Зона Посещения. Избиение младенцев

– Поживешь с мое, не то узнаешь, мальчик.

– Что у вас в клетке?

– Не «что», а «кто». Два кролика.

– Зачем?

– Ну, точно дебил! А я надеялась, ты меня не разочаруешь, – повторила она слова своей мамочки с теми же гнусными интонациями. И ничего больше про кроликов не объяснила.

– Отойдем куда-нибудь, – предложил я ей и посмотрел на Лопату.

Она глянула на Эйнштейна.

– Ну, отойдем.

Отошли. Лопата задергался. Ревновал, что ли? Ей на это было плевать.

– Насчет моего проводника, – начал я. – Короче, я хочу, чтобы ты на него не воздействовала. И нам по этому пункту надо обязательно договориться, иначе дело не сдвинется.

– Договаривайся, интересно послушать.

Я разозлился.

– Ты, кукла расписная! Привыкла, что двинешь мизинцем, и перед тобой танцуют? С Петром Пановым это не прокатит! Если тронешь Эйнштейна, если его мозг хоть чуть-чуть пострадает, ничего ты от меня не получишь, дура! Считай это ультиматумом.

Она тоже взбесилась – о, еще бы! Покраснела, как мак в июне, пальцы растопырила, чтоб мне в рожу вцепиться. Может, впервые в жизни ее уличили в том, что она кукла и дура?

– Ты, фут с кепкой в прыжке! Кто ты такой, чтоб ультиматумы ставить?! Мания величия?

– Я пока единственный, кто знает, где захоронка Макса Панова. Кстати, что тебе из этого тайника надо, «мочалка» или карта?

Она как на стену наткнулась. Щеки воздухом надула, подержала и с шумом выпустила. Потом сказала – нормальным тоном:

– Карта. Зачем мне «мочалка», если есть «бешеный Рубик».

– «Джек-попрыгунчик»?

– Он же «попрыгунчик», да… Как ты узнал, что мне нужен тайник Макса?

– А зачем еще тебе мог понадобиться мой отец? Опять же – Крюк. Зачем, спрашивается, ты потащила Крюка с собой в Зону, не по своей же воле он поперся? Его маме голову оторвали, а он – в Зону, ага. Ответ простой: чтобы иметь запасную возможность подействовать на меня, вот зачем. Типа я из-за друга все отдам, лишь бы ты со своим громилой ему ничего не сделала. Подстраховка на случай, если подчинить меня не получится. Обломы – штука непредсказуемая. Да, ты не знала, что я аномал, но видела у Эйнштейна защитный шлем. А еще мы могли взять вас на мушку и не подпустить близко. У «железки», кстати, это чуть не случилось, но босс почему-то решил, что лучше сбежать. Твои способности ведь ограничены расстоянием, правда?

– Умнеешь на глазах, – похвалила она.

– А то! Ошиблась ты в двух вещах. Во-первых, у меня нет друзей, ради которых я готов на все, и вообще нет у меня друзей. Надо было брать мою маму, но тебя кто-то опередил. Во-вторых, Крюк – предатель, и мне это известно. Он помог устроить диверсию в «Детском саду», он показал записку от моего папы каким-то сволочам, которые тоже ищут «мочалку». Содержание записки он сдал заодно и тебе. А еще он случайно услышал, куда мы с Эйнштейном направились и через какой КПП будем входить в Зону. Если бы не это, мы бы с тобой сейчас не терли. И ты всерьез надеялась, что ради этого балласта я хоть чем-то пожертвую? Наивная девочка.

Она съела и «девочку». Отмахнулась:

– Фиг с ним, с твоим Крюком. Давай про клоуна, которого ты зовешь боссом. Откуда такая забота о нем? Более скользкого типа мой папа в жизни не знал, а он всякого дерьма повидал. Антисемит – одна кликуха чего стоит! Уверяю тебя, мистер Эйнштейн останется хорошим проводником, сколько на него ни воздействуй. Наоборот, только лучше станет.

– У тебя что, в одном месте чешется – каждого встречного ломать?

– Не каждого, – уперто сказала она. – А вот его – надо, пойми ты, лопух! Зачем нам сюрпризы.

– О, уже «нам»… Давай считать. Ты трижды ошиблась со мной…

– Это почему трижды?!

– Крюк – раз. Моя догадливость – два. Плюс не учла, что я – сын сталкера. Значит, можешь ошибаться и в отношении Эйнштейна. Но дело совсем не в этом, дело в том, что на Эйнштейна мне абсолютно наплевать – как на Крюка. Моя, как ты выразилась, забота – чистейший прагматизм. Мне нужна память этого человека, и память без искажений. Он должен многое мне рассказать.

– Дай пять секунд, и он расскажет все, что ты захочешь.

– Мне нужно не то, что я захочу, а то, как оно на самом деле. Извини, Натали, но ты не знаешь, что происходит с психикой и мозгом после твоих воздействий. Никто не знает. Я сам воздействовал, пусть и чуть-чуть. Результат – всегда, в любом варианте – поломка. Технический объект в этом смысле не отличается от биологического. Мистер Эйнштейн мне нужен целым, а мозг его – неизмененным.

Я выдержал паузу и посмотрел на будущую напарницу моим «особым» взглядом. На людей, как я раньше говорил, это почти всегда действовало, но подействует ли на зрелого и тренированного аномала-суггестора? Не факт. Секрет в том, что я как бы переключаю взгляд, начинаю смотреть не на собеседника, а сквозь, представляя его прозрачным. И, что самое смешное, вижу все, что находится за ним. Может, это иллюзия, и я сам себя обманываю? Кто знает… Она молчала. Такая разговорчивая, и – тишина. Я решил добавить к логике еще и задушевность:

– Пойми, Натали! У нас с Эйнштейном – взаимовыгодный контракт. Потом, когда закончим с делами, забирай его и лепи, что хочешь, а я в сторонке постою, повеселюсь. Но пока не вернемся из Зоны, пожалуйста, не трогай его. Ты говорила, мы с тобой будем дружить. Я – «за»! И если про дружбу не треп, давай заключим собственный контракт.

Она смотрела на меня с таким пренебрежением, если не презрением, что хотелось срочно доллар в кармане найти.

– Ну, что? – не выдержал я.

– Зови меня Горгона, – сказала тогда она.

И у меня отлегло от сердца.

– Привет, Горгона, – улыбнулся я ей.

– Утешь своего клоуна, я до него не дотронусь. Брезгую.

– Слово?

– Чтоб я инсульт перенесла.

Я содрогнулся. Про инсульт – было на полном серьезе, настоящая клятва. Понимаю, превратиться в растение для человека, привыкшего крутить мир на пальце, – страшнее смерти. В такое слово нельзя не поверить.

– Можно ему оставить шлем на голове? Ты не обидишься?

– Шлем оставь, но памперс ему замени.

Я вернулся к Эйнштейну и вынул из его ушей наушники. Он не противился, хоть и напрягся. Перчатки снял сам.

– Порядок, – успокоил я его. – Заключили сделку. Пока мы в Зоне, вы как мой проводник – лицо неприкосновенное. На воле, к сожалению, не будет никаких гарантий.

– Это еще вопрос, где воля, где неволя. Но спасибо тебе…

– Почему вы ее просто не пристрелили, эту чертову социопатку, дядя Эли? Вместе с ее Лопатой?

– Я мог бы сказать, что она по нашу линию фронта, хотя сама о таких вещах не думает, и что она будет нам крайне полезна. Но, видишь ли, ответ в том, что я сталкер, а не убийца.