Зона зла

– Ведите, – сказал он со смутным ощущением беспокойства, что влез в авантюру, из которой неизвестно как выпутается. Но после всего, что уже произошло, без ущерба для самолюбия бросить спутницу и сделать ей ручкой он не мог.

Они пошли по улице, которую освещал только свет, падавший из окон квартир. Ноги вязли в рыхлом снегу, который здесь никто с дорожек не убирал.

– Туда.

Она указала в мрачный провал между домами.

Они вошли в пространство, служившее двором нескольким большим корпусам. Детская площадка с качелями и с. деревянным городком-крепостью, автомобили частников, занесенные снегом по самые крыши, – все как везде в большом городе.

– Мне сюда. – Она протянула варежку в сторону подъезда. Над ним тускло светила желтая голая лампочка.

Демин понял: сейчас, как джентльмен и рыцарь, он должен откланяться и в одиночестве проделать обратный путь до остановки. Однако такое не выйдет: они все время шли против ветра, лицо замерзло и щеки жгло, будто их ошпарили кипятком. Право войти в подъезд и отогреться он заслужил в полной мере.

Демин прижал ее руку локтем к своему боку.

– Я провожу.

Она усмехнулась. Попала в точку, спросив:

– Околели?

Слово ему не понравилось, показалось обидным, но против правды не попрешь.

– Точно. – Он признался с обезоруживающей откровенностью. – Как цуцик.

В подъезде было тепло. От коллектора мусоропровода тянуло гнилостным луковым духом.

Демин вызвал лифт. Громыхая, кабина спустилась сверху вниз. Двери со скрипом отползли в сторону. Они вошли в полутемное пространство с измызганным полом и потолком, который чада собственников приватизированных квартир закоптили спичками.

– Седьмой.

Демин утопил кнопку на черной грязной панели. Кабина тронулась.

Демин будто в пространство, ни к кому не обращаясь, сказал:

– Ну народ у нас! Твердят им, твердят, чтобы женщины не входили в лифты с незнакомыми мужчинами. И что, эти предупреждения на кого-то влияют?

Девушка расхохоталась, звонко, весело, с детской непосредственностью.

– Так вы же милиционер. А с незнакомыми мужиками я в лифт не вхожу.

Демин не знал, что и решить: обидеться или свести все к шутке. Пустил пробный шар:

– А милиционер что, не мужчина?

– Мужчина. Но он – защитник.

– Вы уверены?

– Почему нет? У вас на лице написана честность…

Он проводил ее до двери. Увидел номер квартиры – 90. Она зазвенела ключами. Посмотрела ему в глаза. Протянула руку, уже без варежки.

– Спасибо. Меня зовут Надя. – И вдруг решившись: – Стакан чаю? Зайдете?

Много ли найдешь мужиков, которые при таких обстоятельствах сказали бы «нет»?

В прихожей, уютной и теплой, их встретили родители – мать в пестром домашнем халате и отец в свитере, очках, с книгой в руке. Ни удивления, ни вопросов.

– Папа, это ко мне. – Надежда чмокнула отца в щеку. – Мы по чашечке чаю.

Они сидели на кухне в тепле и домашнем уюте. Родители исчезли и больше не появлялись.

Очень часто мы облекаем свои иллюзии в одежды красивых слов. Например, говорим, что мужчина больше всего ценит или должен ценить в женщине добрую душу. А вот как увидеть и понять эту душу при первом знакомстве, не знает никто.

Когда Надежда села, Демина поразило не проявленное ею гостеприимство, а ее колени.

Круглые, гладкие, туго обтянутые черными блестящими колготками. Увидел их Демин и аж глаза зажмурил. Именно в тот момент он понял – эта женщина ему нравится до умопомрачения, и надо так изловчиться, чтобы она, в свою очередь, поняла – парень этот может быть только ее.

Короче, знакомство их оказалось случайным, но стройные ноги и соблазнительные колени сбили Демина с панталыку, заставили потерять себя. После такого сколько хочешь говори о душе. Хорошо, если прекрасные колени окажутся у доброй женщины, а если они достались стерве?

И вот свадьба. Но и опять, как часто случается в милицейских историях, перед ней Надежде и Демину пришлось немало попереживать.

События обрушились лавиной, оттеснив в сторону все, кроме службы.

…Демин спал, и ему снилось, будто он спит, но ему мешает звонок телефона. Он трезвонил несколько минут без перерыва и все же заставил проснуться. Демин сел, опустил ноги с постели, прошел в переднюю к телефону. Сам удивился, когда же он успел вынести туда аппарат, который обычно стоял на нижней полке столика у кровати. Снял трубку:

– Слушаю.

Трубка молчала, а звонок продолжал звенеть. Демидов сердцах дернул провод, разрывая его. В конце концов, ночь. Должны же люди когда-то спать. Звон, тем не менее, не прекратился.

И тогда Демин проснулся на самом деле.

Телефон действительно разрывался от старания разбудить хозяина. Все остальное было всего лишь сном.

– Слушаю.

На этот раз трубка заговорила. Демин без труда узнал голос Трубина:

– Юра, выезжай срочно.

Неприятное предчувствие в один миг согнало хмельную одурь сна. К авралам и тревогам за годы торжества преступности над законом в милиции привыкли, и все знали, что по ночам замотанных службой людей без серьезных причин не поднимают. Правда, эти причины возникали одна за другой в бешеном темпе.

– Что там?

– Пошла операция «Бредень». Вечером неизвестные расстреляли наряд патрульно-постовой службы.

Черная волна злости выплеснула в кровь увеличенную дозу адреналина, заставила сердце заколотиться сильнее. Криминальный мир уже давно и откровенно бросал вызов за вызовом тем, кто пытался защищать правопорядок.

Позавчера на пороге районной прокуратуры киллер из автомата расстрелял группу свидетелей по уголовному делу. Сегодня пули попали в милиционеров…

– Машину послали?

– Выходи на улицу.

– Где и как это случилось?

– В Заводском переулке наряд задержал для проверки «Жигули-девятку». Пассажиры вылезли наружу и тут же начали стрелять. Убиты лейтенант Вострухин и сержант Погорелов. Водитель патрульки сержант Постников ранен, но успел открыть ответный огонь. Стрелявшие скрылись.

– Все понял.

Демин собирался быстро, по-пожарному.

Одевался и со злостью ругался. В первую очередь на своих. Он знал лейтенанта Вострухина уже третий год. Тот имел опыт общения с уголовниками и вот надо же – так прокололся.

Каждый раз начальство убеждает сотрудников, что патрульная служба – это разведка на передовой борьбы с криминалом. Но как выбьешь из честного гражданина привычку видеть в любом встречном преступника? Как? Может, наконец, этот случай заставит всех до конца понять, сколь опасны доверчивость и беспечность?

Через двадцать минут Демин прибыл в управление. Здесь жили в напряженном ритме тревоги. Дерзкое убийство коллег подняло на ноги всех, чьи усилия позволяли накинуть на город мелкоячеистую сеть поиска.