Зона мутации

– Правда, не родной. Но за морем и ваш знают, почти все на нем говорят. Потому что многие к вам пробирались и даже те, кто дом родной не покидал ни разу, когда-нибудь это сделают. Север заставит их сюда прийти. Здесь лесов много, людей. Есть с кем семью завести. А там все родственники друг другу, дальние и близкие. Плохо это.

Конопатая украдкой посмотрела на охотников. Они шли чуть позади, не упуская из виду Юхана. Жилявый и Меткач ничем не выдавали своих настроений, но было бы удивительно, если бы смерть Говорящего не задела их, не заставила думать о том, как быть дальше. Пока они шли все вместе, словно одна команда, будто так и было задумано. Однако… Конопатая не доверяла им. Чужие это люди, еще вчера выполнявшие приказы врага. И какой там был последний приказ? Черт его знает.

– А дальше? – спросила она “врача”. – Что дальше? За территорией вашего народа?

Юхан пожал плечами.

– Полярные земли. Океан, льды, холод.

– Не на севере, на западе.

– Ах, на западе… Да ничего там нет. Те же самые мутанты все заполонили. Честно говоря, не совсем понимаю – почему именно здесь столько людей выжило? Зоны есть, тварей пруд пруди, но до сих пор гнезда большие и вы даже не думаете вымирать.

– По твоему весь мир, кроме наших земель, мертвый? Без людей, то есть?

– Если бы кто еще выжил, мы бы знали. По радио связались, пешком дошли или еще как. Но вы последние. Вы, да еще, может, несколько кучек вроде нашей, на побережье ледяного океана, куда нелюди заходить не хотят.

– Ладно, леший с ним, с человечеством. Объясняй теперь про себя – что да как, на какие достижения рассчитывал, чего добился.

Но то ли он утаил самое интересное, то ли о всех его прегрешениях они уже и так догадались, а только ничего нового Юхан не рассказал. Знал про оборотней? Знал. Хотел свою армию мутантов? Хотел. Убивал тех, у кого находил нужные ему знания? Было и такое.

– Знали бы вы, скольких трудов мне стоил сбор такой информации! Сколько лет я на это потратил! Об одном только листке, спрятанном в библиотеке Южного базара, информация в огромное подношение обошлась! Вы его, кстати, прихватили с собой?

– Не могу разделить твоих восторгов по поводу создания личной армии убийц, – ответила Конопатая. – Нам повезло, что ты их так толком и не научился производить, а то бы мы сейчас не разговаривали. Да и того, что они успели натворить, более чем достаточно для справедливого возмездия.

– Для чего? – не понял Юхан.

– Вон там дерево подходящее. Поставим тебя к нему и… Как считаете, ребята? Нужно его таскать за собой?

Захар, идущий впереди, оглянулся, одарил пленника зловещей ухмылкой.

– Да вы чего? – Юхан замедлил шаг. – За что?

– Никто тебя, дурака, ради одной лишь мести убивать не станет, – Крил подтолкнул его в спину. – Шевелись, времени у нас мало.

– А что за спешка?

– Не твое хлюндячье дело.

Юхан кивнул – действительно, не его. Заторопился, оступаясь и проваливаясь в снежные сугробы. Ничего, лучше поспешить, чем прислоняться к первому попавшемуся дереву.

На этот раз некому было вести их к цели. Единственного проводника забрал проклятый тоннель, а Жилявый и Меткач не были хорошо знакомы с местностью. Да и Конопатая с Крилом не могли поручиться, что смогут верно вспомнить обратный путь. Так или иначе к базару они выйдут, но какой ценой, через сколько дней?

– Палач вел нас по старой дороге, которую и глазами-то не разглядишь, – говорила Дашка, когда они расселись вечером у костра. – Секвохи на той дороге не росли, обычные деревья закрывали все сплошняком. Поди догадайся, где тут древний проход! Только Герман и знал нужные приметы.

Она отпила из глиняной кружки горячего грибного чая.

– Но есть в этом и свой плюс. От Южного базара до самого тоннеля дорога углом шла – сначала на север, потом поворот на запад. А нам до этого уже дела нет, нам теперь все равно! Пойдем напрямик, чтобы время не терять.

– По дороге-то небось ловчее, – засомневался Жилявый.

– Наверное, – ответила Конопатая. – Но как ее теперь найти, эту дорогу?

Никто руки не поднял, желания не изъявил.

– Напрямик пойдем, – снова повторила она. – По солнцу сориентируемся, дело не хитрое.

Охотники переглянулись и Кирюха успел поймать их безмолвный обмен мнениями. Не нравилось ему, как они себя ведут. Тихо. Будто знают чего-то, думают свои скрытые мысли, а вслух говорить не хотят. Он недовольно мотнул головой, переломил хворостину и бросил ее в огонь.

– Вот что, парни! Впереди ночь, надо будет дежурить. Да не мне вам рассказывать, сами знаете. Лес – он такой, за ним глаз да глаз нужен. А как мы друг дружке доверимся, спокойно сны смотреть будем, если полной ясности в отношениях нет?

Жилявый с Меткачом снова переглянулись.

– Чего же ты хочешь? – спросил последний.

– Скажите нам ясно, вслух – вы теперь на нашей стороне? С теми же намерениями идете, что и мы? Или, может, есть у вас другие дела, от Говорящего оставшиеся? Тогда уж лучше сразу разбежаться!

Жилявый убрал нож, которым резал вяленое мясо.

– Нет никаких дел, – сказал он вполголоса. – А молчим потому, что сами не знаем, как оно теперь будет.

– Да и вы хороши, – усмехнулся Меткач. – Думаете не видно, что руки на оружии все время?

Большелодочник хмыкнул, убрал руку с приклада винтовки, которую перед этим аккуратно положил поближе к себе.

– Ладно. Давайте, что ли, мирное соглашение заключим? Дойдем до базара, сообщим Ратнику все, что требуется, а там каждый сам будет решать – оставаться или идти своей дорогой.

Он протянул руку, а вслед за ним потянулась бледной, холодной ладошкой Конопатая. Хотел было и Захар, да очень уж лениво ему было вставать, отмахнулся. Охотники обменялись с парнем и девушкой рукопожатиями и в тот же миг в воздухе будто гроза закончилась, перестали сгущаться тучи и сверкать невидимые молнии. Может и не было это надежным договором, подписанным, как в прежние времена, в присутствии важных и многочисленных свидетелей, титул каждого из которых записывался дольше, чем сам договор. Но то было раньше. А здесь – в лесу, у костра – можно было лишь посмотреть друг другу в глаза и поверить. Что еще оставалось?

Крил вызвался дежурить первым. Должна была стоять на часах и Дашка, но он прогнал ее. Навоевалась сегодня, пусть спит. Охотники, небось, думают, что чутье у нее звериное, но он-то видел, – Кирюха улыбнулся, – что спать рыжая может крепко.

Конопатая лежала в обнимку с автоматом, спиной к напарнику и желтым языкам пламени. Глаза ее были открыты.

Весь день, пока маленький отряд продвигался на юго-восток, нарастало в ее душе беспокойство. Сначала Дашка думала, что это перед неизвестностью, ждущей их впереди – успеют ли они к Южному базару вовремя, а если нет, что тогда будет? Но ближе к ночи поняла: нет, не в этом дело. И тревога ее вовсе не от мыслей о будущем. Она как хворый человек, который заранее чувствует приступ болезни, ощущала приближение чего-то знакомого, почти родного, всплывающего из ее темного прошлого.