. Лучше давай прикинем, сколько у нас патронов осталось. Такими темпами можно все израсходовать еще до прихода к Южному базару.

Несколько минут они сводили дебет с кредитом, стараясь припомнить – сколько тащили с собой от гнезда и сколько расстреляли по сородичам тех четверых, которых сейчас вели охотники впереди.

– Здесь остановимся! – крикнула конвойным Властительница. – Привязывайте их к деревьям.

Она скинула с плеча сумку, придирчиво смотрела, как приматывают пленников к холодным, толстым стволам.

– Крепче. Крепче вяжи!

– Да куда уж крепче! – возмутился конвойный. – Никуда ему не деться.

Маша подошла, подергала узлы, посмотрела на витки веревки вокруг дерева.

– А теперь представь, что сил у него станет вдвое против прежнего. А то и втрое!

Конвойный приоткрыл рот от удивления, но не решился спрашивать – откуда это у побитого пленника вдруг возьмется столько сил?

– Бери другую веревку, – сказала ему Властительница, – вяжи еще сверху. И с остальными так же.

Когда дело было сделано, она приказала всем отойти в сторону лагеря шагов на двести и ждать ее там. Остался только Прыткий, предвкушающий то ли изощренные пытки, то ли сразу исполнение какого-нибудь затейливого приговора.

– Ты тоже. Давай, вали отсюда!

Он разочарованно повернулся, пошел вслед за другими.

Маша долго смотрела на четверых, привязанных к деревьям, выбирала, с кого начать. Приблизилась к старшему.

– Звать-то тебя как?

– Какая разн…

Последовал удар по лицу. Властительница приподняла брови, продолжая посылать ему теперь уже немой вопрос.

– Делай, что задумала…

– Как. Зовут.

Парень усмехнулся, отворачиваясь от нее. Тихо ответил:

– Гибр.

Маша еще раз окинула его взглядом с ног до головы, словно примеряя к человеку имя, решая, подходит оно ему или нет. Вернулась к брошенной на снег сумке, достала прозрачную капсулу с голубой жидкостью, вставила ее в пневмоинъектор.

– Как думаешь, комом выйдет первый блин, или нет? – она подмигнула Гибру.

Рывками стянула с его плеча куртку – дальше инъектор справится, рубашку пробьет. Она прижала его к дельтовидной мышце.

– Ты у нас, насколько я помню, большой специалист по человеческим жизням. Знаешь, что к чему. Вот сейчас и проверим – много ли в тебе человеческого. Останется.

С тихим свистом инъектор проткнул кожу иглой, заставил голубую жидкость проникнуть в организм.

– Что это? – парень уже понимал – его не хотят пытать, не собираются убить. Но то, что сейчас произойдет, будет страшнее боли и смерти.

Маша внимательно смотрела в его серые глаза. Не отрываясь от них, достала пистолет. Что она должна делать? И должна ли? Как понять, что процесс закончен?

Взгляд Гибра стал бессмысленным, пустым, но он все также смотрел прямо на Машу. Тело его вздрагивало. Вены на шее вздулись.