Зона захвата

– Но у нас масса доказательств! – заговорил эксперт.

– Даниловский решит, что это мистификация. Даже мне было трудно поверить в то, что вы написали в вашем докладе.

– Но ведь вы все же поверили! – воскликнул эксперт.

– Да! Я поверил! – Ольховский встал из-за стола, подошел к окну. – Поверил, потому что знаю: вам незачем водить меня вокруг пальца. О том, что вы честный человек, говорит тот простой факт, что вы долго не решались озвучить свои выводы. Боялись, что выгоню вон, подниму на смех. Ну, я прав, Павел Сергеевич?

– Признаюсь, были такие опасения, – кивнул эксперт.

– А Даниловский видит в нас своих врагов, а врагам он не поверит даже под угрозой смерти. Потому даже не знаю, что предпринять. Шемякин арестован, находится в одиночке. Нам до него не дотянуться. Надо искать другие пути.

– Мне кажется, неудача Шемякина не остановит его хозяина. Или хозяев. Они обязательно должны были позаботиться о запасном варианте. Скорее всего, либо в нашей стране, либо в других горячих точках, где проще всего укрыться.

– Я тоже так думаю, – кивнул Ольховский. – Значит, будем искать и другие лаборатории, даже если они находятся далеко от наших границ. Но сперва нужно разобраться, кто в действительности за этим стоит и что ему нужно.

– Считайте меня параноиком, товарищ генерал, но в свете всех обстоятельств я не исключаю подготовки к вторжению, – тихо сказал эксперт.

– Я тоже, – вздохнул генерал. – У создателей этих существ далеко не мирные намерения. Придется подумать над тем, что мы можем им противопоставить. Но это уже вне нашей с вами компетенции. Решать должны на самом верху, а мы предоставим им всю полноту информации.

Эксперт замялся. Генерал, от которого не укрылось его замешательство, спросил:

– У вас ведь еще что-то есть, Павел Сергеевич? Говорите смело.

– В общем-то есть, товарищ генерал. По этому Липатову. Ваш сотрудник, его оперативный псевдоним Метис, передал для изучения предмет, принадлежавший вышеназванному Липатову. Это водительские права. Очень, я вам скажу, необычные водительские права. Так вот, похоже, что и здесь дело не чисто.

– Что, тоже инопланетянин? – поморщился Ольховский.

– Вроде того, товарищ генерал, – кивнул эксперт. – Если быть точным, он все же не совсем инопланетянин. Липатов – человек из другого мира, иного измерения, если хотите.

Генерал вернулся за стол и с какой-то усталостью в голосе произнес:

– Та-а-ак, ситуация становится все интересней. Инопланетян не хватило, к ним добавились иномиряне. А сам Липатов… Что он говорит?

– Мне он ничего не говорил, но вот у вашего Метиса сложилось впечатление, что Липатов попал к нам из параллельной реальности. Теперь оно еще и подкреплено кое-какими фактами.

– Фактами, значит. Хорошо. Думаю, имеет смысл встретиться с этим Липатовым лично. Тем более, что он теперь, можно сказать, наш человек, комитетский, – усмехнулся Ольховский, показывая эксперту, что встреча закончена и тот может возвращаться к своим делам.

Мужчина в штатском торопливо шел по длинному гулкому коридору спецтюрьмы. Двое офицеров внешней разведки Блока Регионов едва поспевали за его размашистой походкой.

Возле камеры с номером одиннадцать они остановились. Тут их поджидал прапорщик, который встал по стойке «смирно» и молодцевато щелкнул каблуками.

– Открывайте! – приказал человек в штатском.

Прапорщик покрутил в руках связку ключей, выбрал нужный и, повозившись с замком, услужливо отошел в сторону. Штатский шагнул внутрь камеры.

– Что за шутки? – изумленно спросил он. – Где он?

Камера, в которой дотоле находился арестованный Шемякин, была пуста. Заключенный исчез.

На голом бетонном полу остался раздавленный, буквально раскрошенный в труху и пыль предмет, в котором угадывался обычный пластиковый футляр для очков.

– Н-не знаю! – испуганно заикаясь, произнес прапорщик. – П-п-полчаса наз-зад был здесь. В-в-в-видел его с-собственными глазами. М-м-мистика какая-то!

На лбу его явственно выступили бисеринки пота.

– Я даже не знаю, что теперь с вами будет. – Круто развернувшись на каблуках, штатский покинул опустевшую камеру и зашагал прочь.

Его ждал неприятный разговор с Даниловским.

В это самое время Андрей сидел напротив Ольховского и мучительно подбирал нужные слова. Возможно, с помощью генерала ему все же удастся найти обратную дорогу домой. А пока приходилось говорить правду, только правду и ничего, кроме правды.

Их беседа длилась уже не первый час.

– Значит, говорите, в вашем мире СССР прекратил существование в 1991 году, расколовшись на большое количество независимых государств? – с сомнением произнес Ольховский.

Липатова это не удивило. Он и сам, скажи ему раньше, что произойдет с Союзом, никогда бы в это не поверил. Но, с другой стороны, здешним обитателям есть с чем сравнивать. Они сами испытывают аналогичные проблемы, хоть и принявшие несколько иной вид.

– Так точно, товарищ генерал. Сначала все думали, что Советский Союз просто получит другое название – СНГ – Союз Независимых Государств, а по факту останется прежним, но, как показало будущее, все сложилось иначе. Страна распалась.

– И для этого были какие-то предпосылки?

– Товарищ генерал, я не специалист и потому буду говорить так, как думаю. Страну погубила продажность и бездарность партийной элиты. В экономический характер распада СССР я не верю. Все можно было наладить, проведя правильные реформы. В конечном итоге все только выиграли бы. Пример Китая стоит у меня перед глазами. Но у нас получилось как обычно. Сначала Перестройка, потом Перестрелка. К тому же некоторых деятелей этой самой Перестройки немного погодя стали уличать в связях с ЦРУ. Об этом вполне открыто писали в наших газетах, правда после того, как стало слишком поздно. Так что Союз развалили идиоты и предатели, наделенные огромной властью.

Ольховский печально вздохнул:

– М-да уж, знакомое явление. Мы тоже столкнулись с чем-то подобным. Впрочем, неудивительно: развилка между нашими мирами случилась относительно недавно. В некоторых моментах у нас было даже хуже. У вас ведь не было столь масштабной гражданской войны?

– Масштабной не было, а вот локальные идут по-прежнему. Мне самому пришлось воевать в Чечне. Потом, правда, стали официально говорить, что пожар был затушен, но никто не сомневается, что полыхнуть может с новой силой. Войны нет, пока мы… как бы сказать помягче… платим дань тем, с кем воевали.