Зона Притяжения

Только когда стихла стрельба, я услышал дикую матерщину полковника.

– Вставайте и… деру, мать вашу!

Это было единственное цензурное выражение из его тирады.

Следуя приказу, мы сорвались с места, и как оказалось вовремя. Обожженная ракетной атакой «медуза», стала беспощадно расшвыривать по лесу плазмоиды. Мы едва успели покинуть убежище, как огромная шаровая молния врезалась в деревья и словно слизнула маленький участок леса. Волна жара ударила по спинам. А мы сломя голову, словно стадо напуганных кабанов, петляли между деревьев. Плазмоиды ложились тот тут тот там. Деревья вспыхивали как спички. А над головами гремел бой. Я видел, как падают наши самолеты, и как «лопаются» штурмовики Захватчиков. Кругом слышались пальба и грохот. Я чувствовал, что солдатами завладел страх. Сам я не боялся как они, но ничего не мог поделать и бежал вместе со всеми. Боюсь, даже бывалый вояка полковник Михайлов не мог их остановить. Впрочем это тоже было неплохой тактикой. Михайлов лишь воспользовался страхом солдат, мотая их по лесу, чтобы убежать от чужаков. Но это все-таки они нас настигли. Полковник не успел найти подходящего убежища, а «богомол» уже учуял нас. Несколько молодых осин и берез с хрустом рухнули на землю, и из чащи возникла едва различимая махина. Тварь подстраивалась под окраску леса, но благодаря неосторожности с деревьями, мы сумели ее различить. Однако бежать было поздно.

– Ложись! – только и успел крикнуть полковник, прежде чем монстр направил на нас смертоносные клешни.

«Контролируй» - вновь послышалось в голове. Я уже не знал толи это Миротворцы толи мой внутренний голос.

Я попытался вновь затормозить время, но ничего не вышло. Руки между тем сами подняли оружие и прицелились в тварь.

Ну да. Теперь у меня есть помощник. С ним я буду снайпером даже стреляя из пищали.

Это действовал не я. А инстинкты сожителя и программы помощника. Разум был едва задействован. От него требовались только начальные импульсы, призывы к действию: страх, желание выжить.

Гранатомет дернулся в руках, выпустив заряд, а на встречу уже летели блестящие бусинки, которые веером раскидывало из своих клешней-пулеметов. Михайлов и солдаты успели упасть в траву. Я падал следом за ними, но схлопотал несколько пуль. Впрочем, и я не остался в долгу. Заряд прожег его кожу и вспыхнул изнутри. Тварь подпрыгнула от боли, прекратив стрелять. Этой заминкой воспользовались подопечные полковника и добили «богомола». Я проваливался в темноту…

Хотя не до конца. Тело я не ощущал, но продолжал видеть и слышать, словно лежал на дне колодца.

– Трошкин! Трошкин!

– Он мертв, товарищ полковник!

– Тащите этого!

– Он тоже того!

– Тащите, я сказал! Это приказ! Того не того! Тащите и все!

Я увидел над собой полковника затем солдата. Потом серые тучи скрылись за ветками, листьями, прямо в глаза попадали капли, потом снова тучи, потом ветки листья, еловые иголки, небо, капли, реже огонь.

– Третий давай! – услышал я голос полковника.
– Вторая волна на подходе!

Потом раздался грохот. Это по «медузе» ударила новая порция ракет. А через несколько секунд я стал чувствовать боль. Как и раньше все началось с желудка. После экспериментов со временем и очередной смерти я был готов сожрать хоть корову в шерсти. Затем чувствительность вернулась к конечностям, и я скрючился, схватившись за живот.

Двое солдат напугано отпрянули от меня.

– Не может этого…

– Добрынин, жрачка в правом наружном кармане! – Послышался не столько удивленный, сколько издевательский голос полковника. Он в отличие от солдат, скотина, знал, что сейчас со мной твориться. Его то уж наверняка осведомили. И может даже кое-какие видеозаписи показали из лаборатории. Например, как за три часа отросла фаланга левого мизинца, якобы случайно отрезанная «неумелым ассистентом».

Я скорее полез за едой. На вкус это была шоколадка. Обертку я содрать забыл и уже после стал сплевывать фольгу. Глаза слезились, все тело ныло. Но стоило пище достигнуть желудка, как боль стала пропадать. Пока я жив я почти не испытываю боли… но вот когда воскресаю, порой бывает очень неприятно….

Я лежал на траве под кустами. Здесь было относительно сухо. Стало быть, мы располагались на возвышенности. Рядом были трое солдат, которые ошалевшими глазами вперились в меня, и полковник, сохранивший по крайне мере внешнее спокойствие. Хотя наверное внутри он не был так спокоен. А его издевательский тон лишь психологическая защита и заодно показуха перед низшими чинами. Потому что видеть на записи и видеть вживую, это ни одно и то же.

Я заметил свой гранатомет у одного их солдат и потянувшись, вырвал его из цепких лал вояки. Тот продолжал не моргая смотреть на меня, не в состоянии проронить ни слова. И его можно было понять. Потому что обычно после таких ранений люди не выживают и уж тем более не выхватывают оружие. Это уже потом я обнаружил на своей куртке восемь дырочек от инопланетных «пуль». Раньше после такой дозы мне бы пришлось воскресать минимум часов пять. Пока я сплевывал остатки обертки, полковник вылез из кустов и удовлетворительно хмыкнул.

Оставив ошалевших солдат, я присоединился к нему. И едва успел заметить, как несколько разорванных кусков еще недавно грозной медузы летели вниз. Вторая атака удалась. В небе не осталось ни наших самолетов, ни чужих «ласточек». Даже тучи поредели, и дождь ослабел. Где-то в лесу еще раздавались отдельные выстрелы. Очевидно «богомолов» осталось немного. Но их остатки добила не наша группа. Когда солдаты наконец отошли от моего воскрешения, а я смог идти, наступило затишье. Подчиненные Михайлова больше не по сторонам глядели, а на меня пялились. Я шел за полковником, а трое солдат сзади, предпочитая, чтобы я был все время на виду. Уж не знаю, чего они там себе в голове накрутили. Но то, что они боялись меня, было очевидно. А полковник, зараза, ничего не объяснил.

Ни одной живой инопланетной твари нам больше не попалось. Пробираясь по лесу мы наткнулись на остатки разбившегося самолета и огрызки «медузы». Серая с черными пятнами масса разлеглась промеж деревьев, словно гигантский слизняк. Кроме того, от этого студня дурно пахло. Высотой масса достигала до 5 метров и с верхушкой накрывала молодые деревца. Местами поверхность была полупрозрачной и под пленкой виднелись темные внутренности, а кое-где наблюдалось шевеление. Поэтому полковник логично рассудил, что лучше будет обойти все это безобразие на значительном расстоянии.

3 g

Прошло около часа, прежде чем остатки отряда собрались вместе. Точкой сбора была избрана проселочная дорога, до которой мы не доехали буквально километр, когда на нас напали чужаки. Из техники уцелели 5 машин: четыре БМП и одна установка ПВО. Бойцов набралось едва ли на взвод. Потери были чудовищные.

Солдаты сторонились меня. Очевидно, те трое живописали фантастическое воскрешение. Кроме того, они вероятно узнали, что весь этот сыр-бор из-за меня и естественно винили в гибели своих товарищей не только чужаков, но и меня, как первопричину.

На мое счастье капитан Бабаев остался жив. Поговорить можно было только с ним. У него я выяснил, что лично им установленный лазерный целеуказатель и привел вторую ракетную атаку к успеху.

В живых осталось только четверо офицеров: два лейтенанта, капитан Бабаев и сам Михайлов. Под кроной старого дуба, где дождь почти не ощущался, расположился совет. Полковник разложил планшет с картой.

Говорить о прошедшем бое он не собирался. Хотя по лицам остальных было видно, что они сильно желали высказаться об этой бессмысленной бойне. Я был с ними всецело согласен. Но в отличие от всех, я хотя бы отдалено представлял себе цель нашего броска. Для молодых офицеров это все выглядело просто безумием генералов. Наверное, они думали, что уже вряд ли вернуться домой. Наверняка они были людьми чести и долга, настоящими офицерами, но, черт побери, они даже не знали, во имя чего они отдают свои жизни.

– Эта дорога приведет нас к деревне Ручьи, – пояснил полковник, - отсюда километров пять. Затем мы развернемся на север и выйдем к точке рандеву. Какие-то вопросы есть?

– Как на счет передышки? У нас осталось два часа светлого времени. Да и бойцы устали, – спросил Бабаев.

– Нет не больше получаса. Останавливаться нельзя.

– А что измениться, когда мы доберемся сюда? – я ткнул пальцем в то место на карте, куда мы так стремились.

– Там Технари. Это промежуточная цель. Я уже тебе говорил, Добрынин, – полкан вновь глянул на меня недобрым взглядом. Во взгляде этом было вложено все, что он думает и обо мне и об этой безумной операции. Впрочем, он знал, что мы солидарны и в отношении к друг к другу и в отношении к тем, кто нас сюда послал. Однако он выполнял приказ и рисковал жизнью значительно больше меня.