Зона вторжения. Байкал

— Ничего страшного, таблетки я оставил, давайте по одной каждые шесть часов. Пусть побольше пьет морсов да хоть с брусники, хоть с малины. Вообще, к утру должно стать легче. На грипп не похоже, быть может, нервное. Плохо — температура поднимается, аспирин есть?

Хозяйка кивнула.

— Ну вот, дайте таблетку, должно помочь. Станет хуже — зовите меня.

Проходя через кухню, врач на ходу скосил глаза на гостя, снова вежливо, но холодно кивнул.

По крайней мере, Татьяна не была ранена. Уже хорошо!

В дверях, которые вели на другую половину дома, показался Михалыч, проводил врача до ворот, вернулся в дом. В комнате тихо переговаривались Татьяна с хозяйкой.

— Алексей, да? — спросил Михалыч. — Леха, значит! А я Юрий Михайлович! Ну что, боец Леха, рассказывай! — Михалыч пододвинул к себе второй табурет, оседлал его, положил локти на стол, застеленный дешевенькой, вытертой клеенкой. Теперь Алексей смог его рассмотреть. Темные глаза, русые волосы, нос с горбинкой. На вид лет пятьдесят — пятьдесят пять. Если Капец когда-нибудь и служил с этим человеком, то, скорее всего, под началом.

«Ладно, об этом потом спросим!»

Алексей серьезно посмотрел в глаза Михалычу.

— А что рассказывать? Я вот вижу, у вас тут уклонисты сидят. Почему не в армии? — Алексей кивнул в сторону ушедшего врача.

Михалыч нехорошо усмехнулся.

— У Иннокентия четвертая стадия рака. Сюда он умирать приехал. Ясно? — Михалыч хлопнул ладонью по клеенке. — Ты не переживай — дезертиров на хуторе нет. Тут все — либо в возрасте, либо нездоровы. И все — православные христиане. Другие тут не ко двору. Ты-то крещеный?

— Крещеный, — откликнулся Алексей.

— Уже легче. А то в колонии все больше атеисты. Еще и гордятся этим. Думают, что мы тут все с приветом. Не понимают, неразумные, что способность верить и способность познавать истину не опытным путем, а опытом веры — вот что отличает нас от животных. Что на руднике стряслось?

— Про тварей и нападения вы, наверное, знаете?

— Знаю. Шарятся тут по лесу. Видел пару раз, но вдалеке. Страшные!.. Я даже стрелять не стал, чтобы не разозлить. На хутор не лезут. Я вот все думаю — почему? Быть может, потому, что не нужны им мы, а нужен рудник. А теперь вон вижу — хрень какая-то в небе над рудником творится. Непонятная хрень! А вчера вечером какой-то мужик с оленями оттуда прибежал, ничего членораздельного объяснить не может, мычит невнятное да руками машет. Анатолий зовут. Вот я и спрашиваю — что там случилось?

— Анатолий! Это шаман местный. Уцелел, значит! — усмехнулся Алексей. — Ну слава Богу, одним грехом на душе меньше, — Алексей в двух словах рассказал про бунт Шестопалова. — У вас связь с Большой землей есть? — закончил он свой рассказ вопросом. — Рация, спутниковый телефон?

Михалыч отрицательно покачал головой.

— Была рация. С рудником связь поддерживать. Теперь нету. Вышла из строя еще полгода назад. А отремонтировать некому. Есть радио, но вести с Большой земли все больше плохие приходят: халифат прет, наши грозят ядерной дубиной. Не исключено, что жахнут на днях. А пока фронт трещит по швам… Астрахань снова взяли. Семипалатинская группировка шахов движется на Барнаул. Так что я бы особо на помощь не рассчитывал. Надо своими силами обходиться.

Алексей посидел, переваривая услышанное.

— Тем более связаться с Москвой надо. Раз обстановка изменилась…

— Вообще-то рация есть, но до нее — полдня ходу. На метеостанции, на Шестокинских гольцах.

— Значит, надо послать туда надежного человека. Я напишу, с кем надо связаться и что говорить.

Михалыч задумался.

— Хорошо, попрошу с утра Викентия. Это помощник мой. Ему доверяю. Он сделает. Значит, капитана держат на руднике, — сменил тему Михалыч. — Так?

— Так.

— Где именно, мы не знаем. Возможно, и его, и друга твоего уже в расход пустили. А зэка, думаешь, бунт поднимут? — Михалыч задумался. — Да… Нам бы баб и детишек спрятать подальше… Тут женщин немного: моя, да вот у Федора жена есть, да маленькая Верочка, да вот Татьяна еще теперь. Если вырвутся, куда они побегут? Как думаешь? — Михалыч вопросительно глянул на Алексея, но ответа ждать не стал. — В разные стороны тикать будут! Кто в Монголию, кто сюда, в эту сторону побежит, а кто по зимнику рванет на Нижнеудинск. Дурные вести ты нам принес!

Алексей пожал плечами.

— Лучше знать загодя, что может случиться! А бабы и детишки… Наверняка знаете места в округе, вроде Козьей пади. Надо в такое место спрятать и баб, и детей. В идеале, чтобы пещера была повыше, от бандюков отбиваться.

— Будем думать! — Михалыч хлопнул широкими ладошками по коленкам, повернулся к двери. — Ириш! Может, поесть сгоношишь да баньку гостю соберешь? Сегодня топили — она еще теплая стоит, — последние слова он обратил к Алексею.

Карабанов замотал головой.

— За угощение — спасибо! Не откажусь. А баня — в другой раз! Лучше горючкой поделитесь, если есть. Отблагодарю, чем смогу.

— Куда собрался? — насторожился Михалыч.

— За другом, — предвидя возражения, отрезал Алексей. — Он мне под Астраханью жизнь спас, из боя вынес. Я добро помню.

— Может, завтра с утра? — засомневался Михалыч.

— К утру там все что угодно может быть.

— Ну, коль так решил, будь по-твоему! — кивнул Михалыч. — Горючки дам, боеприпасов. А вот помочь…

— Да мне много помощи и не надо, — перебил Михалыча Карабанов. — Мне бы охрану отвлечь, чтобы в поселение пробраться. Большего я требовать не вправе. Там, — Алексей мотнул головой в сторону рудника, — там мне человек без боевого опыта только обузой будет.

— Тогда возьмешь Андрюху! Он пацан сообразительный, поможет.

В дверях возникла Ирина, неодобрительно посмотрела на мужа.

Михалыч и ухом не повел. Ирина вздохнула, покачала головой.

— Ты на стол-то подашь, нет? — сурово спросил Михалыч жену. — А то гость с голоду помрет!

Ирина пошла к буфету, сердито загремела посудой.

— Ты на нее внимания не обращай, — усмехнулся Михалыч. — Все будет океюшки… А я вот все спросить тебя хочу: что-то скуласт ты больно, не из местных?

Алексей усмехнулся одними губами.

— Говорят, бабка была карагасской. Жила под Нижнеудинском. Видел фотографию. Натуральная скво! [23] Так что можно сказать, из местных… У тебя инструменты есть какие-нибудь?

— Обижаешь! У меня целая мастерская!

23

Скво — индейская женщина.