Зона Посещения. Избиение младенцев

Стрекоза со Светлячком тоже сидят в машине. Надеюсь, болеют за нас.

А мы расходимся, у каждого свой маршрут и своя задача. Подходить такой толпой – лучший способ спалиться и загубить дело на корню.

Но прежде всего душа моя рвется к этому электрокару, к этому гордому электрическому коню породы мустанг.

Неведомые охотники следят за подступами к СИЗО, не подозревая, что внезапно превратились в дичь. Для начала я вывожу из строя следящую аппаратуру, устройства связи и систему зажигания. Разблокирую двери электрокара. Горгона, подойдя со стороны водителя, открывает дверцу и, пока они внутри решают, как реагировать, накрывает их своим «облаком» (или как там она для себя называет этот процесс).

Залезаем в салон. Бойцы в трансе. Сразу спрашиваю «злого доктора» о главном: моя мать, Марина Панова, жива?! Отвечай, кричу ему. Трясу его за ворот куртки – отвечай, сука!

– Жива, – бледным голосом произносит он.

Жива… Как же легко становится, как же тяжко было секунду назад! Спрашиваю, где она сейчас находится? Ответ: в старой телестудии. Это что, в Зоне? Да, в Зоне.

– Стой, – говорит мне Натали, – угомонись, гоблин. На кого работаете, парни? – задает она им правильный вопрос.

– На Носорога.

– На папашу? – изумляется она. – И по чьему приказу вы увезли Марину Панову в Зону?

– По приказу Носорога.

– Отпад… – только и может сказать она.

Еще важный вопрос: сколько их здесь собралось, возле следственного изолятора? Три машины, отвечает «злой доктор». Наша, кабриолет и универсал.

Вот оно как. Великий и ужасный Носорог, которого никто никогда не видел (Натали-то, кстати, видела своего папу? Как-то я не подумал поинтересоваться), прислал по наши души целую разведгруппу и чуть ли не АВАКС придал для координации усилий. Получается, здесь только люди Носорога. В трех машинах. Что ж, значит, он и есть главный враг? А как же Глиттер с его сталкерами, посланными за нами с Эйнштейном? С кем мы вообще в Зоне сражались? Где, мать ее, контрразведка, которая подмяла мистера Ву и устроила нам ловушку, где их оперативники? Может, я не всех заметил?

– Потом разберемся, – обещаю я Натали и вытаскиваю ее из машины. – Раздевать их будешь? – спрашиваю с мстительным предвкушением.

– Нет. Отец рассердится.

– Жаль. Ты папу-то хоть раз видела живьем?

– Дебил.

– Дашь при случае его словесный портрет… – Смотрю на часы: ребята вот-вот начнут. – Идем, – говорю я ей. – Время.

* * *

Полицейское управление и примкнувший к нему следственный изолятор внезапно затягивает туманом. Плотным, как вата. Это Фаренгейт прогулялся по периметру обоих зданий. Обычная неспешная прогулка, а какой результат. В лицо его не знают, для аномала слишком взрослый, парень как парень.

Под прикрытием тумана мы и входим. В дежурной части все копы оказываются пьяны, это несколько неожиданно и вместе с тем чрезвычайно кстати.

– Детки, – умиляется офицер. – Девочки и мальчики… Вы не бойтесь, вас не тронут. Единственное место в этом долбаном городе, где детей не тронут… до нового приказа…

– Сэр, вы позволите задурить голову вам и вашим товарищам? – невинно спрашивает Горгона.

– Счастлив буду, малышка.

Их трое. Пока она обрабатывает и усыпляет присутствующих, я занимаюсь служебным компьютером. С этого, который в дежурке, мало что можно сделать, нужна консоль. Нахожу консоль, она оказывается, как и положено, в серверной, что на первом этаже. Идти туда стремно, да и некогда. Смотрю на сетевой кабель… Смотрю, пытаясь дотянуться… Дотягиваюсь, переключаю консоль на себя… Представляю, как забегал, как возбудился программист, потерявший контроль не просто над сетью, но и над клавиатурой…

Через турникет идет некто в штатском, мучительно шатаясь, но героически сохраняя выправку. Видит нас за стеклом.

– У-ла-ла! Нападение мутантов! – весело изумляется он. Думает, что шутит. Хочет зайти к нам («Дайте я вас по головке поглажу…»), и Горгона впускает его, присоединяя к своему «стаду».

С внутреннего двора, куда нам скоро идти, а также из коридора доносятся пьяные вопли и рыдания. Кто-то безобразно поет а капелла. Кто-то громко бьет что-то стеклянное. Полиция напилась вся поголовно, чтобы к ней – никаких претензий, чтобы заглушить слабенький голос стыда…

Итак, консоль. Локальные сети полицейского управления и следственного изолятора связаны, это практически одна сеть, что, конечно, является серьезным просчетом технических служб. Ну что вы хотите от провинциального СИЗО, кто здесь работает? Хармонт – это задница, от которой вся страна давно и привычно воротит морду… Просачиваюсь из одной виртуальной оболочки в соседнюю. В изоляторе – своя консоль. Ведь давал я себе зарок не лезть в тюремные компьютеры, а вот нарушаю… Цель – открыть ворота.

Полиция и СИЗО имеют общий двор, перегороженный высокой бетонной стеной. В этой внутренней стене – ворота, за которыми, собственно, уже тюрьма. Идти я решил этим путем, а не через главный вход, потому что если нас и ждут, то там, а не здесь. Сам бы я легко проник внутрь при помощи моего друга «Джона-попрыгунчика», но Горгона и отец… Короче, я активирую противопожарную систему и даю сигнал тревоги. Чтобы запустился весь комплекс спасательных мер, тревогу должны подтвердить начальник караула охраны и начальник по режиму. Они, сами о том не подозревая, подтверждают.

Готово! Я этого пока не вижу, но уверен: ворота во дворе сейчас медленно разъезжаются.

Тут и Голубятник появляется, весь обиженный:

– А чего Фаренгейт дерется? Дал мне по затылку, дурак! Сам туман напустил и сам на меня наткнулся…

На всякий случай я смотрю списки заключенных и… не нахожу отца. Проверяю еще раз – в списках не значится. Нет подследственного по имени Максим Панов.

Это со страху, говорю я себе. Они боятся.

– Помнишь, что должен делать? – спрашиваю у Голубятника.

– Да все равно ничего не получится, – апатично отвечает он.

Через двор, полный расхлюстанных стражей порядка, при взгляде на которых отчетливо понимаешь, что человек – это животное, мы следуем к раскрытым воротам и входим на территорию изолятора. Во дворе пусто, если не считать двух охранников: один – внизу, второй – на невысокой вышке. Оба вооружены.

– Вы куда? – кричит тот, что на земле. – Вы кто?

– У вас мой папа служит, – громко произносит Горгона и направляется к нему, показывая открытые ладони. – Я к папе.

Я знал, чем это закончится, и не беспокоился. В руках у меня был «Джон-попрыгунчик», настроенный заранее. Четыре быстрых прыжка – к вышке, наверх, с промежуточной остановкой на ступеньках, и вот я стою лицом к лицу со стрелком. Совсем еще молодой, наверное, только что из училища. Зачарованно смотрит на меня, часто моргая.

– Отдай, – говорю ему и вырываю у него из рук винтовку. – Если будешь сидеть тихо, останешься жив. А лучше ложись на пол, чтоб не заметили.

Разбиваю его рацию и смартфон, на котором он во что-то играл. После чего исчезаю, чтобы присоединиться к Горгоне, которая уже выключила свет в голове первого из охранников.