Зона поражения

— Хорошо. Допустим, я тебя сейчас развяжу. Что станешь делать?

Владимир Александрович ответил не раздумывая:

— Дам тебе в морду!

— Хм-м… А потом?

— Потом — посмотрим.

Снова помолчали. Телевизионное шоу кончилось, и теперь под тихую грустную музыку компьютерная графика показывала погоду на планете. В Санкт-Петербурге была переменная облачность без осадков, температура двенадцать — четырнадцать градусов. По Цельсию, разумеется…

— Как ты будешь докладывать результаты?

— Вернусь — доложу…

— Врешь! Должен быть способ экстренной связи. У вас ведь осталось всего три дня, верно?

— Допустим.

Тут уж приходилось импровизировать. Очевидно, сидящий напротив человек знал о предстоящей сделке еще что-то, о чем не смог или не посчитал нужным сообщить майору «заказчик» с еврейской фамилией. Или это очередные штучки помешанного на конспирации шефа?

— Значит, деньги уже здесь… Или на подходе.

— Возможно.

— Где и с кем у тебя контакт? Быстро отвечай!

— Пош-шел ты… Уй-йо! О-ах!

— Еще добавить?

— Сволочь… — едва отдышавшись и разметав ресницами влажную пелену на глазах, процедил Виноградов. — Вот на такой случай мы и подстраховались!

— Неужели?

— Ненавижу вас, отморозков… Братва, блин!

— Зато я вас, продажных ментов, так люблю! — ощерился непрошеный посетитель. — Ну?

— Мне надо быть послезавтра в полдень в Мадриде. Парк Ретиро… Кто-то подойдет.

— Кто?

— Он меня знает, а я его нет.

— Пароль? Сигналы опасности?

— Брось, это ничего никому не даст. Повторяю — человек прекрасно знает меня в лицо! И лицо это должно быть, по меньшей мере, не битым…

Телевизор неожиданно замолчал — видимо, и здесь не по всем каналам вещают круглые сутки. Теперь запросто можно было орать и звать на помощь.

— Слышь? Или ты сейчас же меня развязываешь, или…

— Подожди, дай подумать! — уже почти попросил «немец». Чувствовалось, что ему не легко принять решение. — Без глупостей?

Вот и все, подумал Виноградов. Если этот гад сейчас засунет мне в пасть какую-нибудь тряпку и переключит телевизор на работающую программу — значит, не договорились. Разговор окончен, и можно вспоминать отходные молитвы…

Майор отчетливо представил себе, как пуля из ствола вороненого «люгера» почти беззвучно ввинчивается в оцепеневший от ужаса мозг. Может, заорать прямо сейчас, не дожидаясь развязки? Это вряд ли поможет остаться в живых, но появится шанс осложнить убийце отступление — вдруг, кто услышит из коридора!

Однако обошлось без эксцессов.

— Наверное, потом буду жалеть, но… — совсем по-киношному покачал головой «господин Юргенс». — Считай, что я почти поверил!

Одним болезненным рывком он ослабил и снял с запястьев Владимира Александровича хромированную цепочку — такие когда-то использовались в полиции ГДР вместо наручников. Надежно и очень практично…

— Ну ты с-сука… — первым делом Виноградов сел и принялся восстанавливать кровообращение в кистях рук. Потом дотронулся до подсыхающей корки на лице. — Бля-а!

— Не, следов никаких не останется, — успокоил его человек напротив.

— Обещаешь?

— Обещаю! С таким расчетом и делалось.

— Ну тогда и я свое слово сдержу. Лови… — Майор без замаха, коротко, подцепил кулаком массивную челюсть «немца». Потом добавил с левой: — Х-хак!

Голова противника мотнулась из стороны в сторону, тело обмякло и неторопливо сползло через поручень кресла. Подождав, пока седоватый затылок коснется коврового покрытия на полу, Владимир Александрович встал и с неприличным для потомственного российского интеллигента наслаждением ударил незваного гостя ногой в пах. И еще пару раз — теперь уже только по печени и по почкам.

После такой обработки «господин Юргенс» запросто сможет претендовать на оформление инвалидности в своем профессиональном союзе… Впрочем, сейчас он был без сознания и на грубость не отреагировал. Так же, как не отреагировал и на «личный досмотр», учиненный майором в лучших милицейских традициях.

— Смотри-ка ты…

Патрона в патроннике не было! Предохранитель не снят… Никаких документов — только бумажник с кредитками и мелочь: песеты, немецкие марки, доллары. Из нагрудного кармана вывалился только ключ от номера «господина Юргенса».

Стараясь не причинять себе лишней боли, Виноградов занялся ревизией собственного организма: видимых повреждений не обнаружилось, но общее состояние было омерзительным. Ныли и подрагивали мышцы, мутило, до носа не дотронуться… То, что ему удалось врукопашную сделать с «немцем», скорее, следовало отнести на счет перелившихся через край эмоций.

Владимир Александрович взял со столика ключи, открыл мини-бар и извлек оттуда холодную банку пива. Потом помешкал, вздохнул и заменил пиво «колой».

За спиной почудилось шевеление… Нет, все в порядке — лежит себе тело и каши не просит. Однако нужно поторопиться! Сковырнув алюминиевое кольцо, Виноградов в несколько глотков осушил половину шипящего содержимого банки. Затем набрал полный рот и шумно выпустил жидкость в лицо лежащему — так, как хозяйки спрыскивают белье перед глажкой.

— Мы-ым-м…

— С добрым утром, господин Юргенс!

— О-о-о… ах!

— Не придуривайся, — тихо и почти ласково попросил Виноградов. Мочки ушей, если на них воздействовать умеючи, способны вернуть к реальности даже постоянного клиента питерского вытрезвителя. Соответствующие навыки приходят с опытом — а уж этого-то у майора имелось в достатке. — Как, очухался?

— Падла ментовская! За что?

Владимир Александрович даже опешил:

— Еще и спрашиваешь? Убью!

— Ну и зря. — Человек на полу сплюнул кровь, с удивлением посмотрел на свои ни чем не связанные руки и попытался встать с ковра. — Теперь, пожалуй, .верю, что не «подстава».

Виноградов ногой придавил его обратно:

— Да ты с самого начала не сомневался, кто я и что! Бил ведь так, чтобы следов утром не осталось — верно?

— Верно! — кивнул собеседник.

— А стрелять даже и не думал…