Зона Посещения. Избиение младенцев
Шрифт:
Я не стал обращать внимания на этот бред.
– Где остальные?
– Ушли в Зону, – ответил он. – Эти суки только с детьми воюют. Когда мы на них выскочили, они сразу драпанули. Черт, буквально на несколько минут опоздали…
– Кто-нибудь еще пострадал?
– Никто. Меня не считаем. Меня вообще никогда не считаем.
– Откуда они узнали про гараж?
Лопата промолчал, да и спросил я больше у себя, чем у него. Эта загадка явно имела очень простой ответ… Как нашли это место?! Кто знал об убежище, кто мог предать или сознаться под пытками?
Паттерсон, отец Фаренгейта… Вероятность, конечно, есть. Но ведь среди нас был его сын, которого они с женой всю жизнь берегли и прятали. Зачем ему доносить? По собственной
Больше никто не мог. Некому.
Они нашли автомобиль Эйнштейна, вспомнил я, майор Глиттер проговорился… Вспомнил и обмер. Записка от Горгоны, где она назначила мне встречу в гараже Паттерсона! Время даже указала: «3 PM». Бумажка осталась в кармане спецкомбинезона, забыл я ее вытащить… Я застонал.
– Что, парень, тоже стыдно? – откликнулся Лопата. – Вот-вот. Плохие из нас с тобой защитники. Правильно она меня бросила, недостоин я такой девушки…
– Но сначала-то был достоин? Когда шестнадцатилетнюю дурочку в постель затягивал.
– Что ты понимаешь, – выхаркнул он. – Кто кого затягивал! Думаешь, я ее? Чтоб я – сам! – с дочерью Ганса?! С дочерью шефа, человека, с которым мы столько… Э-э! Наваждение… Люблю я ее, парень. Сорок лет прожил, слов таких не знал. Она помогла мне понять, ласточка моя, показала мне самого себя. Хорошо хоть перед смертью могу себе не врать… Я тебе знаешь что скажу? Вот сижу я тут, подыхаю, и совсем не уверен, было ли у нас с ней хоть что-то, кроме обжиманий и шуточек. Эти пули как будто все хорошее вышибли из мозгов, страшное дело. Пытаюсь вспомнить – и не могу… Это же были лучшие дни в моей жизни! Провал какой-то… Что со мной, парень?
Я мог бы объяснить ему, что колоссальные дозы адреналина в сочетании с внутренними опиатами частично сняли с него заклятие, наложенное маленькой ведьмой. Что тяжелое ранение, вероятно, и вправду одно из немногих средств, которое может прочистить мозги и снять внушение, но не делаю этого. Мужчина еще что-то рассказывает – про игры, которые придумывала влюбленная в него Натали, про то, как они ночевали в каком-то волшебном гроте, про ее удивительную нежность, которую она маскирует грубостью и цинизмом, – а я понимаю: все это наведенные фантазии. Он до сих пор под контролем, он существует внутри яркой картины, нарисованной тонкими, незаметными штрихами. И лучшее тому доказательство, что даже мысли не допускает о примененном к нему внушении, ему просто в голову не приходит такой вариант, хотя прекрасно ведь осведомлен о способностях своей «возлюбленной»… Натали – прагматик, а не романтик. Так что нет у них никакой любовной связи, и не было никакого совращения!
Опять я раздвоился. Стою над трупами друзей – и испытываю ликование. Ничего не могу с собой поделать. Я чудовище…
Спрашиваю у Лопаты, что произошло в отеле, зачем он убил миссис Рихтер и зачем пытал? Натали попросила, ответил он. Попросила пытать? Нет, ей нужна была карта прохода к «Душевой-2». Но как раздобыть карту, если стерва не отдает? Вот и пришлось – проверенными средствами. Сама Натали на дело не пошла, эта женщина была ей настолько отвратительна, что девочка не захотела пачкаться. Он ее прекрасно понимает… А я понимаю, что Натали опасалась засады в отеле, и это объяснение куда более похоже на правду. Уходя, Лопата забрал «очки» как трофей.
– Посмотри в нагрудном кармане, – мотнул он головой. – Это я написал еще днем. По ее просьбе.
Я вытащил сложенный вчетверо лист бумаги. Там было признание в убийстве миссис Рихтер с описанием подробностей, о которых мог знать только убийца. О Натали, разумеется, ни слова. Мотив: личная неприязнь. Была ссора, гость получил пощечину, вызвавшую вспышку неконтролируемого гнева, в результате – изуродованный труп. Так Лопата представил дело. И подписался.
Бумажку я вернул ему в карман. Добавил туда же карту памяти с аудиозаписью разговора,
состоявшегося между моим отцом и миссис Рихтер. Вот и нашлось применение этой фонограмме. Хоть и без видеоряда, запись была важной уликой: из нее становилось ясно, что Максим Панов не крал банковскую карту у миссис Рихтер, что клиентка добровольно передала ее частному сыщику в оплату текущих расходов.Потом я снова зашел в гараж и, не глядя по сторонам, взял сумку с хардами ММП. Головастик заполнил их под завязку. То, что мы с малышом вынесли из «Детского сада», принадлежало не мне, а Эйнштейну, уберите ваш миллион, мистер Бодро.
Взял за руку Боа, все еще пребывавшую в некотором оцепенении, и пошел прочь, подальше от этого места.
– Ты куда? – окликнул меня Лопата.
– На заправку. К мистеру Паттерсону.
– Подожди. Натали просила тебе все рассказать. Заправка возле Стены принадлежит Носорогу. Через третьи руки, но ему. И строительная компания, которая заделывала пролом в Стене, тоже его…
Тяжко ему было говорить, но Лопата справился, отдав последние силы. Большой гангстерский босс связался в свое время с ремонтом Периметра – купил работяг, согласных рисковать сексуальной ориентацией, договорился с жабами, – с очень простой целью. Подземный ход под Стеной. Хочешь что-то скрыть – положи на виду. Автозаправку ставили одновременно с ремонтом Стены, чтобы замотивировать земляные работы. Без резервуаров, врытых в землю, бензоколонке не обойтись. Как и без противопожарного резервуара, обязательного по требованиям безопасности. Вот и появился один лишний резервуарчик с кессоном внутри, выводящим в подземный ход. Военные контролировали стройку кое-как, и отнорок, ведущий на ту сторону, сделать оказалось несложно. Спуск в секретный резервуар был через люк, спрятанный под ящиками с песком. Ящики снабжены колесами, легко откатываются…
А мистер Паттерсон, собственно, это доверенный человек Носорога, смотритель и ключник, о чем Натали была прекрасно осведомлена.
– Возьми карту тропы, – сказал мне Лопата. – В другом кармане. На той стороне, как выйдешь, будет спортивное поле с трибунами…
Смотрю карту. Да, сразу за Стеной – заброшенный стадион. Зона рассекает его надвое, Черта проходит по ближним трибунам. То есть часть стадиона еще Земля, а часть – уже нет. Выход из подземного хода устроили на нашей, человеческой стороне – в подтрибунных помещениях, в одной из раздевалок. В Зону попадаешь уже по поверхности. Все понятно.
– Спасибо, Эрик, – сказал я на прощание.
Лопата с трудом поднял пистолет:
– Поможешь?
– Я не убийца. В отличие от.
– Разве? – попытался он саркастически усмехнуться.
Я больше ничего ему не сказал, просто ушел. Сзади грянул выстрел. «Девчонка просила покончить с собой», – подумал я. Как не выполнить просьбу возлюбленной…
Теперь можно было и позвонить в полицию. Понятно, что полиция пребывала в коллективном отпуске, так что говорил я с автоответчиком. Назвался и доложил, мол, там-то и там-то обнаружил тело Эрика Мэдрилла, помощника мистера Ганса Рихтера, а при нем – собственноручно написанное признание в убийстве миссис Рихтер плюс аудиозапись, подтверждающая невиновность Максима Панова, частного детектива.
Автозаправка была ярдах в трехстах. Дойти до шоссе – и пересечь его.
На асфальтовом пустыре близ гаража несколько великовозрастных уродов по-прежнему играли в хот-степ. Лет по двадцать каждому, в зону риска не попали по возрасту, никому были не интересны. Истинные хардкорщики, мать их раком… И что-то лопнуло во мне. Выплеснулись ненависть и отчаяние, накопившиеся за двое суток сплошной нескончаемой беды. Столько горя, столько смертей… В общем, плохо помню, что дальше. Боа потом рассказала: я словно взорвался. Избил их всех в кровавую кашу, доволок каждого до сточной канавы и головой – в жидкое дерьмо, хотя там были парни выше меня на голову. Никому не дал сбежать самостоятельно.