Зона зла

Когда капитан повернул Дона к себе спиной, когда рукой коснулся ягодиц и стал их гладить, Дон только блаженно сопел. Он чувствовал, как ладонь капитана ласкает его совсем не там, где это стоило бы делать, но не имел желания противиться. Потом нечто жаркое и твердое пропороло его тело острой болью.

Дон дернулся, вскрикнул, но боль тут же прошла. Ее сменило удивительное ощущение пляжной расслабленности. Грело солнце, приятно лаская тело, и не жгучий песок, а волны моря шелестели рядом. А нечто внутри медленно, как маятник, раскачивалось, рождая ожидание чего-то невероятного. И вдруг ожидание лопнуло, взорвалось россыпью фейерверка. В глазах закружились голубые огни, дыхание перехватило…

Они лежали, прижавшись друг к другу. Дон молча переживал происшедшее. С одной стороны, он понимал его противоестественность, но с другой, пережитые ощущения были столь сильными и неожиданно сладкими, что захотелось тут же пережить их хотя бы еще раз.

Ветер стихал. Песчаная буря теряла силу…

Не поворачиваясь к командиру, лежавшему за спиной. Дон протянул руку назад, коснулся чужой животворной плоти.

– Капитан… – Голос Дона срывался. – Еще… Пожалуйста…

Так Дон бен-Бецалел стал счастливым наложником своего командира.

Позже он узнал, что до него капитан Ойзер пользовался расположением Якоба Леви, прыщавого пулеметчика из второго отделения, но ревности не возникло – Якоб Леви уже отслужил свой срок и был уволен в запас.

Полгода спустя капитана Ойзера перевели к новому месту службы в гарнизон Рамаллаха.

Этот городок находился в зоне, где то и дело происходили стычки между евреями и палестинцами. Арабы требовали признания Израилем их права на свои исконные земли. Восстание носило название «Интифады» и включало в себя все формы пассивного и активного сопротивления.

Мирные демонстрации протеста в городах перемежались выстрелами и взрывами. Скандирование антиеврейских лозунгов – выкрикиванием угроз и бросанием камней. Постоянная напряженность требовала присутствия войск.

Переводясь с Синая на север, капитан Ойзер сумел захватить с собой и капрала Дона бен-Бецалела.

Появление в Рамаллахе капитана Ойзера – человека-монумента – было сразу замечено боевиками исламской организации «Хезболлах». Руководитель террористической группы Абу Халед решил, что ликвидация такого колоритного офицера должна оставить в сознании евреев ощущение ужаса, и отдал команду совершить теракт.

Три боевика вышли на охоту.

Военный патруль двигался по узкой грязной улочке арабского квартала. Впереди шел капитан Ойзер. В двух шагах позади держались солдаты – Дон бен-Бецалел и двое других.

У развалин дома, снесенного евреями в назидание арабам за их непослушание, стояла группа мужчин. Они громко переругивались, выкрикивая гортанные фразы. Патрульные обратили внимание в их сторону. Было видно – назревала драка.

Капитан Ойзер еще не решил – пресечь беспорядок или пройти мимо, когда из-за угла ближайшего дома вышли трое арабов. Отвлекшись, капитан Ойзер не обратил на них внимания. Человек физически сильный, способный защитить себя за время службы в безлюдных песках Синая, утратил осторожность. Он позволил боевику приблизиться вплотную, и тот нанес роковой удар ножом.

Трагедия произошла на глазах у Дона. Он находился рядом, но сразу прийти командиру на помощь не смог. Партнеры Дона по оружию имели боевой опыт и участвовали в акциях против арабских террористов из группы «Амаль», но первым в себя все же пришел Дон. Выстрелом из автомата он завалил араба из группы прикрытия. Тут же ранил в ногу второго, сумел выбить ногой нож из рук убийцы и повалил его на землю.

Когда стало ясно, что капитана Ойзера не воскресить. Дон озверел. Он затащил пленника в развалины и стал его пытать, потроша живого человека ножом. Он буквально искрошил араба, но сумел добиться признания. Тот назвал имя организатора убийства Абу Халеда.

Гибель капитана Ойзера большого шума в прессе не наделала. В Палестине каждый день погибали евреи. Но то, что сделал израильский солдат с арабом, изрезав его на части, средства массовой информации раздули во вселенский скандал.

Газеты арабского мира назвали Дона «кровавым жидовским мясником». Европейская пресса потребовала положить конец израильскому беспределу в отношении к оккупированному палестинскому населению. Дона в угоду общественному мнению арестовали. Прокуратура завела на него уголовное дело. Суд приговорил капрала к двум годам заключения.

Прошло время, скандал постепенно утих.

И тогда из тюрьмы, куда был помещен Дон бен-Бецалел, его увезли в неизвестном направлении.

«Неизвестное направление» вело в штабквартиру израильской разведки Моссад. Ее шеф Якоб Дрор, или, как его именовали в своем кругу, «доктор Коби», высоко оценил готовность Дона бен-Бецалела сражаться с врагами Израиля и приказал подобрать ему подходящее дело в недрах своей конторы.

Такое дело быстро нашли.

В штаб-квартире Моссада Дона принял руководитель так называемого «боевого отдела» Сэмюэль Гершон. Под его руководством осуществлялись «боевые», а по существу террористические акции Моссада во всем мире.

Представившись как господин Илд Муниш, Гершон долго беседовал с Доном, прощупывая его убеждения. Наивный капрал был потрясен, насколько глубоко господин Муниш знал подробности его жизни. В разговоре всплыло имя дочери рэбе Берковича Шлиме и многие подробности отношений капрала с командиром роты капитаном Ойзером.

Дону хватило благоразумия не отрицать ничего и не оправдываться. Это понравилось начальству, и уже через два дня Дон бен-Бецалел под именем Дональда Морелли был зачислен на спецкурсы Моссада.

Год спустя Дональд Морелли оказался в штате боевого отдела в качестве «штыка» – кидона, в обязанности которого входила физическая ликвидация лиц, приговоренных израильской спецслужбой к смерти. Нельзя сказать, что назначение нового агента на особо секретную должность прошло без трений. У тех, кто в силу служебного положения принимал ответственные решения, вызывали настороженность не совсем нормальные сексуальные пристрастия будущего кидона.

Скрыть сам факт этой ненормальности начальство Дональда не решалось. В случае провала агента умолчание о его гомосексуальности грозило большими неприятностями тем, кто скрыл правду. Поэтому с каждым сомневающимся проводили специальную работу. Дольше других сопротивлялся генерал Авиэзра бен-Борат, один из советников президента. Он представлял Ширут ха-Битахон, службу безопасности Израиля, более известную в мире по аббревиатуре Шин Бет.

Генерал Аба, который убеждал коллегу одобрить представление боевого отдела, приложил для достижения цели немалые дипломагические усилия. При этом в беседе имя Дональда ни разу не упоминалось. Настоящие имена и псевдонимы в спецслужбе полагалось знать крайне ограниченному кругу лиц.

– У этого агента есть немалые достоинства. – Генерал Аба помолчал, ожидая, что собеседник поинтересуется тем, что он имеет в виду. Но бен-Борат вопроса не задал. Он прекрасно знал – собеседник и без того выложит все.